Страница 1 из 14
Даниэла Стил
Отзвуки эха
Моим любимым и бесконечно дорогим детям, каждый изкоторых представляет собой целый мир.
Беатрикс, Тревор, Тод, Ник, Сэм, Виктория, Ванесса, Макси Зара. Пусть отзвуки эха вашего прошлого, настоящего и будущеговсегда останутся добрыми и нежными.
Со всей любовью.
Каким-то чудом я не отказалась от большинства своихидеалов. Они кажутся такими абсурдными и непрактичными. И все же яцепляюсь за них, ибо, несмотря ни на что, продолжаю верить, чтоглубоко в душе каждый человек добр.
Тот, кто спасает одну жизнь, спасает целыймир.
Глава 1
Стоял безмятежный летний день. Беата Витгенштейн вместе сродителями прогуливалась по берегу Женевского озера. Солнцеприпекало, воздух был неподвижен, тишина нарушалась только птичьимщебетом и стрекотом цикад. Беата задумчиво плелась позадиродителей. Это лето семья Витгенштейн проводила в Женеве. Беатенедавно исполнилось двадцать, ее сестра Бригитта была на три годамоложе. Прошло чуть больше года с начала Первой мировой войны, и наэтот раз отец решил увезти семью на отдых в Швейцарию, подальше отГермании. Подходил к концу август тысяча девятьсот пятнадцатого, иотец только что провел с ними целый месяц. Оба его сына были вармии, но им удалось выхлопотать недельный отпуск, чтобы повидатьсяс родными. Хорст в свои двадцать три был всего лишь лейтенантом ислужил в штабе дивизии в Мюнхене. Зато Ульм недавно получил чинкапитана сто пятого пехотного полка, входившего в тридцатую дивизиюЧетвертой армии. На ту неделю, когда он был в Женеве, пришелся егодень рождения — ему исполнилось двадцать семь.
То, что семье удалось собраться вместе в такое время, былонастоящим чудом. Война, словно гигантский Молох, без усталипожирала молодых немцев, и Беата, ее мать и сестра день и ночьтревожились за Хорста и Ульма. Отец продолжал твердить, что все этоскоро кончится, но, судя по его разговорам с братьями, которыеудалось подслушать Беате, дело обстояло совсем иначе. Очевидно,мужчины куда лучше женщин были осведомлены о тяжелых временах,которые ожидали население Европы. Мать Беаты никогда незаговаривала с дочерьми о войне, Бригитту же больше всегорасстраивало отсутствие подходящих кавалеров, с которыми она таклюбила флиртовать. Правда, совсем недавно она влюбилась в одного изуниверситетских друзей Хорста, и Беата сильно подозревала, что еекрасивая младшая сестричка обручится уже этой зимой.
У самой Беаты не было подобных намерений или устремлений. Всемье она была самой тихой, прилежной и серьезной; ее куда большеинтересовали занятия, чем молодые люди. Ее отец любил повторять,что Беата — идеальная дочь. Они и поссорились-то всего один раз,когда вслед за братьями Беата попыталась настоять на поступлении вуниверситет, что отцу казалось вздором и глупостью. И хотя сам онбыл человеком образованным, однако считал, что женщинам вовсе нетак уж необходим университетский диплом. Он объяснил дочери, чтоона, несомненно, скоро выйдет замуж и посвятит свою жизнь мужу идетям. Поэтому университет ей ни к чему, и он ничего подобного непозволит.
В отличие от Беаты братья и их друзья были людьми шумными,веселыми и беззаботными, а сестра — хорошенькой и кокетливой. Беатавсегда чувствовала себя не похожей на них, словно невидимой стенойотделенной от остальных своим спокойным характером и страстью кучебе. В другом, более совершенном мире она хотела бы статьучительницей, но когда высказывала свои желания вслух, братья исестра смеялись над ней. Бригитта заявляла, что только девушки избедных семей становятся учительницами или гувернантками, а братьядобавляли, что о подобной карьере мечтают исключительно уродки.
Они любили поддразнивать Беату, хотя она не была ни бедной, нидурнушкой. Ее отец владел и управлял одним из самых крупных банковв Кельне, где они и жили в большом, солидном доме, расположенном врайоне Фитценграбен. Моника, мать Беаты, славилась в городе нетолько красотой, но и своими драгоценностями, а также умениемодеваться. Подобно старшей дочери, она была женщиной спокойной итихой. В семнадцать лет Моника вышла за Якоба Витгенштейна и быласчастлива с ним все последующие двадцать восемь лет брака.
Брак был устроен их семьями и оказался на редкость удачным. Ихсоюз был слиянием двух немалых состояний, которые Якоб сумелзначительно увеличить. Он правил банком железной рукой и считался всреде банкиров едва ли не ясновидящим. Будущее — не толькоВитгенштейнов, но и их наследников — было обеспечено. Все в жизниэтой семьи было солидным и основательным. Единственнымнепредсказуемым элементом было то самое беспокойство, что терзалоне только немцев, но и всю Европу. Война была предметомкаждодневной тревоги, особенно для Моники, отдавшей армии обоихсыновей. Поэтому отдых в Швейцарии, немного отвлек от постоянныхпереживаний, как родителей, так и детей.
Нарушив многолетнюю традицию проводить лето в Германии, наморском побережье, Якоб решил увезти семью из страны на июль иавгуст. Он даже поговорил с одним из генералов, с которым былзнаком домами, и осторожно попросил об огромном одолжении: устроитьнедельный отпуск сыновьям. Генерал все сделал без лишнего шума.Витгенштейны были редким исключением в немецком обществе: евреи,обладавшие не только огромным богатством, но и исключительнойвластью. Беата знала это, но положение семьи не имело для нее почтиникакого значения. Учеба интересовала ее куда больше. В то времякак Бригитта иногда жаловалась на ограничения, налагаемые их верой,Беата радовала отца и своей глубокой, однако никогда невыставляемой напоказ религиозностью. В молодости Якоб шокировалсвою семью, высказав желание стать раввином. Но его отец сумелобразумить сына, убедив трудиться в семейном банке вместе с отцом,братьями, дядями, как когда-то его дед. Их семья свято чтилатрадиции, и хотя отец Якоба с большим уважением относился к своейвере, он все же не собирался приносить сына в жертву религии. ИЯкоб как послушный сын стал работать в банке, а вскоре после этогоженился. Недавно ему исполнилось пятьдесят. Жена была пятью годамимоложе.
Вся семья соглашалась, что идея провести лето в Швейцарии былапросто гениальной. Здесь у Витгенштейнов было много друзей, и Якобс Моникой и детьми посещали множество вечеринок, балов итеатральных представлений. Зная всех и каждого в банковской общине,Якоб часто ездил в Лозанну и Цюрих, чтобы повидаться с тамошнимизнакомыми. По возможности в эти поездки он брал с собой дочерей.Пока Хорст и Ульм были здесь, они старались проводить с родителямикак можно больше времени. Ульму предстояло уехать на фронт, а Хорствозвращался в мюнхенскую штаб-квартиру. Похоже, свою службу онрассматривал как некое очередное развлечение. Несмотря наполученные воспитание и образование, Хорст вполне мог быть названповесой. С Бригиттой у него было куда больше общего, чем сБеатой.
Беата продолжала неторопливо идти, погруженная в собственныемысли. Очнулась она лишь тогда, когда отставший от остальных Ульмвзял ее под руку. Он всегда оберегал сестру, возможно, потому, чтобыл на семь лет старше. Беата знала, как ценит брат ее мягкийхарактер и доброту.
— О чем ты думаешь, Беа? Выглядишь ужасно серьезной иодинокой. Почему бы нам не прибавить шагу? Давай догоним наших.
Мать и сестра ушли далеко вперед, щебеча о модах и мужчинах,которых Бригитта находила интересными: она завела немало новыхзнакомых на здешних вечеринках. Мужчины толковали на двеединственные темы, которые принимали близко к сердцу: война ибанковское дело. До войны Ульм четыре года проработал в банке исобирался снова заняться семейным бизнесом, когда в Европевоцарится мир. Отец твердил, что и Хорсту пора бросить карты,остепениться и начать работать в банке. Хорст клятвенно пообещал,что, как только война закончится, он выполнит все отцовскиетребования. Кроме того, Якоб несколько раз намекал, что Ульму поражениться. Главное, чего он ожидал от детей как членов своей семьи,так это безусловного повиновения. Жена в этом отношении ни разу егоне разочаровала. Впрочем, и дети тоже, если не считать Хорста,который ловко уклонялся от службы в банке, пока не пришло времяидти в армию. О женитьбе он даже не думал. Собственно говоря, извсех детей Якоба одна лишь Бригитта мечтала поскорее выскочитьзамуж. Беата еще не встретила мужчину, который покорил бы еесердце. Беда в том, что многих молодых людей своего круга онанаходила красивыми, но глупыми, а те, что постарше, немного еепугали и нередко казались чересчур мрачными. Она не спешилаобзавестись женихом и не скрывала от матери и сестры своей надеждына то, что ее муж будет ученым, а вовсе не банкиром. Но высказатьэто отцу Беата, разумеется, не могла. Бригитта же утверждала, чтоподобные мечты — скука смертная. Тот друг Хорста, отпрыск богатойсемьи банкира, на которого она обратила внимание, был столь желегкомысленным, как и она сама. Якоб намеревался не позже сентябряпоговорить с отцом молодого человека, хотя Бригитта ничего об этомне знала. А Беата редко заговаривала с кем-то на вечеринках,которые исправно посещала вместе с родителями, всегда безупречноодетая в выбранные матерью туалеты. Беата была неизменно учтива схозяевами и облегченно вздыхала, когда наступало время возвращатьсядомой, в отличие от Бригитты, которую приходилось уводить силой таккак она считала, что уходить еще рано и что ее семейка невыносимоскучна, а родители чрезмерно строги. Хорст всегда соглашался с нейи старался тянуть время.