Штопор

— Скажи откровенно, — после небольшой паузы вдругспросила Марина, — вы не поссорились? Давно я замечаю… как-тоне так у вас. И Николай ходит пасмурный, и на твоем лице улыбка,как осеннее солнышко.

Наталья отрицательно покачала головой.

— Да нет, такие уж мы. И по Аленке скучаем.

— Ой, подружка, по глазам вижу, — погрозилаМарина, — не умеешь ты врать. Ну-ка выкладывай все как надуху. Не для пересудов, ты меня знаешь, а может, чем-то помогу.

Наталья заколебалась: раскрыться, облегчить душу? Но чем и ктоим может помочь? Ничем и никто. Сердцу не прикажешь, а все дело внем. Трудности? Ей не привыкать, и жару она видела, правда, нетакую, но и с этой уже освоилась, и холод; физические тяжестипереносятся намного легче, чем душевные… И она снова помоталаголовой.

— Нет… Мало ли что в семье бывает…

— Как хочешь…

Они уже подходили к дому, когда неизвестно откуда на них налетелпорыв ветра — горячий, колючий — и так стегнул по лицу, по шее иголым рукам, что кожа загорелась, как от крапивы.

Марина посмотрела на юг и схватила Наталью за руку.

— Афганец! Бежим скорее!

Наталья оглянулась, и ей стало страшно: весь горизонт на юге былзатянут желто-красной тучей, зловеще клубившейся и мчавшейся кним.

Не успели женщины подняться в комнату Марины, как на улицепотемнело, в окна хлестнуло песком и все вокруг загудело, завыло,застонало.

— Бедные мой Валя и твой Коля, как они там? — сглубоким вздохом произнесла Марина. — Каждый раз, когда воттакое случается, я места себе не нахожу: где он, что с ним? Тут вквартире страшно, а что в пустыне? И сколько будет бушевать чертовафганец? Скажи, тебе страшно за Николая?

— Конечно, — вырвалось у Натальи, и она почувствовала,как загорелось лицо, сильнее, чем от афганца. Хорошо, что в комнатеполусумрачно и Марина не заметит.

Ураган бесновался. В комнате стало еще темнее, и, несмотря на точто окна были заделаны на совесть, запах пыли, раскаленного пескапроник и сюда, раздражал носоглотку, ел глаза; на зубаххрустело.

Где-то загремело так, словно на землю рухнули горы железа — толи крыша дома, то ли еще что. А может, самолет?..

— Похоже, это надолго, — сказала Марина и снялателефонную трубку. — Здравствуйте. Это Вихлянцева. Скажите,пожалуйста, а «Панораму» можно на минутку? — назвала онапозывной полигона. — Извините. — И положилатрубку. — Да, сейчас у них очень напряженно, — объяснилаНаталье. — Сказали — попозже. А когда он, этот чертов афганец,кончится? Может, обедать будем?

— Не хочется, — отказалась Наталья.

— Э-э, да у тебя глаза на мокром месте, — заметилаМарина. — Ну, голубушка, теперь-то я от тебя не отстану.Рассказывай, самой же будет легче.

И Наталья не смогла больше держать в своей душе тайну, котораямучила ее и жгла, выложила все до капельки.

Долго сидели женщины молча после рассказа: одна — ожидаяприговора, другая — думая над ним.

— Да, подружка, — с грустью проговорила наконецМарина, — положение хуже, чем я предполагала. Хотя дело-то, вобщем, житейское. И хочешь обижайся, хочешь нет, я на сторонеНиколая: какое все-таки у него доброе сердце, коль он простилтебя!

— Простил скорее рассудком, а не душой, — возразилаНаталья. — И не забыл. И мне кажется, никогда не забудет.

Марина задумалась.

— Мой Валентин, кажется, любит меня не меньше, но, случисьподобное, либо прибил бы, либо выгнал. Николай — совсем другое…Конечно, потребуется не месяц и не два, но не зря говорят: времялечит все. Заживет и твоя рана, зарубцуется и у Николая. Но вотчто, подружка, я посоветую тебе: не трать понапрасну времени,которого у тебя сейчас в избытке. Давай-ка учись. Замполит попросилменя позаниматься с солдатами — ведь многие из них после службыбудут поступать в институты, — повторить программудесятилетки. С первого июля я начну читать им лекции по русскомуязыку и литературе. Приходи и ты. — Она прислушалась: нет,афганец не утихал. Но она верила — скоро утихнет. Бури, и пыльные,и житейские, проходят.

4

Дежурный метеоролог предупреждал о возможности возникновенияафганца — сухого, шквального ветра, падающего с Памирских гор,когда южнее, над Индией и Пакистаном, проходят обширные глубокиециклоны. Но, по расчетам, афганец мог появиться во второй половинедня, а обнаружил его капитан Мальцев раньше, когда экипаж вышел набоевой курс полигона.

— Командир, взгляни налево, вниз, градусов надвадцать, — сказал штурман.

Николай оторвал взгляд от приборной доски и поначалу не понял,что это за желтый вал, катящийся по земле с юго-запада насеверо-восток: вода не вода, дымное облако — тоже не похоже.Наконец рассмотрел — пыльная буря. Циклонический вихрь огромногоразмера поднимал песок на сотни метров и тащил его как раз всторону их небольшого гарнизона.

Бомбардировщик летел на пяти тысячах, и хорошо было видно, каккрутит ветер, как расшвыривает песок и пыль по окружности, каксрывает новые порции с дюн и поднимает их ввысь. Такое Николайвидел только в кино: будто сказочный джинн, выпущенный на волю,крутится в диком, неистовом танце, распустив за собой огненно-рыжуюбороду, зацепившуюся аж за горы.

— Командир, надо домой, иначе не успеем, — предупредилштурман. Об этом подумал и Николай. Запасных аэродромов тут неразбежишься, но возвращаться с бомбами, не выполнив задания…

— Радист, сообщи «Поляне» о приближении пыльнойбури, — приказал Николай, — и запроси на всякий случайзапасной.

Через минуту радист доложил:

— Приказано топать домой. Запасной «на всякий случай» —«Стрела».

«Стрела» — северо-восточный аэродром, тоже в пустыне, где, порассказам летчиков, нет ни хорошей гостиницы, ни надлежащих средствобслуживания: садятся там в исключительных случаях, когда нетдругого выхода, и ждут потом доставки топлива неделями.

— Командир, так куда летим? — спросил штурман.

— Ты целься лучше, потом решим.

— Понятно. Беру управление на себя.

За результат бомбометания Николай не переживал — штурман Мальцевзнает свое дело, — а вот если он, летчик, допустит оплошность,Джафар спуску не даст…

— Сброс! — доложил штурман. — В яблочко,командир. Пять минут затратили, а их как раз не хватает, чтобыопередить афганец. Что будем делать?

— Рассчитывай курс на «Стрелу».

Штурман присвистнул и продекламировал:

— На «Стреле» сидели мы, хуже всякой там тюрьмы. А может,другой вариант поищем?

— Джафар приказал.

— Ну, коль Джафар… Тогда на сто тридцать вправо…

5

Пыльная буря начала утихать лишь вечером: перестал греметь ивыть ветер, посветлело на улице, и Наталья заторопилась:

— Пойду, а то вдруг он вернулся.

— Не вернулся. В такую погоду даже вороны не летают. Хотя оНиколае твоем говорят: летчик высшего класса. Все-такибеспокоишься?

Наталья пожала плечами:

— Вдруг воды не будет.

— Так ты на водокачку побежишь? — усмехнуласьМарина.

— Зачем?.. Я припасла. Но он ничего никогда не найдет.

Наталья пришла домой. Николая не было. А на столе наподоконниках, на серванте — всюду лежал толстый слой пыли. Онавзяла тряпку, намочила и стала протирать вещи. А из головы невыходил разговор с Мариной. «Другого мужа не желала бы. Но иногдатакое любопытство разбирает…» Как у нее все просто, сомневается,устоит ли перед другим мужчиной.

Наталья закончила приборку, приняла душ. Одеваясь передзеркалом, невольно залюбовалась собою: стройна, красива и груди ещеупруги, как у девушки. И вдруг вздрогнула от мелькнувшей догадки —у нее будет ребенок. Сколько они уже здесь? Второй месяц. Значит,от Николая. Но разве он поверит?..

Она накинула халат — ее стал бить озноб, лицо побледнело, словноот приступа малярии. Что же делать?.. Николай будет ненавидеть еееще больше, а ребенка… Нет, этого она не допустит. Надо быстрееуезжать отсюда. Куда угодно, только не оставаться здесь…

Застегнув халат, она вышла из ванной и, достав из кладовкичемоданы, быстро стала складывать вещи, боясь, как бы Николай незастал ее за этим занятием. Она еще не знала, что скажет ему, какобъяснит причину отъезда, что-нибудь придумает, но упросит, чтобыон отпустил.