Путешествие

Сразу после этого пустили рекламу. Студия, казалось, взорвалась.Никто не решился остановить Мэдди во врем ее монолога, пуститьраньше рекламу. Грег смотрел на не улыбаясь. Поймал ее взгляд инарисовал в воздухе пятеро.

– Ну как? – спросила она, задохнувшись.

– Динамит! Если я что-нибудь понимаю, через четыре секундысюда ворвется твой муж.

Джек появился через две секунды. Ворвался словно ураган. Подошелпрямо к Мэдди, дрожа от ярости.

– Ты что, совсем спятила? Пол Мак-Катчинс меня за этошвырнет из бизнеса!

Он стоял к ней почти вплотную и орал прямо ей в лицо. Мэддипобледнела, но не отступила назад, хотя ее тоже трясло. Ее всегдапугало, когда Джек или кто бы то ни было приходил в ярость. Носейчас дело того стоило.

– Я же сказала только, что близкий к Дженет источниксообщил об избиениях как о возможной причине самоубийства. Какогочерта, Джек, я сама видела синяки. Она скала мне, что Пол ее бьет.А на следующий день покончила собой. Какие еще выводы можно изэтого сделать? Я всего-навсего предложила телезрителям подумать оженщинах-самоубийцах. По закону Мак-Катчинс не может привлечь меняк ответственности. Если понадобится, я могу под присягой повторитьвсе, что она мне сказала.

– Очень даже может понадобиться, черт тебя побери! Ты что,глухая или читать разучилась? Я же сказал, никакой отсебятины,только новости. Я это ясно сказал.

– Прости, Джек. Но я была обязана это сделать. Это мой долгперед Дженет и другими несчастными женщинами.

– Да прекрати ради Бога...

Он нервно провел рукой по волосам, не в состоянии поверить в то,что случилось. И эти тупоголовые в аппаратной ее не остановили! Им,наверное, понравилось то, что она тут наговорила. А у ПолаМак-Катчинса и так уже репутация грубияна, оскорбляющегоподчиненных. В молодости он постоянно ввязывался в пьяные драки вбарах. В Вашингтоне его ненавидят, и есть за что. Его буйный нравчасто проявляется на людях. Никто не попытался сказать хотя быслово в его защиту. Похоже, многим понятно, хотя Мэдди напрямую обэтом не сказала, что он был способен избивать жену.

Джек продолжал рвать и метать. В этот момент в студию вошелрежиссер Раф Томпсон с сообщением, что звонит сенатор Мак-Катчинс ихочет говорить с Джеком.

– Черт! – Он обернулся к жене: – Ну, на сколько хочешьпоспорить, что он подаст на меня в суд?

– Мне очень жаль, Джек.

Однако на самом деле раскаяния она не испытывала, вошелассистент режиссера. Звонит первая леди, хочет поговорить с МэдленХантер. Мэдди и Джек подошли к разным аппаратам. Мэдди сразу узналаголос Филлис Армстронг. Ее охватила дрожь.

– Я горжусь вами, Мэдлен. Это очень мужественный поступок.Великолепная передача!

– Я благодарю вас, миссис Армстронг.

Мэдди старалась говорить спокойно. Ничего не сказала о реакцииДжека.

– Я собиралась предложить вам поработать в Комитете поборьбе с насилием над женщинами. Вообще-то я просила Джекапоговорить с вами об этом.

– Да, он мне передал. Меня это очень интересует.

– Он и меня в этом заверил, но мне хотелось получилсогласие от вас лично. Наши мужья имеют обыкновение загружать настем, что нам вовсе не хочется делать. И мой супруг неисключение.

Мэдди улыбнулась. Может, не стоит сердиться на Джека за то, чтоон распоряжается ее временем по своему усмотрению? Иногда ейказалось, что он ее совсем не уважает.

– В данном случае он оказался прав. Я с удовольствие этимзаймусь.

– Рада слышать. Наше первое собрание в эту пятницу в моемофисе в Белом доме. Позже мы подберем более подходящее место. Наспока совсем немного, всего человек десять. Мы хотели бы привлечьвнимание общественности к вопросу о жестоком обращении с женщинами,мне кажется, сегодня вы сделали первый шаг в этом направлении.Примите мои поздравления.

– Благодарю вас, миссис Армстронг. – Мэдди так и сияла.

– Похоже, у миссис Армстронг ты получила самый высокийрейтинг, – заявил Грег.

Он действительно испытывал гордость за Мэдлен. Для ее поступкатребуется немалое мужество, даже если глава телестудии – ее муж.Теперь все шишки повалятся на ее голову. На студии все знали, чтоДжек Хантер вовсе не такой душка, особенно если кто-то пытается емуперечить. И Мэдди Хантер от этого не застрахована, хоть он ей имуж.

Она начала рассказывать Грегу о разговоре с первой леди. В этовремя к ним подошел Джек, еще более разъяренный. Казалось, он былготов задушить Мэдди собственными руками. В эту минуту он испытывалнепреодолимую необходимость найти виноватых.

– Вы об этом знали? – заорал он на Грега.

– Не совсем точно, но в общем, да. Я знал, что Мэддисобирается что-то сказать.

Грег не боялся Джека. Более того, хотя он никогда никому об этомне говорил, он не выносил Хантера. Считал ею надменным,высокомерным, слишком властным. Кроме того, ему не нравилось, какДжек обращается с Мэдди, хотя ей он никогда об этом не говорил. Унее и без того достаточно забот.

– Вы могли бы остановить ее! Просто перебили бы ее иостановили эфир.

– Я слишком уважаю Мэдди, чтобы пойти на такое, мистерХантер. Кроме того, я согласен с тем, что она говорила. Сначала яне поверил ее рассказу о Дженет Мак-Катчинс накануне, впонедельник. Для нас случившееся должно послужить тревожнымсигналом. Такие вещи происходят вокруг ежедневно, но мы не хотим нивидеть, ни слышать этого. О Дженет Мак-Катчинс мы узнали лишьпотому, что ее муж – известный человек. Если сегодня достаточномного людей услышали Мэдди, возможно, смерть Дженет Мак-Катчинспоможет кому-нибудь избежать той же участи. При всем моем уважениик вам я считаю, что Мэдди поступила правильно. – На последнихсловах его голос дрогнул.

Джек Хантер не сводил с Грега яростного взгляда.

– Наши спонсоры придут в восторг, когда против нас возбудятсудебное дело!

– Это Мак-Катчинс тебе сказал?

Мэдди вовсе не жалела о содеянном, но ей не хотелось доставлятьмужу неприятности. И все же, как она могла промолчать, когда своимиглазами видела последствия издевательств Мак-Катчинса над женой.Если понадобится, она готова освидетельствовать это под присягой.Да, она самолично захватила эфир. Возможно, это дорого обойдется ителестудии. Но дело того стоило.

– Намекнул, и достаточно прозрачно. Сказал, что сразу посленашего разговора будет звонить своему адвокату.

– Не думаю, что у него что-нибудь получится, – задумчивопроизнес Грег. – Слишком явные свидетельства против него. И ДженетМак-Катчинс говорила с Мэдди лично. Для спасения нашей шкуры этогодостаточно.

– «Нашей шкуры»? Ах, как благородно, Грег! Насколько японимаю, речь идет лишь о моей шкуре. В общем, большего идиотизма,большей безответственности и вообразить не возможно!

С этими словами Джек удалился наверх, в свой кабинет.

– Ты в порядке? – обернулся Грег к Мэдди.

Она кивнула:

– Я знала, что это расстроит Джека. Надеюсь, до суда деловсе-таки не дойдет.

Тем не менее, она не на шутку встревожилась. Оставалось толькоуповать на то, что Мак-Катчинс не станет доводить дело до суда,чтобы не выносить свою семейную жизнь на публичноеразбирательство.

– Ты рассказала ему о разговоре с Филлис Армстронг.

– Не успела. Расскажу дома.

Однако вечером ей пришлось возвращаться домой одиночестве. Джеквызвал своих адвокатов, чтобы прослушать запись передачи и обсудитьс ними ее выступление. Домой он вернулся после полуночи. Мэдди егождала, он демонстративно прошел в ванную в комнату, даже н взглянувна нее.

– Как дела? – осторожно спросила она.

Джек подошел к ней, яростно сверкнув глазами.

– Не могу поверить, что ты оказалась способна на такое!Идиотка!

Ей показалось, он ее ударит. Однако он лишь осыпал ееоскорбительными словами и обжигал яростными взглядами.

Очевидно, для Джека то, что она сделала, выгляделопредательством.

– Сразу после эфира позвонила первая леди. Ее эта передачаочень взволновала. Она сказала, что это мужественный поступок. Наэтой неделе я буду на первом собрании ее комитета.