Страница 10 из 95
Отмечая родоплеменную структуру и характер общественной властина Руси IX–X вв., не следует игнорировать новые веяния втрадиционной общественной организации. Мы, в частности, имеем ввиду зачатки публичной власти, появлению которых способствоваловозникновение племенных центров, конструирующихся вгорода-государства. Само сосредоточение власти в городе порождалотенденций к отрыву власти от широких масс рядового населения и,следовательно, превращению ее в публичную власть. Это превращениестимулировало подчинение восточнославянских племен Киеву,завершившееся образованием грандиозного межплеменного суперсоюзапод гегемонией полянской общины. Существование подобного союзаневозможно было без насилия со стороны киевских правителей поотношению к покоренным племенам. Отсюда ясно, что публичная властьматериализовалась в насильственной политике, идущей из Киева.Довольно ярко это проявилось в событиях, связанных с языческойреформой Владимира, предпринятой, безусловно, с санкции киевскойобщины. Известно, что Перун вместе с другими богами был поставленвне Владимирова «двора теремного» и тем самым провозглашен богомвсех входящих в суперсоюз племен. Дальнейшие события показали, чтовнедрять эту идею пришлось с помощью силы. Во всяком случае,появление Перуна в Новгороде было связано с прибытием Добрыни вгород на правах наместника киевского князя. Еще более красноречивооб этом свидетельствуют происшествия, связанные с крещением Руси.Христианство, принятое в Киеве не без участия веча, впоследствиипрививалось новгородцам посредством «огня и меча».
Возвращаясь к городским союзам, автаркичным посоциально-политической сути, мы ставим вопрос: в каком отношенииони находились с сельской округой?
Мы уже видели, что город возникал в результате общинногосинойкизма, являлся порождением сельской стихии. Органическисвязанный с селом город не противостоял ему, но, напротив, являлсякак бы, ступенью в развитии сельских институтов. Города на первыхпорах, вероятно, имели аграрный характер {78}, т. е. среди их населения немало было тех, кто занималсясельским хозяйством. Яркой иллюстрацией может служить летописныйрассказ о походе княгини Ольги на Искоростень. Простояв в долгойбесплодной осаде, Ольга через послов говорила древлянам: «Чтохочете доседети? А вси гради ваши предашася мне, и ялись по дань, иделають нивы своя и земле своя…» {79}Любопытна фразеология летописца, по которой именно города«делають нивы своя и земле своя». Отсюда явствует, что горожане удревлян еще не порвали с пашней, а это значит, что они еще тесносвязаны с прилегающей к городу сельской территорией {80}. Сельскохозяйственные занятия горожан прослеживаются и вдругих областях Руси {81}. Напрашивается историческая параллель с античностью.«Первоначальные греческие полисы, — замечаетВ. Д. Блаватский, — повсеместно имелиземледельческий характер, а среди населения было много землепашцев.Да и в дальнейшем основная масса античных городов сохраняла теснуюсвязь с ближайшей земледельческой округой» {82}. Экономика этих полисов базировалась на сельском хозяйстве. Тоже самое было у африканских йорубов. В основе экономики ихгородов-государств лежало земледелие {83}.
В конце X — начале XI вв. Русь вступает в полосу завершенияраспада родоплеменного строя. Это было время неудержимогоразложения родовых отношений {84}, перехода от верви-рода к верви-общине, «от коллективногородового земледелия к более прогрессивному тогда — индивидуальному»{85}. Рождалась новая социальная организация, основанная натерриториальных связях. Начинается так называемый дофеодальныйпериод в истории Древней Руси, являющийся переходным от доклассовойформации к классовой, феодальной. То был период, существованиекоторого убедительно доказал А. И. Неусыхин на материалераннесредневековой истории стран Западной Европы. Вполнеестественно, что и в истории города мы сталкиваемся с новымипроцессами. Так, среди современных археологов бытует мнение,согласно которому на Руси в конце X — начале XI вв. можнонаблюдать многочисленные случаи переноса городов. Это явлениенекоторые исследователи связывают с «новой более активной стадиейфеодализации» {86}. Мы видим тут одно из проявлений сложного процесса перестройкиобщества на территориальных основах, а не новую фазу феодализации.Перед нами, в сущности, рождение нового города, хотя и опирающегосяна некоторые древние традиции. «Перенос» есть, по сути дела,вторичный синойкизм. Так, функции крупных рапнегородских центровМихайловского, Петровского, Тимиревского перешли к Ярославлю {87}. Многие города зарождались в гуще поселений, которые вскорепрекращали свое существование {88}. Подобного рода явления имеют яркие этнографические исравнительно-исторические параллели. Так, у индейцевсеверо-западной Америки в период формирования территориальныхсвязей несколько поселений на побережье прекратили своесуществование, а вместо них возникло одно большое поселение,расположенное в другом месте {89}. Нечто подобное наблюдается и в Повисленье, где вVIII–X вв. существовало несколько городов, но к концу X —началу XI вв. жизнь в них замерла, и центром округи стал городКраков {90}. Количество этих примеров можно было бы умножить.
Разложение родовых связей означало прекращение существованияупоминавшегося ранее внутриобщинного ремесла. Ремесленники, выходяиз-под покрова родовой общины, устремились к городам, поселяясь уих стен. Начался быстрый рост посадов. Не случайно возникновениепосадов в большинстве русских городов происходит именно вXI в. {91}Города становятся центрами ремесла и торговли, т. е.присоединяют к своим прежним социально-политическим и культурнымфункциям экономическую функцию. Полного расцвета городские ремеслаи торговля достигают в XII в. И все же главнейшие города Русии в это время выступали в первую очередь не как центры ремесла иторговли, а как государственные средоточия, стоящие во главе земель— городских волостей-государств. О том, как шел процесс складыванияподобных государственных образований, речь пойдет в следующихразделах настоящей книги.
ГЛАВА III
ГОРОДА-ГОСУДАРСТВА В ЮЖНОЙ РУСИ XI–XII вв.
1. Город-государство в Киевской земле
Изучение процесса формирования волостной организации в Киевскойземле представляет для нас особый интерес. Дело в том, что всовременной исторической науке сложилась традиция, изображающаяКиевскую землю чуть ли не оплотом монархизма в Киевской Руси ипротивопоставляющая ее в этом отношении городам с сильным вечевымначалом, таким, как Полоцк и особенно Новгород.
В. Л. Янин и М. X. Алешковский усматривают вновгородской республике нечто феноменальное, совершенно непохожеена социально-политическую организацию древнерусских княжеств, вчастности Киевского княжества, где господствовало якобымонархическое начало {1}. П. П. Толочко пишет о том, что «верховным главой» вКиеве являлся великий князь. Правда, известную роль играло и вече:«При сильном киевском князе вече было послушным придатком верховнойвласти, при слабом — зависимость была обратной. Другими словами, вКиеве XI–XII вв. сосуществовали, дополняя один другого, анередко и вступая в противоречие, орган феодальной демократии(вече) и представитель монархической власти (великий князь)» {2}.