Поцелуй куртизанки

Майкл Гаррет догнал его и пошел рядом.

Дэвид вздрогнул и мысленно выругался. Мия Кастеллано ухитряетсяотвлекать его даже тогда, когда ее нет рядом.

— Хорошо, что ты вернулся домой. — Гаррет хлопнулДэвида по спине. — И когда же в последний раз случалось, чтобыкто-нибудь заставал тебя врасплох?

— Я буду в твоем доме через пять минут.

— Как вижу, ты по-прежнему мастер уходить от ответов навопросы.

— Гаррет, хотя ты и священник, ты все равно меня чертовскираздражаешь.

Дэвид прищипнул кончик сигареты и сунул ее в карман.

— Тебя раздражает не священник. Кто бы мог подумать, чтогоды шпионажа во время войны так хорошо научат видеть тайны,сокрытые в душе человека!

— Ты зря пропадаешь в Пеннфорде, человек с твоими талантамимог бы исправить регента.

— Нет уж, спасибо. Я вполне счастлив со своей маленькойцерковью, моей очень любимой Оливией и нашим сыном. — Гарретпомолчал всего секунду. — Ну так как прошла твоя встреча сгерцогом?

— Он отложил ее до завтра.

Следующие несколько минут они обсуждали, как лучше обосноватьгерцогу необходимость финансирования. Гаррет был мастером убеждатьлюдей.

— Давай обсудим это после обеда, за стаканчикомпортвейна.

Дэвид проигнорирован это предложение и сказал:

— Тебе надо написать для меня речь.

— Нет, ведь это ты страстно заинтересован в этом деле. Но ябуду рядом и поддержу тебя.

— Спасибо. Если ты будешь на моей стороне, мне этогохватит. Я знаю, как Лин тебя слушает и ценит твое мнение.

— После обеда ты можешь потренироваться на мне, я укажутебе слабые места.

Гаррет рассмеялся, и Дэвид с сарказмом заметил:

— Как великодушно с твоей стороны!

Викарий отмахнулся от фальшивого комплимента.

— А теперь рассказывай, почему ты не захотел привести к намна обед мисс Кастеллано.

— Вы с Оливией ей не нравитесь.

— Чепуха! Оливия нравится всем. А Мия с удовольствиемпофлиртовала бы с кем-то таким безопасным, как я, — сосчастливо женатым священником.

— Она на меня сердится.

— Вот это уже ближе к истине, полагаю.

— Ох, Гаррет, уймись. Мы с Мией просто провели вместенеделю в крайне стесненных обстоятельствах, и ни один из нас нежелает находиться в обществе другого.

— Что означает, что она нагоняет на тебя скуку. А это, ядумаю, невозможно. Или тебе нужно время побыть одному и трезвопоразмыслить?

— Все проще. Она меня ненавидит.

— Потому что… — подсказал Гаррет.

— Потому что я отказываюсь относиться к жизни как кприключению. Потому что я не умею развлекаться. Она думает только освоем собственном мире, а не о том, что нужно другим.

Это было не совсем так, но вполне подходило для его цели —убедить Гаррета, что Мия его не интересует. И Гаррет действительнозамолчал после его слов, но пошел очень медленно, и Дэвид знал, чтоэто означает — ему еще есть что сказать.

— Дэвид, расскажи, что произошло в Сэндлтоне?

— Пошло все к черту, Гаррет!

Дэвид остановился и усилием воли заставил свое сердце битьсяровнее.

— Даже обед Оливий не стоит того, чтобы проходить черезэтот допрос.

— Тогда я скажу тебе еще более неприятные вещи. МиссКастеллано права. Ты не умеешь развлекаться. Ты не позволял себедаже думать о счастье, ни разу за много лет. Я тебя знаю. Оливияговорит, это из-за того, что произошло в Мексике, хотя она непредставляет, что там было.

Дэвид испытал желание тут же, не сходя с места, выбить изГаррета его высокомерие, но Майкл убрал руки за спину и продолжалговорить:

— Я-то знаю, что произошло в Мексике, согласен с женой, чтопричина в этом. Ты живешь с этим каждый день и не прощаешь самсебя.

— Погибли люди, из-за меня мучили невинных мужчин, женщин идаже детей… и убивали.

— Нет, Дэвид, не из-за тебя! — твердо возразилГаррет. — Они умерли потому, что дьявольский ум надсмотрщиканашел такой, способ наказывать тебя за то, что ты былсообразительнее, сильнее и умнее его.

— И зачем только я вообще рассказал тебе о Мексикадо?Неужели ты никогда это не забудешь?

— Не раньше, чем это сделаешь ты. — В голосе Гарретаслышалась разделенная боль. — Каждый раз, когда ты нарушалкакое-нибудь правило, предавали смерти других рабов, мужчин иженщин, твоих друзей. Ты был слишком ценным, чтобы тебя потерять.Кто точно заслужил место в аду, так это надсмотрщик.

Дэвид остановился.

— Я мог бы убить себя и положить этому конец.

Он почувствовал, что на его глазах выступают слезы, и отвелвзгляд, потом пошел дальше, надеясь, что Гаррет не заметит.

— Нет, ты — Пеннистан, а Пеннистаны из тех, кто выживает.Убить себя — это было бы все равно что нарочно проиграть на ринге,а это, Дэвид, на тебя совсем не похоже.

Дэвид пожал плечами. Гаррет был прав.

— Если ты боишься снова полюбить, потому что боишьсяпотерять, то для этого уже слишком поздно.

— Гаррет, в тебе нет цыганской крови, так что перестаньразговаривать, как цыганка, и скажи, что ты имеешь в виду.

— Ты окружен людьми, которых любишь. Если бы тот ублюдокнадсмотрщик был здесь, как ты думаешь, кого бы он выбрал на смерть?А если ты думаешь, что Бог играет в такие игры, то ты большийеретик, чем Лютер.

Они дошли до тропинки, которая вела к двери в дом. Гарретостановил Дэвида.

— Я еще продолжу проповедовать не больше минуты, а потомсменю тему.

Дэвид покачал головой.

— Ты это уже говорил.

— Да, но разве ты слушал? — Гаррет открыл калитку, ноостановился в проеме. — Бог хочет, чтобы мы были счастливы.Все, что приносит нам радость, — хорошо.

Дэвид посмотрел на землю и вспомнил, как смеялся с Мией.

— Дэвид, ты меня слышишь?

Гаррет говорил с таким чувством, что Дэвид подумал, что лучше ужсогласиться, а то как бы не дошло до кулачной битвы.

— Да, слышу. Это приятно сокращенная версия твоей любимойпроповеди.

Казалось, Гаррет немного расслабился.

— И она возвращает нас к Мие.

— Которая меня ненавидит.

— Ненависть — это удивительно эмоциональное чувство.Намного лучше, чем скука или страх, лучше даже, чем равнодушие. Аеще важнее то, что ты ее не ненавидишь:

Священник исчез, остался просто мужчина, друг, который егоискушал.

— Ей чуть больше, чем через год, исполнится двадцать один,и она сообщила мне, что будет сама принимать решения о своейжизни.

— О Боже, только не говори, что ты пытался решать занее!

— Да, да, пытался. И уверяю тебя, это было настолько женеудачно, насколько нелепы были ее идеи.

Гаррет хлопнул друга по спине.

— Дэвид, в этом нет ничего нового. Женщины хотят самирешать за себя. И чем скорее ты это усвоишь, тем лучше.

— Что вы оба здесь делаете? Вы что, заблудились? Дэвид,заходите сейчас же. Я жду, когда меня обнимут, а твой сын, Гаррет,спрашивает, где его папочка.

В дверях стояла Оливия в переднике. Если ее приказ былнедостаточно веским, то перед аппетитным запахом, доносящимся изкухни, не мог бы устоять ни один мужчина.

Глава 33

— Мия, вы кажетесь гораздо счастливее. — Джанинапоправила цветок в волосах Мии и отступила, чтобы полюбоватьсясвоей работой. — Я очень рада, что встреча с Еленой прошлахорошо и у вас снова добрые отношения.

— Да, и кроме того, я нашла отлично настроенноефортепиано.

— Очень хорошо, — небрежно сказала Джанина. —Значит, вы надеетесь, что лорд Дэвид сделает вам предложение и всебудет прекрасно?

— Нет! Что в этом может быть прекрасного? Я не хочувыходить замуж без любви, а он никогда не скажет эти слова.

— Кто не скажет? Тот коротышка виконт? Что он знает?

Джанина поняла ее неправильно, но Мия стиснула зубы и не сталаее поправлять. Она и так уже сказала слишком много.

— Ты уверена, что это платье не слишком нарядное длясемейного обеда?

— Вы в нем прекрасны. Эти переливы цвета в оборках вамочень идут, а от розового лицо всегда как будто светится.