Путешествие

– Ну, ты уже намылила Джеку голову за нашу программу?

– Пока нет, но обязательно это сделаю.

В течение дня они с Джеком, как правило, не виделись, хотяуезжали с работы вместе. Если только у него не было назначено навечер какое-нибудь мероприятие, на котором ей было не обязательноприсутствовать.

Пятичасовой выпуск новостей прошел нормально. Потом они сГрегом, как обычно, сидели и болтали в ожидании следующейпрограммы, в семь тридцать. В восемь они закончили. Появился Джек.Мэдди попрощалась с Грегом, сняла микрофон, взяла сумочку и вышла.Сегодня вечером они обещали заглянуть на вечеринку с коктейлями вДжорджтауне.

– Какого черта! Что ты сделал с нашей программой? –спросила она в машине.

– Рейтинги показывают, что зрители от нее устали.

– Чепуха! Она им очень нравится.

– Мы услышали совсем другое.

– Почему ты мне утром не сказал ни слова?

– Тогда еще не все было окончательно решено.

– Ты даже не спросил моего мнения. Мне кажется, в данномслучае ты принял ошибочное решение.

– Лучше посмотри, что показывают рейтинги.

Они уже подъехали к дому, где проходила вечеринка, и вскорепотеряли друг друга в толпе гостей. Два часа спустя он ее разыскали спросил, готова ли она ехать домой. После долгого рабочего дня ипредыдущего позднего приема в Белом доме оба чувствовали себяусталыми.

По дороге домой они почти не разговаривали. Джек напомнилМэдлен, что утром едет в Кэмп-Дэвид на ленч с президентом.

– Встретимся у самолета в половине третьего, – рассеяннопроговорил он.

На уик-энд они обычно уезжали в Виргинию, где Джек купил фермуза год до знакомства с Мэдди. Он очень любил эти места, и Мэддиуспела к ним привыкнуть. Их большой комфортабельный особняк стоял вокружении нескольких миль земельных владений. Джек держал конюшни спородистыми лошадьми. Однако, несмотря на живописные окрестности,Мэдди чувствовала себя на ферме неуютно.

– Ты не хочешь провести этот уик-энд в городе? – с надеждойспросила она.

Они подъехали к своему дому. Шофер остановил машину.

– Это невозможно. Я пригласил на ферму сенатораМак-Катчинса с женой.

Он ей об этом не говорил.

– Это что, тоже большой секрет?

Мэдди не могла скрыть раздражения. Она не выносила, когда Джекее не спрашивал, или хотя бы не предупреждал заранее о приглашаемыхгостях.

– Извини, Мэдди, я просто заработался. Столько вещей надодержать в голове. Столько всяких проблем...

Наверное, его беспокоит предстоящая встреча с президентом вКэмп-Дэвиде, решила Мэдди. И все равно он мог бы ее предупредить отом, что пригласил Мак-Катчинсов на уик-энд.

Джек нежно ей улыбнулся:

– Извини, малыш, я просто забыл.

Когда он так говорил, невозможно было сердиться. В немпоявлялось что-то обезоруживающее, и весь ее гнев моментальноулетучивался. Она хотела рассердиться, и не могла.

– Ничего страшного. Мне просто хотелось бы знатьзаранее.

Она не стала ему говорить о том, что не выносит ПолаМак-Катчинса. Джек об этом знал. Этот толстый, надменный,высокомерный сенатор всех подавлял, даже, по-видимому, собственнуюжену, которая, похоже, перед ним трепещет. Даже их дети повышенновозбудимы. Общество троицы бледных хнычущих ребятишек не доставлялоМэдди никакого удовольствия, хотя она детей любила.

– Они приедут с детьми?

– Я сказал, чтобы детей не брали, – усмехнулся Джек. –Знаю, что ты их не выносишь. И не могу тебя в этом винить. И, крометого, они пугают лошадей.

– Уже легче.

Они вошли в дом. Прошедшая неделя для обоих была трудной. Мэддичувствовала сильную усталость. В эту ночь она заснула в объятияхДжека, а утром даже не слышала, когда он встал. К тому времени,когда она спустилась к завтраку, он уже сидел полностью одетый ипросматривал газеты. Поспешно поцеловал жену и через несколькоминут уехал в Белый дом, откуда президентский вертолет должен былдоставить его в Кэмп-Дэвид.

– Желаю удачи.

Улыбаясь, Мэдди налила себе кофе. Джек, похоже, в приподнятомнастроении. Ничто его так не возбуждает, как власть. Это подобнонаркотику.

Позже, когда они встретились в аэропорту, он буквально сиял отрадости.

– Ну что, вы разрешили все ближневосточные проблемы илизапланировали где-нибудь небольшую победоносную войну?

При одном взгляде на довольное лицо мужа она снова влюбилась внего. Джек так красив, так чертовски привлекателен...

– Что-то вроде этого, – загадочно улыбнулся он.

Они прошли к самолету, который он купил зимой. Они пользовалисьим в выходные дни. Иногда Джек летал на нем и по делам.

– Ты можешь мне об этом рассказать?

Мэдди умирала от любопытства. Однако Джек только рассмеялся ипокачал головой. Он любил ее поддразнивать, когда ему было известночто-то такое, чего она не знала.

– Пока нет. Потерпи еще немного.

Через двадцать минут они поднялись в воздух. Самолет вели двапилота. Сидя в удобных креслах в задней части салона, Мэдди сДжеком оживленно беседовали. Однако прибыв на ферму, Мэдди, ксвоему великому огорчению, увидела, что Мак-Катчинсы уже там и ждутих. Они приехали на машине из Вашингтона еще утром.

Как обычно, Пол Мак-Катчинс звонко хлопнул Джека по спине, апотом с такой силой стиснул Мэдди в объятиях, что едва не задушил.Его жена не проронила ни слова, лишь на мгновение встретилась сМэдди глазами. Как будто боялась, что Мэдди раскроет какую-то еемрачную тайну, если чуть дольше задержит на ней взгляд. Что-то вДженет Мак-Катчинс всегда вызывало у Мэдди неловкость, какое-тобеспокойное чувство, хотя она не могла бы точно определить, что этотакое, да и не думала об этом.

Однако на этот раз Джеку понадобилось поговорить с Полом наединео каком-то законопроекте, кажется, по поводу контроля надприменением огнестрельного оружия. Вечно актуальная тема. Мужчиныудалились, а Мэдди осталась наедине с Дженет. Пригласила ее пройтив дом, предложила лимонада и пирожков, приготовленных кухаркой –замечательной итальянкой, проработавшей у них много лет. Джек нанялее перед женитьбой на Мэдди. В сущности, это была скорее его ферма,чем семейная. Он с большим удовольствием проводил здесь время.Мэдди же это место казалось слишком удаленным от мира. К тому жеона никогда не увлекалась лошадьми. Джек же нередко использовалзагородный дом для приема нужных людей, вроде ПолаМак-Катчинса.

Женщины сидели за столом в гостиной. Мэдди расспрашивала Дженето детях. Покончив с лимонадом и пирожками, она предложила гостьепрогуляться по саду. Время в ожидании мужчин тянулось бесконечно.Мэдди без умолку болтала о погоде, о ферме и ее истории, о новыхрозовых кустах, высаженных садовником. Внезапно, кинув взгляд наДженет, она, к своему ужасу, заметила, что та плачет. Никто не могбы назвать полноватую, бледную Дженет привлекательной. Кроме того,в ее облике постоянно ощущалась какая-то печаль. Особенно сейчас,когда по ее щекам безудержно текли слезы.

– Что с вами? Я могу вам чем-нибудь помочь?

Дженет отрицательно покачала головой. Слезы полились ручьем.

– Простите, – наконец выговорила она. – Мне такнеловко.

– Все в порядке. – Мэдди остановилась у садовой скамейки. –Принести вам воды?

Она старалась не смотреть на Дженет. Та снова покачала головой.Высморкалась. Подняла глаза на Мэдди. Их взгляды встретились. Мэддипоказалось, что в глазах гостьи она прочла мольбу о помощи.

– Я не знаю, что мне делать. – Голос Дженет дрогнул.

– И все же могу я вам чем-нибудь помочь?

Что это с Дженет? Возможно, она больна или кто-нибудь из детей?Она выглядит такой расстроенной, такой несчастной. Мэдди терялась вдогадках.

– Никто здесь не поможет, Я не знаю, что мне делать. Пол...он меня ненавидит.

– Да нет же, я уверена, это не так.

Мэдди чувствовала себя полной идиоткой. Она абсолютно ни о чемне догадывалась. Однако, похоже, Пол действительно ненавидитжену.

– За что ему вас ненавидеть?

– Это продолжается уже давно. Он меня мучает. Ему пришлосьна мне жениться, потому что я забеременела.