Путешествие

Мэдди произнесла это извиняющимся тоном. Ей хотелось хоть как-тозагладить вину перед мужем. Не может же он возненавидеть ее из-заразногласий по работе.

Однако он снова пронзил ее яростным взглядом.

– Я ведь уже принял решение за тебя.

– Нет, я сама его приняла. Я имею на это право, Джек.

– Ты что, собираешься теперь защищать не только женщин, скоторыми жестоко обращаются, но и женские права? Может, мне завтраждать репортаж на эту тему? В таком случае давай создадим для тебясобственное шоу, и болтай, к чертям собачьим, хоть целый день. Апро новости забудь!

– Но если это понравилось первой леди, с нами ничегоплохого не случится.

– Все зависит от адвокатов Мак-Катчинса.

– Думаю, через несколько дней все утихнет.

Он снова подошел к кровати, едва сдерживая себя.

– Если ты еще хоть раз позволишь себе такое, я тебя тут жевыгоню. Наплевать на то, что ты моя жена! Понятно?

Мэдди молча кивнула. Ей уже не казалось, что она поступилаправильно. Она предала мужа. За все годы их совместной жизни Джекникогда не приходил в такую ярость. Может оказаться, что он ейэтого так и не простит, особенно если против его телесети возбудятсудебное дело.

– Я считала, это просто необходимо сделать...

– Мне плевать на то, что ты считала! И плачу я тебе нечтобы ты выражала свое мнение, а за то, чтобы ты выглядела иправильно преподносила текст новостей. Больше мне от тебя ничего ненужно.

С этими словами он прошел в ванную и захлопнул за собой дверь.Мэдди разрыдалась. День оказался для нее слишком трудным. И все жеона поступила правильно, как бы дорого ей это ни обошлось.

Выйдя из ванной, Джек молча лег, выключил свет и по вернулся кней спиной. Они долго лежали молча. Наконец, он захрапел. Впервыеза все время их совместной жизни Мэдди ощутила страх. Джек выгляделтаким разъяренным... Хоть он и пальцем ее не тронул, его яростьпробудила в ней давние воспоминания, а с ними вернулся и прежнийужас. В эту ночь, впервые за долгое время, ее мучили кошмары.

За завтраком Джек не сказал ей ни слова. Молча спустился вниз,вышел из дома и сел в машину.

– А как же я? – спросила Мэдди, не веря своим глазам, когдаон захлопнул дверцу перед ее носом.

Он взглянул на нее, как на чужую:

– Возьми такси.

Глава 4

Похороны Дженет Мак-Катчинс назначили на пятницу. Джек сообщилМэдди через секретаршу, что собирается поехать туда вместе с ней.Они отправились в его машине. Он в черном костюме, с черным вполоску галстуком, она в полотняном черном костюме от Шанель итемных очках.

Церковная служба оказалась долгой и утомительной заупокойноймессой. Хор пел «Аве Мария». Весь передний ряд заняли родственникии дети Дженет. Казалось, здесь собрались все самые известныеполитики города. Сам сенатор плакал. Мэдди смотрела на него, неверя своим глазам, сердце рванулось навстречу детям. В конце службыона, думая о том, что делает, взяла Джека под руку. Он кинул на неемгновенный взгляд и так же мгновенно отстранился. Все еще не можетее простить. С самого вторника они не обменялись и парой слов.

Вместе с остальными они вышли из церкви. Гроб понесли ккатафалку. Члены семьи сели в машины, чтобы ехать на кладбище.После похорон в доме Мак-Катчинсов должен был состоятьсяпоминальный обед. Мэдди и Джек об этом знали, но им обоим нехотелось на нем присутствовать Мак-Катчинсы не были их друзьями. Вполном молчании они поехали обратно на студию. Мэдди почувствовала,что больше не выдержит.

– Как долго это будет продолжаться, Джек?

– До тех пор, пока не изменится мое отношение к тебе. Тыменя подвела, Мэдди! Ты меня подставила.

– Нет, Джек. Женщина, которую избивали, и которая из-заэтого покончила с собой, ушла бы из жизни и из памяти людей какумалишенная. Я просто хотела восстановить справедливость, ради нееи ее детей. И попытаться привлечь внимание к тому, кто довел ее досамоубийства.

– А мимоходом лягнула меня. Что бы ты там ни наговорила,она все равно останется в памяти людей как психопатка. Фактыговорят сами за себя. Полгода ее лечили в психушке электрошоком. Ипосле этого ты можешь утверждать, что она нормальная? Ради нее тыменя подставила?

– Прости меня, Джек. И все равно я должна была этосделать.

– Ты такая же чокнутая, как и она.

Эти слова ее обожгли, так же как и его тон в последние тридня.

– Может быть, заключим перемирие хотя бы на уик-энд?

Если он собирается вести себя так и впредь, в Виргинии всевыходные, это будет невыносимо. В таком случае она туда непоедет.

Я не собираюсь на ферму, – холодно ответил он. – К тому же уменя в городе дела. Кое-какие встречи в Пентагоне. Ты можешь делатьвсе, что хочешь. Я буду занят.

– Но это же абсурд, Джек! Мы повздорили на работе, а нашажизнь – совсем другое дело.

– В данном случае все тесно связано. Тебе следовалоподумать об этом, прежде чем открывать рот.

– Прекрасно! В таком случае накажи меня. Но это жеребячество.

– Если Мак-Катчинс обратится в суд, сумма, которую придетсязаплатить, не покажется тебе ребяческой.

– Не думаю, что он решится на это, особенно после того какпервая леди одобрительно отозвалась о моем выступлении. Кроме того,он не сможет себя защитить. Если дело дойдет до суда, в судебномотчете будет сказано о синяках.

– Не думаю, что отзыв первой леди значит для него так жемного, как для тебя.

– Джек, ну почему ты не можешь об этом забыть хота бы навремя? Что сделано, то сделано. Даже если бы могла, то не стала быничего менять. Давай попробуем просто забыть об этом и продолжатьжить дальше.

Он обернулся к ней, прищурившись:

– Может, освежить твою память, дорогая Жанна д'Арк! Преждечем ты начала свои крестовые походы в защиту униженных иоскорбленных, а попросту неудачников, ты сама была никем и ничем,пока я тебя не подобрал. Ты была ноль без палочки! Так бы и прожилавсю жизнь на трейлерной стоянке, среди пустых пивных банок, подградом побоев. Кем бы ты сейчас себя ни воображала, не забывай, чтоэто я тебя создал. Ты всем обязана мне! Меня тошнит отидеалистической чепухи, от твоего нытья по поводу кончины жирнойбезобразного куска дерьма, каким была Дженет Мак-Катчинс. Да онадоброго слова не стоила, не говоря уж о неприятностях для моейтелесети!

Мэдлен смотрела на мужа и не узнавала его. Чужой человек...По-видимому, он всегда был чужим, только она этого незамечала...

– А меня тошнит от тебя! – Она постучала по стеклу,отделявшему их от водителя. – Остановите. Я здесь выйду.

Джек встревожился:

– Я думал, ты собиралась вернуться на работу.

– Лучше пойду пешком, чем сидеть рядом и выслушивать твоюбрань. Я все поняла, Джек. Ты меня создал, я перед тобой в долгу.Что я тебе должна? Свою жизнь? Свое достоинство? Свои принципы?Какова цена за спасение занюханной никчемной девчонки? Когдаопределишься, скажи. Мне бы не хотелось оставаться твоей должницейдо конца дней!

Она вышла из машины и быстро пошла по направлению к студии. Джекмолча поднял стекло и уехал. На работе он ей так и не позвонил.

Она сидела с Грегом пятью этажами ниже кабинета Джека и еласандвичи.

– Ну, как прошли похороны?

– Тягостное впечатление.

Грег обеспокоенно смотрел на Мэдди. Заметил, что она выглядитизмученной и напряжена как струна.

– Этот мерзавец плакал на протяжении всей службы.

– Сенатор?

Мэдди с полным ртом кивнула.

– Неужели он чувствует себя виноватым?

– И поделом. Он, можно сказать, ее убил. Джек уверен, онабыла не в себе.

– Он все еще злится?

– Не то слово. Убежден, что я это сделала ему назло.

– Все пройдет. Он успокоится.

Грег откинулся на стуле, не сводя глаз с Мэдди. Какая красивая,изящная, элегантная... И порядочная. И всегда готова сражаться зато, во что верит. Но сейчас она кажется встревоженной инесчастной.

Мэдди не выносила, когда Джек на нее сердился. И еще никогда завсе семь лет их брака он не приходил в такую ярость.