Штопор

— Надо туда, — сказал он и попытался встать. Но головазакружилась, и он упал бы, если бы Земфира не подхватила его.

— Лежите, — сказала она строго. — Еще неизвестно,куда эти вертолеты летят и с какой целью.

Он-то знал наверняка, куда и с какой целью, но спорить не стал.Да, дойти туда он не в силах, и не лучше ли дать сигнал, чтобызабрали их отсюда? Но не теперь, а когда будут возвращатьсяобратно.

Гул был все ближе и ближе. Вот вертолеты прошли над ними. Четыревертолета! Из них, как определил Николай, три «Ми-8» и один«Ми-24». Это же сила!

— Послушайте, Земфира, — обратился он к женщине поимени в знак доверия. — Надо быстро набрать сушняка и разжечькостер. Минут через пятнадцать они будут возвращаться и должныувидеть нас.

— А моджахеддины?

— Им сейчас не до нас.

— Хорошо. Но на всякий случай дайте мне пистолет.

У него мелькнуло сомнение: будет ли она защищать его, еслипоявится муж?.. И отказать не мог: после того как она тащила его,согревала своим телом, выразить недоверие значило оскорбить ее. Онвытащил пистолет из кармана и протянул ей.

— Патрон в патроннике. Стрелять умеете?

— Абдулахаб научил.

Она сунула пистолет за пазуху и пошла вдоль кустарника, собираясухие ветки.

Ему казалось, что она слишком долго возится со сбором сушняка, ивзглянуть на часы не мог — надо поднять руку, а это вызоветстрашную боль.

— Пора зажигать, — поторопил он, когда Земфиравернулась с небольшой охапкой дров.

— Прошло всего восемь минут, — посмотрела она начасы. — И дров маловато.

— Они скоро прилетят.

— Я внимательно слушаю. Надо еще немного…

Когда она принесла вторую охапку, он уже обдумал, где разжечькостер: метрах в пятидесяти от них, почти в центре лужка — хорошобудет видно с вертолета, и удобное место для посадки.

— А может, здесь? — предложила Земфира. — И выпогреетесь, и ветер потише, не так быстро прогорят дрова.

— Здесь затеняет кустарник, могут не увидеть.

Она не без труда разожгла костер, и ветер, ее мучитель ипротивник, быстро раздул пламя, которое стало пожирать сухие палкис удивительным аппетитом.

— У вас, по-моему, есть большой нож? — спросилаона.

Да, у него в кожаном чехле приторочен к поясному ремню нождесантника. Пришлось отстегнуть и его.

— Вы совсем меня обезоружили, — пошутил он.

— Да, теперь вы в моих руках, — ответила она весело ипринялась рубить ветки кустарника.

Костер горел уже минут пять, а вертолеты не появлялись. Земфираподбрасывала в пламя по одной веточке, держа наготове сухую охапку,и прислушивалась к шуму ветра: стрекота вертолетов пока недоносилось.

Николай наблюдал за ней из своего укрытия и благодарил судьбу,пославшую ему такую прекрасную спасительницу — без нее душманыдавно бы расправились с ним. Пламя осветило ее лицо, и онопоказалось ему знакомым.

— Скажите, в Шопше мы с вами не встречались?

Ответить она не успела — рядом мелькнула вторая тень, и Николайувидел мужчину с черной бородой и злыми глазами. Душман!

Николай схватил автомат и нацелил на опасного пришельца. Но рукадрожала, держать автомат было тяжело и неловко. Из такого положенияон либо промажет, либо убьет обоих.

Он попытался сесть. В плече дернуло так, что искры посыпались изглаз. Но ему удалось опереться о ветку и, подогнув ноги в коленях,положить на них автомат.

Душман что-то спросил, и Земфира ответила, как показалосьНиколаю, довольно спокойно и по-русски:

— Замерзла. Решила согреться.

— Ник айтен [21]по-русски?

— Потому что соскучилась по русскому языку. Помнишь, когдав последний раз разговаривала? Когда учила детей в школе.

Понятно: по-русски она заговорила для Николая, чтобы он понял, очем речь. И бородатый — не иначе Абдулахаб, ее муж. Значит, неубит, не ранен.

— Кайда [22]шурави?

— Я здесь одна, никого со мной нет, — ответилаЗемфира.

Душман заорал на нее зло и угрожающе, стал тыкать в небопальцем.

Николай расшифровал и это: не греешься, мол, а ждешьвертолеты.

Земфира ответила что-то по-узбекски или по-пуштунски, душманснова стал орать в показывать рукой в горы. Земфира отрицательнопокачала головой:

— Нет, если хочешь, чтобы я тебя простила, идем в СоветскийСоюз.

— Алтын белан ничек? [23]

— Золото и драгоценности сдадим властям.

Снова истеричный крик, угрозы.

— Ты ничего другого теперь и не можешь, кроме какубивать, — сказала Земфира. — Уж коль двенадцатилетнююдевочку не пожалел…

Да, это был ее муж.

— А ты, шлюх, забиль Масуд, Азиз? — заорал душман,переходя на русский.

— Ты смеешь упрекать меня ими? Разве не ты оставил меня нарастерзание этим бандитам?

— Я мстиль, — сбавил тон Абдулахаб.

— Ты отомстил, когда они надругались… И не за меня ихприкончил, боялся, что золото тебе не достанется.

— Ты сталь гюрза, а не жена. Дай бриллиант!

Земфира развязала под курткой свернутый поясом платок ипротянула мужу. Тот взял, сунул за пазуху.

— Пойдешь со мной, я мало-мало учить буду, какой умусульман жена.

— Ни за что.

С востока донесся рокот двигателей вертолета. Земфира схватилаохапку сухих дров и бросила в костер.

— Так воть кому ты жег костер?! — окончательнорассвирепел Абдулахаб и попытался схватить Земфиру за руку. Онаотпрянула. — Идем!

— Нет.

Абдулахаб снял с плеча автомат.

Дальше ждать было нельзя. Николай дал очередь над головойдушмана.

Он позавидовал реакции и натренированности Абдулахаба: тот сразуже упал и дал ответную очередь по кустарнику. Еще и еще. Автоматнуюочередь перекрыли два глухих одиночных выстрела. И все стихло.

Земфира стояла у костра, освещенная кровавыми бликами, опустивголову. Неужели с ней что-то? Жалость сдавила Николаю сердце.

Но вот Земфира распрямилась, шагнула туда, где лежал муж. Взялау него автомат и направилась к Николаю.

Рокот вертолетов приближался.

3

Наталье снился длинный, тягостный сон, будто она с Николаем иАленкой в Афганистане, в горах, и бегут они от преследующих ихдушманов. Ей очень тяжело и страшно: душманы настигают их, стреляютпозади, а ноги непослушны, будто опутаны веревками. Вдруг Николайкуда-то исчез — то ли сорвался в ущелье, то ли его схватилидушманы. Она стала звать его: «Коля! Коля!» — и проснулась вхолодном поту.

«Страшный, неприятный сон», — подумала она, и, хотя всновидения не верила, тревога охватила ее: неужели что-то сНиколаем? И как она себя ни успокаивала, заснуть больше немогла.

Она встала, включила лампу. Четвертый час. В квартире тихои… — такого раньше она не испытывала — жутко. Снова подумала оНиколае: где он, что с ним?

Беспокойство усиливалось, тяжелые мысли все неотвязнее обуревалиее, и, чтобы отогнать их, она взяла томик Зощенко. Но смешившиеранее рассказы показались легковесными и надуманными. Томик ВасиляБыкова, любимого писателя, тоже отложила — о войне читать нехотелось.

Неужели не все еще беды миновали ее? Столько она пережила,перетерпела. И как только у нее хватило сил, духу? И казалось,судьба смилостивилась — мучения сменились радостными, счастливымиднями: она полюбила Николая так, как и предположить не могла; онстал дороже отца и матери… А счастье оказалось немилосерднобыстротечным: учеба в академии пролетела как один день, встречаздесь, в Тарбогане, и вовсе промелькнула сладким сном.

«Тебе ли жаловаться на судьбу? — сказала как-то ей женаМальцева, когда Наталья посетовала на скучную жизнь в Кызыл-Буруне,на постоянную служебную занятость мужа. — Николай у тебяумница и душка, любит тебя; Аленка — здоровая, крепкая девочка.Чего тебе еще не хватает?»

«Человеку, наверное, всегда чего-то не хватает, — подумалатеперь Наталья. — Три года были вместе — мало. К себе Николайзабрал — снова нехорошо: быстро улетел. Избаловалась ты,подружка, — упрекнула она себя, — вот тебе всякие дурныемысли и лезут в голову».