Саманта

— Этот? — Билли вопросительно взглянул на Саманту ивзял большой кожаный чемодан черного цвета с красно — зеленойполоской, эмблемой фирмы «Гуччи». Он легко поднял тяжелый чемоданодной рукой, а другой перекинул через плечо дорожную сумкуСаманты.

— Да, этот, Билл.

Кинг метнул на нее взгляд из‑под нахмуренных бровей.

— Значит, ты не собираешься долго у нас задерживаться? Япрекрасно помню, как ты в последний разприезжала сюда с мужем. У вас на двоих было семь чемоданов.

Саманта усмехнулась, вспомнив про это. Джон привез тогда с собойстолько одежды, что хватило бы на месяц в Сент — Морице.

— Там была в основном одежда моего мужа. Мы тогда толькочто побывали в Палм — Спрингсе.

Билл молча кивнул и пошел по направлению к автостоянке. Он былскуп на слова, однако чувствовал все очень тонко. Бывая на ранчо,Саманта успела в этом убедиться. Через пять минут они дошли добольшого красного пикапа и положили чемодан в багажник. Когда онимедленно выруливали со стоянки международного аэропорта, Сэм вдругпоказалось, что она вот — вот обретет свободу. После Нью — Йорка,где она была обречена на жизнь в четырех стенах и не видела ничего,кроме работы и семьи, после суматохи и толчеи в самолете и в зданииаэропорта она внезапно окажется на открытой местности, одна, сможетподумать, увидит горы, деревья, коров и вновь откроет для себяжизнь, о которой уже почти напрочь забыла. При мысли об этом лицоСаманты медленно озарилось улыбкой.

— Ты хорошо выглядишь, Сэм.

Билл мельком взглянул на нее, выезжая с территории аэропорта;едва очутившись на шоссе, он переключился на четвертуюпередачу.

Но Саманта усмехнулась и покачала головой:

— Ничего хорошего. Ведь прошло столько лет. — На этихсловах ее голос смягчился: она припомнила свою последнюю встречу сБиллом Кингом и Кэролайн Лорд. То была странная поездка: прошлоесумбурно перемешалось с настоящим. Джону на ранчо было довольноскучно…

Пока машина ехала по шоссе, Сэм вспоминала свой предыдущийприезд. Когда старина Билл положил ей на плечо руку, ей показалось,что уже прошла тысяча лет, и, поглядев в окно, она увиделасовершенно другой пейзаж. Ни следа безобразных окраин Лос —Анджелеса, этого уродливого царства пластмассы, вообще никакихдомов — только акры земли, далеко простирающиеся территории крупныхранчо и незаселенные земли, принадлежащие государству. Красота былаизумительная, и Сэм, опустив стекло машины, принюхалась.

— Господи, тут даже пахнет по — другому, правда?

— Ну, конечно! — Билл улыбнулся знакомой теплойулыбкой и какое‑то время ехал молча. — Кэролайн не терпитсятебя увидеть, Сэм. После смерти Барби ей было одиноко. Знаешь, оначастенько про тебя вспоминала. Но я не знал, приедешь ты еще илинет. После того как ты побывала тут в последний раз, я вовсе не былуверен.

Они уехали тогда с ранчо раньше времени, и Джон не скрывал, чтоему до смерти там надоело.

— Рано или поздно я все равно вернулась бы. Явсегда собиралась заехать к вам, когдаотправлялась в Лос — Анджелес по делам, но мне не хваталовремени.

— А теперь? Ты разве ушла с работы, Сэм?

Билл имел лишь смутное представление о том, что она работает вобласти рекламы; никакого четкого образа у него не было, да Биллаэто и не интересовало. Кэролайн сказала ему, что работа хорошая,Сэм довольна, а для Билла это было главное. Чем занимался мужСаманты, Билл, разумеется, знал. Каждый американец знал ДжонаТейлора: и в лицо, и по имени. Билл Кинг Джона всегда недолюбливал,но чем тот занимается, конечно же, прекрасно себе представлял.

— Нет, Билл, я не ушла с работы. Я просто в отпуске.

— По болезни? — Лицо Билла, въезжающего в этот моментна гору, приняло встревоженное выражение.

Сэм колебалась всего секунду.

— Вообще‑то нет. Скорее это можно назватьреабилитацией. — Она хотела было на этом остановиться, нопотом все же решила сказать: — Мы с Джоном расстались.

Билл вопросительно поднял брови, но не произнес ни слова, иСаманта продолжала:

— Уже довольно давно. По крайней мере мне так кажется.Месяца три — четыре.

Если быть точной, то сто два дня. Она вела счет дням.

— И на работе решили, что мне нужно отдохнуть.

Это объяснение самой Саманте показалось фальшивым, и ее вдругохватила паника… как утром, когда она разговаривала с Харви. Аможет, в действительности ее выгнали и просто не хотят покаговорить? Наверное, считают, что она не вынесет такого удара.Неужели им кажется, что она совершенно раздавлена случившимся?..Однако, посмотрев на Билла Кинга, Саманта увидела, что он спокойнокивает, словно ее объяснение показалось ему вполне логичным.

— По — моему, они правы, крошка, — ободряюще сказалБилл. — Когда у человека тяжелые переживания, ему трудноработать. — Билл на мгновение умолк, а затем заговорил снова:— Я в этом убедился много лет назад, когда умерла моя жена. Я‑тодумал, что смогу и дальше выполнять свои обязанности на ранчо, гдея тогда работал. Но через неделю хозяин сказал: «Билл, мальчик мой,вот тебе месячное жалованье, поезжай к своим. Вернешься, когдаденьги у тебя кончатся». И знаешь, Сэм, я страшно разозлился нанего, решил, что он таким образом дает мне расчет, но потомубедился в его правоте. Я поехал к сестре — она живет неподалеку отФеникса, — пробыл у нее примерно полтора месяца, и когдавернулся, то был прежним. Ни мужчина, ни женщина не могут работатькак заведенные. Порой им надо дать возможность погоревать.

Билл не признался Саманте в том, что двадцать пять лет спустя,работая на ранчо «Лорд», он взял трехмесячный отпуск — когда всамом начале вьетнамской войны убили его сына. Три месяца он былсам не свой, почти не мог говорить. Кэролайн выходила его: онавыслушивала Билла, сочувствовала ему и наконец разыскала его в барев Туксоне и привезла домой. Кэролайн заявила, что на ранчо работыневпроворот, так что хватит расслабляться. Она рявкнула на него,как сержант, и навалила на Билла столько дел, что он чуть не помер.Кэролайн орала, вопила, ругалась, силой заставляла Билла работать,и однажды они чуть было не подрались на лугу. Они соскочили слошадей, и Кэролайн бросилась на Билла, а он сбил ее с ног, и тутвдруг она рассмеялась… И заливалась хохотом, пока слезы не хлынулиу нее из глаз ручьями. А Билл… Билл тоже хохотал до упаду, потомсклонился над Кэролайн, чтобы помочь ей подняться на ноги и…впервые поцеловал ее.

Это случилось восемнадцать лет назад, и ни одну женщину Билл нелюбил так, как ее. Только за нее он так переживал, только о ней такмечтал, только ее так хотел, только с ней так весело смеялся, такпрекрасно работал и строил планы на будущее. Билл уважал Кэролайнбольше, чем любого мужчину. Но она и была необыкновенной женщиной.Такую женщину, как Кэролайн Лорд, днем с огнем было не сыскать. Онабыла умная, веселая, симпатичная, добрая, чуткая, потрясающая. ДляБилла оставалось загадкой, что она нашла в нем, в обыкновенномработяге. Однако Кэролайн с самого начала твердо знала, что ейнужно, и не раскаивалась в принятом решении. Вот уже двадцать летона была его тайной подругой. И если бы Билл разрешил, давноперестала бы делать секрет из их отношений. Но Билл прямо‑таки сосвященным трепетом относился к тому, что Кэролайн — хозяйка ранчо,поэтому окружающие хоть и догадывались об их отношениях, тем неменее никто не знал наверняка, что они любовники; достоверно былоизвестно только об их дружбе. Даже Саманта не была уверена, чтомежду ними есть что‑то большее. Разумеется, они с Барбаройподозревали и частенько посмеивались, но на самом деле толкомничего не знали.

— А как поживает Кэролайн, Билл? — Саманта взглянулана него с теплой улыбкой и заметила, что в глазах Билла появилсякакой‑то особенный блеск.

— Как всегда, не дает никому спуску. Она крепче всех наранчо.

И старше. Кэролайн была на три года старше Билла. Когда Кэролайнбыло двадцать, она считалась самой блестящей и элегантной женщинойГолливуда; муж ее был одним из крупнейших режиссеров того времени.В Голливуде до сих пор рассказывали легенды о вечеринках, которыеони устраивали, а к их дому, построенному на пригорке, все ещеводили экскурсантов. Дом часто переходил из рук в руки, но по —прежнему считался местной достопримечательностью, непревзойденнымпамятником минувшей эпохи. Однако в тридцать два года Кэролайн Лордовдовела, и после этого в Голливуде все ей стало немило. Онапрожила там еще несколько лет, но ей было тоскливо и одиноко,поэтому однажды она просто исчезла. Без объяснений. Кэролайнпровела год в Европе, а потом — шесть месяцев в Нью — Йорке. Однакоона еще целый год не могла понять, что же ей на самом деле нужно,и, наконец, проехав несколько часов подряд одна в своем беломавтомобиле «линкольн — континенталь», она вдруг осознала, где ейхочется жить. В сельской местности, на природе, вдали от льющегосярекой шампанского, вечеринок и всяких выкрутасов. После смерти мужавсе это потеряло для нее смысл. Все было кончено. Онапочувствовала, что готова к другому: к совершенно новой жизни,новым приключениям… И весной, осмотрев все дома и земельныеучастки, продававшиеся в радиусе двухсот миль от Лос — Анджелеса,Кэролайн приобрела это ранчо.