Поцелуй куртизанки

— Ради блага вас обоих надеюсь, что так, сэр.

Врач кивнул. Если пожелание Мии и показалось ему странным, то онне подал виду.

— Мистер Новинс, я хочу вас поблагодарить за заботу и уходи обещаю, что герцог и герцогиня непременно узнают об этом ипришлют свои благодарности.

— Мисс Кастеллано, я вам очень признателен. Надеюсь, выкогда-нибудь вернетесь в Сэндлтон порыбачить.

Мия еще раз произнесла все приличествующие случаю слова, непереставая удивляться, что мистер Новинс мог так быстропродвинуться в своем ухаживании. Она собиралась написать миссХорнер письмо и уговорить ее ответить. До тех пор, пока до нее недойдет новость об их помолвке, Мия не будет считать свой разговор смисс Хорнер успешным.

Мистер Новинс проводил Мию до экипажа и помахал всем остальным,включая лорда Дэвида, чей конь уже бил копытом — ему, как и егохозяину, не терпелось двинуться в путь. В роли кучера выступил некто иной, как Ромеро.

— Он на все руки мастер, — похвасталась Джанина, когдаони рассаживались.

Алан Уилсон поехал на козлах рядом с Ромеро, а два грумаустроились на запятках, позади притороченных на крыше сундуков.Хотя они выезжали позже намеченного времени, лорд Дэвид заявил, чтоони будут делать остановки через каждые пять миль.

— Зачем нам так часто останавливаться? — крикнула емуМия.

Но лорд Дэвид уже пустил Креза рысью. Еще до того как онивыехали за города, он скрылся из виду. Мия смотрела на него, покаон был в поле зрения, потом развязала капор и бросила на сиденье.Капор был слишком тесный, и у нее заболели виски. Экипаж проехалчерез облако пыли, поднятой копытами Креза.

— Куда поехал лорд Дэвид? — спросила Джанина.

— Не знаю, мне все равно.

Джанина прищурилась.

— Что случилось?

— Он ужасный и грубый.

Джанина поднесла руку ко рту.

— Это из-за вчерашней ночи? О Боже, неужели он силойзаставил вас заниматься с ним любовью?

— Что? Заставил силой? Меня? Ни за что! — Миязапоздало сообразила, что означали слова Джанины. — Ты знаешь,что мы были вместе?

Джанина кивнула. Ее кивок в равной мере означал и подтверждение,и извинения.

— Откуда ты узнала?

— Мия, ваше платье порвано. Когда я увидела его сегодняутром, то подумала, что его порвали в пылу страсти, но теперь явижу, что могла очень сильно ошибиться.

— Нет, ты не ошиблась. Но пожалуйста, поверь мне, чтособлазнение было абсолютно взаимным.

Джанина захлопала в ладоши.

— Значит, теперь вы поженитесь?

— Нет, никогда! — Мия закрыла глаза и выдержала паузудо тех пор, пока не удостоверилась, что не сорвется на крик. —Он меня не любит. Он будет вечно говорить «послушайте меня» исообщать мне то, чего я не хочу слышать. — Она проглотилаболь. — Если для любви нет ничего невозможного, то жить вбраке без любви ужасно.

— Но должно быть, ему что-то в вас нравится, раз он сделалпредложение.

— Нина, он не сделал предложение. Он только спросил, что ябуду делать, если окажется, что я беременна.

— О, дорогая, это совсем не романтично!

— Нисколько. — Мия стянула перчатки и порылась всумочке в поисках носового платка. — И это еще не самоеплохое.

— Что может быть хуже?

— Он сказал, что моя идея жить независимо — это сказочка.Что если я буду жить без компаньонки, то очень скоро стану дамойполусвета.

Мия соскользнула на пол, положила голову на колени Джанины изаплакала. Джанина погладила ее по голове и еще ухудшила дело:

— Я всегда думала то же самое.

— Что?!

Мия перестала плакать, вскочила и села на сиденье рядом ссестрой.

— Я никогда не понимала, почему вы не хотите пригласить вкомпаньонки какую-нибудь бедную женщину благородного происхождения,чтобы все знали, что вы есть и всегда будете леди. Вы могли бы дажежить в Лондоне в Пенн-Хаусе. Это скорее дворец, чем дом, у васмогли бы быть собственные апартаменты, и вы могли бы даже невстречаться с герцогом, когда он приезжает заседать впарламенте.

— Нина, ты забыла о моей расторгнутой помолвке? Я непредставляю, как на это посмотрит Елена. Может быть, она отправитменя в комнату на целый месяц. Или вообще откажется со мнойразговаривать. Уильям — ее любимый родственник, а я причинила емуболь.

— Но подумайте, какую боль причинит Елене ваш выбор — житьодной.

Мия задумалась. Она не могла ничего сказать, пока не приедет вПеннфорд и не узнает, что думает Елена.

— Нина, я подумаю о моих планах. Не из-за того, что сказалДэвид, а потому что ты меня попросила подумать.

Джанина взяла ее за руки и поцеловала в щеку. И все снова сталохорошо в их мире. Мия откинулась на спинку сиденья и закрылаглаза.

— Мия? — робко позвала Джанина. — Мы уже проехалипять миль? Как вы думаете, скоро мы остановимся?

О, так вот почему Дэвид пожелал ехать с частыми остановками. Всвоей доброте он так же предусмотрителен, как и во всем. Это былипервые и последние пять миль, которые Джанина могла выдержать вэкипаже. Она была очень бледна и прижимала руки к желудку, былорешено, что она втиснется на козлы вместе с Ромеро и АланомУилсоном. Тогда они смогут ехать со скоростью быстреечерепашьей.

Мия устроилась в уголке экипажа так, чтобы смотреть в оба окна:в одно через плечо, а в другое прямо. Солнце клонилось к западу,воздух был все еще сухой. Внутри экипажа было достаточно тени,чтобы не чувствовать себя как в печке. Мия подумала, что если ейудастся задремать, то это поможет на время забыть о своих тревогахи принесет облегчение.

Мия начала молиться. Она молилась за то, чтобы ей наконец былопозволено самой принимать решения о своей жизни. Чтобы Джанина иРомеро обрели счастье, которого они оба заслуживают. Чтобы МэриХорнер и мистер Новис оба осознали ценность слова «нет» везде,кроме постели. Чтобы Елена поняла, что разрыв помолвки с Уильямомбыл правильным для них обоих и что Уильям еще найдет девушку,достойную всего, что он может ей дать. Чтобы Дэвид Пеннистан нашелтакую сильную любовь… в этой молитве Мия запнулась, несформулировав ее до конца. Молиться о любви — это почти то жесамое, что просить чуда, и очень страшно просить любви, а потомпонять, что она не является решением всех трудностей. Поэтомупоследней ее молитвой была молитва о том, чтобы она не оказаласьбеременной. Это была молитва ради них обоих, ради нее и Дэвида, иМия надеялась, что просит не слишком многого. От дальнейших мыслей,полных жалости к себе, ее избавил сон, благословенный сон.

Мия проснулась, когда карета замедлила ход и остановилась. Онапроснулась, но не открыла глаза. Карета качнулась, Мия решила, чтоэто Джанина спустилась с козел и села внутрь. Как только они сноватронулись, Мия открыла глаза. Открыла и увидела, что напротив неесидит Дэвид. Она заморгала, но Дэвид не исчез, значит, он ей неприснился. Он смотрел на нее с таким напряжением во взгляде, чтоэто было бы лестно, если бы он выглядел хоть чуточкусчастливым.

— С Ниной все хорошо? — спросила Мия.

Она с трудом села, увидела, что спала на капоре, который теперьбыл раздавлен, и поморщилась.

— С Джаниной все прекрасно. Она осталась на облучке сРомеро, а он заверил, что знает, как о ней позаботиться.

Мия постаралась сдержать улыбку.

— А Крез?

— Алан Уилсон поскакал на нем вперед, чтобы сообщить вПеннфорде, что мы прибудем до темноты. — Лицо Дэвида сталоменее напряженным, однако он по-прежнему не собиралсяулыбаться. — Мне кажется, он ко мне ревнует.

— Вот как?

Мия выглянула в окно, но не увидела молодого грума.

— Да, он очень ревностно о вас печется, — Дэвидвздохнул. — Как вы думаете, кто позвал меня, когда Франклиностановил вас возле конюшни?

— Даже не напоминайте мне об этом отвратительномчеловеке.

Мия знала, что если постарается, она забудет оскорбленияФранклина. Но лекция Дэвида — совсем другое дело.

— Как пожелаете.

Он кивнул, как будто согласился сам с собой по какому-то ещеболее важному вопросу.

— Значит, вы здесь со мной, потому что у вас не былодругого выбора?