Отзвуки эха

— Ты говоришь ерунду, — возразила Беата, хотя словасестры заинтриговали ее. — Хочешь сказать, что все мужчины,которые игнорируют меня, вроде тех, кто сидел в ресторане, безумновлюблены? Как чудесно! А те, кто вроде бы ко мне небезразличен,нагло лгут? Боже, как все сложно!

— Да. Но именно так и бывает. Те, кто открыто выражает своичувства, просто притворшики: А вот другие, как этот Антуан, онинадежнее.

— Надежнее в чем?

Беата внимательно смотрела на сестру. Та лежала на постели визящной позе. Сейчас не скажешь, что ей семнадцать лет. Элегантная,молодая, неотразимо красивая женщина.

— Да хотя бы в любви. Я уверена, что он в тебявлюбился.

— Ну, ничего хорошего это ему не даст. Через три недели мывозвращаемся в Кельн, — деловито напомнила Беата, надеваяночную сорочку, в которой казалась совсем девочкой, особенно всравнении с сестрой. Она всегда шила себе белые батистовые сорочкиточно такого же фасона, как носила в детстве. Они были удобными инравились ей.

— За три недели многое может случиться, — загадочнозаметила Бригитта, но Беата серьезно покачала головой. Ей лучшезнать.

— Ничего не случится. Он не еврей. Мы можем быть друзьями,но и только.

Это отрезвило даже Бригитту, а при мысли об отце девушкипритихли.

— И правда, — печально вздохнула Бригитта, — ноты можешь хотя бы пофлиртовать с ним. Тебе необходима практика.

— Да-а… — задумчиво протянула Беата, направляясь вванную. — Пожалуй, это верно.

Больше они не говорили об Антуане, но Беата долго еще лежала безсна, думая о нем. Ну почему ей так не везет! Первый мужчина,которому удалось завладеть ее сердцем, не только не был евреем — онбыл французом! Для нее все кончено… но она по крайней мере можетнаслаждаться его обществом еще три недели.

Было уже около четырех утра, когда ей наконец удалосьзаснуть.

Глава 3

Ленч с Антуаном оправдал все ожидания Беаты. Антуан был учтив,сердечен, любезен и крайне уважителен, особенно с Моникой; сБригиттой он обращался как с глупенькой малышкой и смешил всех,подшучивая над ней. Беата втайне восхищалась его умом, обаянием иостроумием, не говоря уже о почти классической красоте. Онрассказывал забавные истории о своей семье, жаловался на тяготыуправления поместьем, хотя было очевидно, что ему все это оченьнравится. Он ни разу не оговорился, ничем не дав понять, что егоземли находятся во Франции. К концу обеда Моника уже была покоренаим и не нашла ничего дурного в его прогулке с Беатой после обеда.За столом он не ухаживал за Беатой, и в его поведении не былоничего фамильярного или непочтительного. По мнению Моники, он былпросто славным человеком, обрадованным возможностью завести новыхдрузей. Поэтому она ничего не заподозрила и ничуть невстревожилась.

Антуан и Беата облегченно вздохнули, оставшись одни, и обошлиедва ли не все озеро, а потом устроились на узкой полоске песка,опустив ноги в воду и беседуя на всевозможные темы. Оказалось, чтоу них почти во всем были сходные вкусы и мнения.

— Спасибо за приглашение на ленч и за то, что вы были такмилы с моей матерью и Бригиттой.

— Какие пустяки! Это они были милы со мной, хотя из вашейсестры вырастет настоящая роковая женщина, разбивающая сердцамужчин. Надеюсь, ее в ближайшее время выдадут замуж.

— Разумеется, — улыбнулась Беата, по достоинствуоценившая его реакцию на Бригитту. Очевидно, Антуан осталсясовершенно равнодушен к ее чарам и относился к ней с легкойиронией. Беате было немного стыдно за свою радость по этому поводу,но она ничего не могла с собой поделать. Сестра немало досаждала ейсвоими выходками.

— Она воображает себя влюбленной в одного из друзей Хорста,и мой отец собирается в ближайшее время переговорить с его отцом.Уверена, что к концу года они будут помолвлены.

— А как насчет вас? — встревожился Антуан. — Вашотец собирается и вам найти жениха?

— Надеюсь, что нет. Я никогда не выйду замуж по расчету. Ивообще вряд ли выйду замуж, — со спокойной уверенностьюзаявила Беата.

— Но почему?

— Потому что не представляю, как может понравиться тот,кого выберут для меня. При мысли об этом мне становится дурно. Нежелаю иметь мужа, которого не люблю, не знаю и не хочу. Предпочитаюнавсегда остаться одинокой.

Похоже, девушка говорила искренне: в голосе ее звучаланеподдельная страсть, и Антуан, слушая ее, испытывал одновременногрусть и облегчение.

— «Навсегда» — слишком долгий срок, Беата. Рано или поздновы захотите иметь детей, встретите того, кого полюбите, я в этомуверен, — печально вздохнул он, и она повернула голову. Ихглаза встретились. Оба долго молчали, прежде чем Беатапроговорила:

— И вы тоже.

— Впереди долгие месяцы войны. Кто знает, сколько из насвыживет. Солдаты погибают сотнями, в каждом бою, — объяснилАнтуан, но тут же вспомнил о ее братьях и пожалел о своихсловах. — Уверен, что все так или иначе образуется, но показагадывать на будущее просто невозможно. Я всегда считал, что тожеостанусь холостяком. Я еще никого не любил, — честно призналсяон, глядя на Беату, и следующие слова как громом поразили ее: —Пока не встретил вас.

Последовавшее молчание казалось бесконечным. Беата не знала, чтосказать, кроме того, что тоже любит его, а ведь они только чтовстретились. Говорить подобные вещи было просто безумием со стороныАнтуана, безумием были и их взаимные чувства, но так уж всесложилось. И они ничего не могли с этим поделать. Оба знали, чтоотношения, выходившие за рамки дружеских, для них невозможны, но онвсе равно признался ей в любви.

— Я еврейка, — выпалила она, — и никогда бы немогла выйти за вас.

Глаза Беаты наполнились слезами, и Антуан осторожно сжал тонкиепальцы.

— На свете нередко случаются странные вещи. Люди разнойверы встречаются, женятся и живут счастливо.

Антуан весь день грезил о женитьбе на ней. Для обоих это былапочти несбыточная мечта, но он больше не мог бороться со своимичувствами. Тридцать два года ушло на то, чтобы найти эту женщину, исейчас он не хотел терять ее. Он не хотел терять ее вообще. Но наих пути немало серьезных препятствий, и впереди ждет немалотрудностей. Его родные будут в бешенстве. Он еще не сказал Беате,что носит титул графа… впрочем, вряд ли она придаст этому значение.То, что притягивало их друг к другу, было сильнее любой веры,титулов, положения или знатности. Он любил в ней все — каждуючерточку, любую гримаску, походку, лицо, фигуру, восприятие мира, иона любила в нем то же самое. Их влекло друг к другу неудержимо, номежду ними встали вера, национальность, долг и семьи. Семьи,стремящиеся разлучить их. Главное — не позволить этим людямпобедить. Впереди ждет долгая борьба.

— Мои родные никогда не допустят этого. Мой отец убьетменя. Проклянет, — с трудом выговорила Беата на замечаниеАнтуана о людях разной веры, которые могут быть счастливы вместе. Вее семье подобное было недопустимым.

— Может, и нет, если мы вместе придем к нему. Мои родныетоже будут расстроены. Им понадобится время, чтобы свыкнуться сэтим. Но прежде всего нужно ждать окончания войны. Если мы решимпожениться, перед нами ляжет долгая дорога. Это только начало, но яхочу, чтобы ты знала: я тебя люблю. Поверь, до тебя я никогда иникому этого не говорил.

Девушка, смаргивая слезы, смотрела на него. Они сидели на песке,держась за руки, и она едва слышно призналась:

— Я тоже тебя люблю.

Антуан улыбнулся ей и, наклонившись, поцеловал. Они не делалиничего такого, что не должны были делать. Он был счастлив уже тем,что она рядом.

— Я хотел, чтобы ты знала: я люблю тебя. Это если со мнойчто-то случится… на фронте. Люблю и буду любить до самойсмерти.

Для двухдневного знакомства заявление было по меньшей меренеобычным. Но Антуан не лгал. Беата чувствовала это. И готова былаответить тем же.

— Хорошо бы это продолжалось как можно дольше, —вздохнула она.

— Так и будет, — заверил он.

Они посидели еще с часок, а перед тем как подняться, Антуанснова поцеловал Беату. Он очень боялся обидеть или ранить ее, онхотел всего лишь защищать и любить, но они оказались в сложномположении. Их дорога нелегка, но такова судьба. Оба понималиэто.