Штопор

— Масуд — господин, — без тени сомнения ответилТахир.

— А чем господин отличается от нас с тобой?

Тахир замялся.

— Тем, что он богат, — подсказал Абдулахаб. — Аты хочешь быть богатым?

— Я получаю две тысячи семьсот афгани, у меня шестеросестер и братьев, больная мать…

— А знаешь, сколько получает Масуд?

— Масуд — господин, — подчеркнуто твердо повторилТахир.

— Это я слышал. А ты хочешь стать господином?

Тахир помолчал.

— Нет. Аллах создал меня дехканином.

«Вот и поговори с ним, — мысленно усмехнулсяАбдулахаб. — А Тараки революцию провозгласил. Не случайнодехкане не берут байскую землю — батрак родился батраком и умретим, так в Коране записано. И Тахир, если удастся завладеть золотом,ни крупинки не возьмет… Придется как-то отделаться от него. Но этотам, на той стороне. Помощник он верный и может пригодиться».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Ветер выл за окном, гудел и стонал, стегал по стеклу с такойсилой, что казалось, оно вот-вот рассыплется вдребезги. Лампочка,висевшая у подъезда общежития летчиков, обычно освещавшая весьфасад здания, еле пробивалась сквозь наплывающие волны песка ипыли, а иногда и совсем меркла, и комната, где отдыхал Николай,погружалась в могильную темноту, навевая и без того невеселыемысли.

Полковник Шипов улетел на Центральный в очень плохом настроениии с явным игнорированием командира эскадрильи, ни «до свидания» несказал, ни напутствий, ни указаний не сделал, будто никто здесьГромадин. Возможно, теперь и никто. Без последствий «тактическиесоображения» Николая он не оставит, и за потери, неудачу с негоспросят. «Это уже ваша проблема, как лучше спланировать бой сменьшими потерями. На то вы и авиационный командир», —оговорил он сразу свои указания. Вот так-то. А потери… Стыдно будетрассказать об этом бое: против тридцати недобитых душманов пятьвертолетов с сорока пятью десантниками участвовало. И умудрилисьодин вертолет потерять, один поломать; шестеро погибло, двое изэскадрильи, девять раненых… Не иначе Сташенков нахрапом полез,пренебрег законами тактики… А Шипов обласкал его, чуть ли не героемпредставил: «Спасибо за службу, сынок. Так и надо: сам погибай, атоварища выручай. Вертолет — железка, еще сделаем, а вотлюдей…»

Разумеется, решение забрать всех солдат с Двугорбой, и в том,что Марусин подломал вертолет, не вина Сташенкова, он был ранен;возможно, и над полем боя создалась такая ситуация, что от летчиковбольшего нельзя было ожидать, душманы умеют воевать; но зачемСташенков пошел на авантюру, поддался пресловутой присказке: «Безпотерь на войне не бывает». Так можно любые потери оправдать…

Сташенков, как глупый ерш, попался на удочку: «Разрешите мне,товарищ полковник…» Выслужился…

Написать письмо в Генштаб, высказать свои соображения?.. Сочтутеще за кляузника, жалобщика, могут обвинить черт-те в чем: сам-деэскадрилью в бой не повел, струсил, а теперь виновных ищет; ипопробуй доказать, что ты не верблюд; прав тот, у кого большеправ…

Как же быть, что делать?..

Сташенков, похоже, не в восторге от своего подвига. КогдаНиколай провожал его в госпиталь, заместитель поймал руку ивиновато попросил: «Не обижайся. Так все глупо получилось».

О чем он? О скандале в присутствии Лилиты или об этом полете?..И искренне ли его раскаяние? Даже если искренне, слишком поздно,погибших не вернешь…

Николай так задумался, что не заметил, как заснул…

Телефонный звонок прострочил над ухом, как пулеметная очередь.Николай снял трубку:

— Слушаю, Громадин.

— Это я, Николай Петрович, — узнал он голос командираполка. — Только что передали с поста наблюдения: отражаютнападение. Отряд душманов вроде бы небольшой, но и наших там, самзнаешь, сколько. Нужна срочная помощь. Погода нелетная, знаю. Но идругим ничем не поможешь. Кого можешь послать? Десантникам уже даликоманду.

— Разрешите мне, товарищ полковник?

— Разрешаю. А еще кого?

Николай перебрал в памяти всех подчиненных. Нет, в такихусловиях гарантировать безопасность он не мог, летчики давно нелетали в сложных метеоусловиях.

— Еще мог бы Сташенков, но…

— Знаю. Надо только высадить десант. У подножия горы. Огоньвести не придется — там теперь не разберешь, где наши, гдедушманы.

— Если получится, я сделаю два вылета, три, —подсказал выход Николай.

— Постарайся, чтоб получилось, — попросилполковник. — Надо помочь ребятам. Дорога каждая минута.

— Понял, товарищ полковник. Разрешите выполнять?

— Действуйте.

2

Вертолет раскачивало, он содрогался; как при землетрясении,ветер бесновался вокруг, бил в фюзеляж, с боков и сверху, звенеллопастями, стараясь опрокинуть готовящуюся к взлету машину. И это уземли, в долине, где скорость сдерживают холмы, деревья, постройки,а что творится на высоте?.. И чернота такая, будто дегтем всезалито вокруг; не видно ни звезд, ни соседних машин, ниавиаспециалистов, перекрикивающихся друг с другом.

Николай ощупью пробрался на свое сиденье, за ним — штурман.Нащупал тумблер освещения кабины, включил. Фиолетовый свет выхватилиз темноты приборную доску с фосфоресцирующими стрелками и цифрами,ручку управления, рычаг «шаг-газ», кнопки, гашетки…

— Вот это ветерок! Как мы взлетать будем? —обеспокоенно произнес Мальцев, пристегиваясь ремнями. Его в полкперевели месяц назад по ходатайству Николая. Служба в Кызыл-Бурунекрепко сдружила их, они переписывались, и, когда Николай прибыл вТарбоган, Мальцев попросился в его экипаж. Полковник Серегинудовлетворил просьбу друзей.

— Взлетать — полбеды: тут и аэродромные огни, и буксировщикна полосу вытащит, — шутливо отозвался Николай. — А воткак ты, штурман, поведешь меня между гор в такой кромешной темноте,как будешь помогать садиться?

— О, командир, провести между гор — это тоже для меняполбеды, каждый поворот я хорошо запомнил, и глаза у меня, как укошки, видят в темноте, — повеселел и штурман. — Что жекасается посадки, тут придется поломать голову. Без подсветки необойтись, значит, надо не у самой Золотой, чтоб душманы, какСарафанова, не подкололи.

Об этом же думал и Николай. Вертолет Сарафанова, по рассказуТарасенкова, душманы сбили во время высадки десанта. Если бы нетакая критическая ситуация с постом наблюдения, можно было быприземлиться подальше, но десантникам дорога каждая секунда. Авертолет с включенными фарами будет представлять отличную мишень… Иветер такой, что с ходу не посадишь… И прикрыть некому…

— Товарищ майор, группа десантников в количестве двадцатичеловек к выполнению задания готова. Разрешите погрузку в вертолет?Командир группы лейтенант Штыркин.

— Радиостанцию взяли? — спросил Николай.

— Так точно.

— Сразу, как только выгрузитесь, — связь. Связь во чтобы то ни стало. Будете обеспечивать мою вторую посадку, когда япривезу вам подкрепление.

— Есть! Будет выполнено.

— Грузитесь…

Тягач вытянул вертолет на взлетную полосу, развернул противветра. И едва он отъехал, борттехник запустил двигатели. Включилфары. В пучках света понеслось, замелькало все, что было вокруг, исоздалось такое ощущение, что вертолет уже летит. Земляпросматривалась с трудом, Николай пригнулся к стеклу, чтобыубедиться, нет ли впереди препятствий, и хоть краешком глазазацепиться за какой-нибудь предмет.

Машина уже дергалась и рвалась в небо, словно устала от борьбы светром, от хлестких и колючих подстегиваний, двигатели ревели,заглушая хлопки и завывания. Николай плавно опустил рычаг «шаг-газ»и послал ручку управления вперед; вертолет вздрогнул, наклониллобастую голову и тяжело устремился навстречу стихии.

Набрали высоту сто метров. Мальцев, ориентируясь по огнямаэродрома, вывел вертолет на речку, петляющий путь которой вел ксамой цели.

— Вот по речке и потопаем, — сказал онудовлетворенно.

— А ты видишь ее? — спросил Николай. Он лишь на долюсекунды оторвал взгляд от приборной доски за борт, но ничего, кромечерноты, не рассмотрел.