Путешествие

– Но многим женщинам приходится жить с насильниками,которые их бьют, а, в конце концов, иногда даже убивают, многиегоды и терпеть все это.

– Значит, эти женщины на самом деле ненормальные, разве нетак? Они же могут прекратить все это, уйти. Но почему-то этого неделают. А может, им даже нравится такая жизнь? Мэдди давно неиспытывала такого отчаяния. Ей казалось, что Джек говорит от именибольшинства обитателей Земли. Как же до них достучаться? Как ейубедить собственного мужа?

– В большинстве случаев женщины слишком напуганы даже длятого, чтобы уйти. Многие мужья, которые грозятся убить жену, вконце концов, приводят угрозу в исполнение Статистика простоужасающая, и многие женщины об этом знают, пусть даже инстинктивно.Они напуганы до такой степени, что не могут бежать, не могутдвинуться с места. И потом, у них дети. Многим идти некуда, работыу них, как правило, нет, денег тоже. Они чувствуют себя в тупикеиз-за постоянных угроз разделаться с ними и с их детьми. Что тысоветуешь делать в таких случаях? Что бы ты сам сделал? Позвонил бысвоему адвокату?

– Нет, я бы убрался оттуда, бросил все к черту, как сделалаты.

Она все еще пыталась убедить его:

– Такие побои входят в привычку. Ты с ними растешь, видишьэто постоянно, начинаешь считать это нормой. А тебе постояннотвердят, что ты никуда не годная дрянь, что ты это заслужила. И тыверишь. Это гипнотизирует, парализует волю. Ты забита, запугана,одинока, отрезана от мира, идти тебе некуда. И, в конце концов,тебе захочется умереть, потому что это представляется единственнымвыходом. – Ее глаза наполнились слезами. – Как ты думаешь, почему япозволяла Бобби избивать меня? Потому что мне это нравилось? Да япросто не видела выхода. Мне даже казалось, что я это заслужила.Родители твердили, что я плохая, Бобби постоянно повторял, что вовсем виновата я сама. Ничего другого я не знала, пока не встретилатебя.

Джек ее ни разу пальцем не тронул. В ее представлении этого былодостаточно, чтобы считать его хорошим мужем. – Вот и не забывай обэтом, когда тебе в следующий раз захочется выкинуть что-нибудьэтакое, Мэд. Я тебя никогда пальцем не тронул. И не трону. Тебекрупно повезло, миссис Хантер.

Он с улыбкой встал, по-видимому, утратив всякий интерес к теме,которая ей казалась такой важной. Самолет, наконец,остановился.

– Поэтому я, наверное, и чувствую себя в долгу переддругими, не такими везучими, как я.

Мэдди не могла понять, почему ей стало не по себе от слов Джека.Однако он, как видно, устал от этой темы. По дороге домой онибольше к ней не возвращались.

Вечером она приготовила спагетти. Они провели тихий вечер зачтением. Потом занимались любовью, но Мэдди не вкладывала в этодушу, чувствуя какую-то отстраненность и подавленность. Потом онадолго лежала без сна, все время возвращаясь мыслями к тому, чтоговорил Джек. Его слова, а главное тон, больно ее задели. В этуночь ей снова привиделся Бобби Джо. Она проснулась среди ночи спронзительным криком ужаса. Она ясно видела глаза Бобби Джо, полныененависти. Он снова и снова набрасывался на нее с кулаками. Джекстоял рядом и наблюдал за ними, покачивая головой. Ее же все времяне покидала мысль, что она сама во всем виновата.

Глава 6

В следующий день на студии работы было невпроворот. Сводкиновостей из Ирака сообщали о тяжелых боях, о потерях со стороныСоединенных Штатов за день. Убиты были еще пятеро морскихпехотинцев, сбит самолет, два пилота погибли. Как президент спомощью Джека ни пытался приукрасить картину военных действий,прискорбные факты говорили сами за себя: в войне с обеих сторонгибли люди. Мэдди напряженно работала до конца их последнего эфира.Вечером они с Джеком собирались на прием у бразильского посла,поэтому Мэдди принесла с собой вечернее платье, чтобы переодетьсяна работе. Она переодевалась, когда зазвонил телефон внутреннейсвязи. Джек.

– Я буду готова через пять минут.

– Тебе придется поехать без меня. У меня совещание Мнетолько что об этом сообщили.

На этот раз Мэдди сразу поняла, что это за совещание. Президентявно озабочен реакцией общественности на гибель людей в Ираке.

– Как я понимаю, совещание состоится в Белом доме?

– Да, кажется.

– Но ты потом приедешь?

Мэдди уже случалось бывать на приемах без мужа, но онапредпочитала приезжать вместе с ним.

– Вряд ли. Нам нужно будет кое-что обдумать. Встретимсядома. Если удастся, я приеду попозже, но вообще-то я уже позвонил исказал, что, скорее всего, у меня ничего не получится. Извини,Мэдди.

– Ничего. В Ираке дела не очень хороши?

– Все будет в порядке. Придется нам научиться с этимжить.

А если Джек справится со своей задачей, то сумеет и другихубедить принимать все как должное. Но только не Мэдди и не Грега.Они уже обсуждали это сегодня, но не позволили себе никакихкомментариев в эфире. Только факты.

– До встречи.

Мэдди закончила одеваться. На этот раз на ней былобледно-розовое вечернее платье, великолепно оттенявшее ее кремовуюкожу и темные волосы, на плечах – розовый атласный палантин, в ушах– сверкающие серьги с бледно-розовым топазом.

Джек оставил ей машину, а сам поехал в Белый дом на служебномавтомобиле.

В посольстве Бразилии Мэдди показалось, что там собралось неменее сотни людей. Слышалась испанская, португальская и французскаяречь. Где-то звучала мелодичная самба. Бразильский посол и его женаумели развлекать гостей, в Вашингтоне их любили.

Мэдди оглядела зал и увидела Билла Александра. Какой приятныйсюрприз...

Он подошел к ней с теплой улыбкой:

– Здравствуйте, Мэдди! Как дела?

– Прекрасно. А как вы провели уик-энд?

Теперь, когда они столько узнали друг о друге, у Мэдди появилосьощущение, что они друзья.

– Без особых приключений. Съездил в Вермонт, повидался сдетьми. У сына там дом. Интересное у нас получилось собрание впятницу, верно? Просто поразительно, как много людей в той или иноймере сталкиваются с бытовыми преступлениями, жестокостью, насилием.И что самое удивительное – каждый полагает, что у других нормальнаяжизнь. А ведь это вовсе не так.

Мэдди смотрела в его голубые глаза, почти такие же, как у нее,только чуть темнее. Залюбовалась густой массой седых, аккуратнопричесанных волос. Александр прекрасно выглядит в смокинге. И какойон высокий... По сравнению с ним она просто малышка.

– Я давно это поняла. Раньше я все время чувствовала себявиноватой, да и теперь иногда испытываю то же чувство. Но сейчас я,по крайней мере, знаю, что и с другими это случается. Даже первуюледи не миновала та же участь. И все равно ощущение собственнойвины не проходит.

– Главная трудность, по-моему, состоит именно в том, чтобыосознать, что это не твоя вина, по крайней мере, в вашем случае.После возвращения в Вашингтон первое время мне казалось, что все, скем я встречался, либо шушукаются у меня за спиной, либо думают,что это я убил Маргарет.

– Почему вам так казалось?

– Просто я был уверен, что это так и есть. С каждым днем явсе сильнее осознавал, какую непростительную глупость совершил.

Скорее всего, в любом случае окончилось бы тем же. Террористыникогда не играют по-честному, Билл.

Это нелегко воспринять, особенно когда ценой становится жизньлюбимого человека. Вряд ли я когда-нибудь смогу этим смириться. Ипонять тоже не смогу.

Мэдди подкупала его открытость и прямота. И в то же лячувствовалось, что он очень мягок по натуре.

– Не думаю, что жестокость вообще можно понять. В этомслучае все обстояло гораздо проще, и все равно я так и не смогла вэтом разобраться. Почему один человек обращается так с другим? Ипочему я это допускала?

– Не было выбора, не было выхода, не было никого, кто могбы помочь, не к кому было обратиться, некуда идти. Так?

Мэдди кивнула. Он моментально разобрался в ее ситуации кудалучше, чем муж и многие другие.

– Да, все верно, – улыбнулась она. И переменила тему: – Чтовы думаете об Ираке?

– На мой взгляд, просто позор, что мы снова туда вторглись.В этой ситуации не может быть победителей. Очень скоро люди начнутзадавать нелегкие вопросы. Особенно если мы будем пачками терятьнаших ребят, как это произошло в конце недели. Мне простоневыносимо это видеть. И думаю, большинство людей считают, что дажеесли мы выиграем в этой кампании, никакие победы не стоят этихпотерь.