Страница 8 из 11
Но было и счастье. На съезде случилось одно особенное знакомство— молодая женщина, занимающаяся теорией чисел, член Московскогоматематического общества, ученица знаменитого математика, академикаНиколая Лузина. Прямо со съезда она уехала с ним в Ленинград, сталаего женой, ввела его в круг московских математиков, учениковЛузина.
Несколько лет Кутельман был очень счастлив, не только любовью,но и научным общением. Вместе с другими учениками Лузина Кутельмани его жена называли свое общество Лузитания, как будто тайноеобщество из книг Жюля Верна или Стивенсона.
А в 36-м году Кутельман и его жена чуть не сели в тюрьму — он затеорию чисел, она за теорию множеств.
В «Правде» назвали Лузина «врагом в советской маске». Его инескольких учеников — Кутельман и его жена были названы в их числе— обвинили в том, что они публиковали статьи в западных научныхизданиях, а от советской научной общественности результаты своихработы скрывали.
В прихожей Кутельмана уже стоял собранный чемоданчик с теплымбельем и куском мыла, но Кутельману, его жене и другим математикамповезло. Партийные вожди, которые помешивали страшное варево встране, сообразили: с математиками не стоит возиться, арестматематиков не такой сильный удар по сознанию масс, как процессыотравителей рек или врачей-убийц. Людям все же трудно представить,что теория множеств и теория чисел впрямую угрожают счастью рабочихи крестьян.
Математического процесса не было. Чемоданчик не пригодился,исчез из прихожей, но не из сознания Кутельмана, — ониспугался, прекратил работать над теорией множеств. Жена егопрекратила работу более естественным образом — в 37-м году родилсяЭмка, и рисковать оставить ребенка сиротой ради теории множествбыло немыслимо.
Кутельман ушел из науки в образование. Он создал кафедру вИнституте Герцена — Педагогический институт имени Герцена был внаучном смысле по сравнению с университетом институтом второгосорта, но Кутельман больше не занимался чистой математикой. Оннаписал несколько учебников, один из них стал классическимучебником по высшей математике, по которому учились поколениястудентов, — но и это не помешало ему сесть в 48-м. Обвинениебыло настолько одиозным, что, вспоминая о нем, Кутельман всегдасовершал ряд одинаковых движений: вздрагивал, недоуменно пожималплечами, разводил руками, моргал, — обвинение былооскорбительно нелогичным, противоречащим себе даже вформулировке.
В 54-м Кутельман был освобожден, оправдан, но работу в вузеполучить не смог. Пять лет он преподавал математику в школе вГатчине, и только в 59-м году тогдашний ректор Ленинградскогоуниверситета взял его к себе на матмех на место профессора. Черезнесколько лет ректор добился для него квартиры в Толстовском доме.К тому времени, как Мария Моисеевна назвала его «ненастоящимпрофессором», у него защитились 13 аспирантов.
«Ненастоящий профессор» Кутельман был идеалист — считал, что всев жизни должно быть получено своим трудом. Отказался избираться вчленкоры Академии наук, объяснив это тем, что звание ничего неприбавит к его научным заслугам, а академическими привилегиями онпользоваться не желает. Вот если бы он своими руками построилдомик, это было бы правильно, ну, а раз не может, нехорошо иметьакадемическую дачу в Комарово как приложение к званию. Возможно,его жена отнеслась бы к академическим привилегиям иначе, но онаумерла вскоре после переезда в Толстовский дом, и он так никого ине приблизил к себе, жил вдвоем с сыном.
Эмка Кутельман, мальчик из математической семьи, рано показалспособности к математике, пошел по стопам родителей, преподавал наматмехе, его диссертация была посвящена решению динамических задачнелинейной теории упругости с привлечением теории двухточечныхполей и метода конвективных координат.
Все это к тому, что Фаина попала в хорошую семью. Не вбарственно-академическую, а в ту, где стиль жизни отвечал еесобственным убеждениям, где главным, пусть не произносимым вслух,словом было «труд». Труд — это смысл жизни, все в жизни своимтрудом, каждому по труду.
Когда Фаина сказала, что выходит замуж за Эмку, Фира не смоглаудержать лицо. Замуж — за него?! Но, боже мой, разве это мужчина?..Настоящий мужчина — это Илья, он красивый и обаятельный, от негоисходит мужская сила, уверенность в себе. Илья одним своим видомговорит — любимая, ты за мной, как за каменной стеной. А Эмкамаленький, щупленький, некрасивый, с подвижным, как у обезьянки,лицом, — с ним Фаина ляжет в постель, он ее единственнаялюбовь навсегда?!
Обед шел своим чередом.
— Фирка, какой у тебя сегодня потрясающий форшмак,произведение искусства, а не форшмак! — восторженно сказалКутельман. — У Фаинки такой не получается.
— Форшмак как форшмак, у Фаины не хуже, — довольноулыбнулась Фира. — Я дам вам баночку с собой.
Фаина кивнула — спасибо. У Фаины дома был ее собственныйфоршмак, не хуже и не лучше Фириного, точно такой же.
Студентками Фира и Фаина питались на 30 копеек в день: Фирабрала в институтской столовой половинку первого, гарнир — макароныили картошку, компот, Фаина брала в университетской столовойполовинку первого, гарнир, компот. Котлета стоила 8 копеек,киевская котлета 12 копеек, — чем съесть котлету, лучшесходить в кино. В столовой Герценовского института и вуниверситетской столовой на столах всегда были бесплатный хлеб,горчица, соль и перец, и можно было обойтись без супа и компота,съесть хлеб с горчицей и пойти в театр, — правильный вариант,компромисс полезного с прекрасным.
Бесплатный хлеб с горчицей был уже в прошлом, теперь у Фиры сИльей две зарплаты, учительская и инженерская, ну, а у Фаины,живущей в профессорской семье, тем более не было нужды экономить наеде.
У подруг было совершенно одинаковое меню: салат оливье, форшмак,пирог с капустой, рыба в томате, паштет. На второе фаршированныеперцы, ленивые голубцы — осенью, котлеты или тушеное мясо скартошкой — зимой, в апреле жареная корюшка, в июне молодаякартошка с укропом и чесноком. Обязательно куриный бульон — детиего хорошо едят, Таня любит бульон с лапшой, Лева с рисом.
Фира вихрем приносилась домой, победительно раскладывалапродукты, с напряженным лицом стояла у плиты — кормила семью сострастью. Фаина готовила застенчиво, словно извиняясь перед собой,что занимается таким неинтеллигентным делом, — в глубине душиона считала, что ЕСТЬ не интеллигентно. Но готовила не хуже Фиры,если объективно, точно так же, — рецепты были мамины, а мамыбыли с одной коммунальной кухни.
Все эти оливье, паштеты, котлеты, приготовленные Фирой и Фаинойиз одинаковых продуктов по одинаковым рецептам, если и различалисьпо вкусу, то не поддающимися определению нюансами. Но принято былосчитать: у Фиры потрясающе, великолепно, праздник, а у Фаины вточности то же самое — просто обед. Самолюбивую Фиру непременнонужно было не просто похвалить, а отметить, что у Фаиныхуже, — иначе она напрягалась, становилась задиристой илинадувалась, как ребенок. Ну, что же делать, — Эмка хвалил,Илья поддакивал, Фаина кивала, и Фира лучилась счастьем. Они былиинтеллигентными людьми, все четверо, но у каждого свой характер, уФиры, как говорила ее мать, «характер дай боже».
— А теперь внимание, — с видом дрессировщика тигров —ап! — сказал Кутельман за столом, когда уже съели закуски,похвалили Фиру, съели бульон, еще раз похвалили Фиру. —Внимание, корень из икс плюс семь равен десяти. Чему равен икс?
Все четверо взрослых, волнуясь, смотрели на Леву. Фира затаиладыхание, принялась водить пальцем по столу: «х=…».
— Три… Нет, девять, — мгновенно поправился Лева. Фираи Фаина вопросительно посмотрели на мужей — они не смогли такбыстро посчитать в уме.
Кутельман сделал горделивый жест в сторону Левы, что означало —правильно, и Фира с Фаиной облегченно выдохнули.
— Вот черт… Ты победил, — недовольно призналИлья. — Когда ты успел его научить?
— А вчера, — признался Кутельман, — забежал наминутку и научил.
Эмка Кутельман больше всего на свете любил «чтобы былоинтересно». Научить трехлетнего ребенка извлекать квадратные корнимежду салатом оливье и бульоном — интересно. У них с Ильей былосоревнование: кто научит ребенка более сложному математическомудействию. Кутельман уже научил Леву возводить в степень и теперьподбирался к решению простеньких квадратных уравнений — хотелустроить суперсюрприз за следующим обедом. Нужно только подумать,как объяснить, чтобы ребенок не автоматически пользовался формулой,а решал осмысленно.