Я – сингуляр

Я поспешно отвернулся, посмотрел в комнату. Люшин однокашникприжался к Лариске, его толстые губы шлепают по ее уху,втолковывает что-то, а рука уже не на талии, а ниже, много ниже.Под столом не видно, но, похоже, убедился, что Лариска трусики неносит, вон как весь воспылал, морда красная, сопит, а Лариска, кмоему удивлению, принимает эти знаки внимания с поощряющей улыбкой,словно он режиссер или продюсер.

Ей в самом деле надо спешить, подумал я с сочувствием. Еслиженщины выйдут на улицы голыми, исчезнет последнее сладкое чувствонарушения запретности. Сейчас, когда все хоть как-то да прикрыты,преимущество у тех, кто умеет показать вроде бы нечаянно сиськи илитщательно подготовленные к просмотру половые губы.

На Тверском бульваре, между Литинститутом и Некрасовской,открылась фирма, где быстро организовали курсы, как женщине умелоподать себя в быстро меняющихся современных условиях. Энергичныепреподаватели объясняют, что внимание мужчин нужно приковывать нетолько, когда поднимаетесь без трусиков по лестнице илинаклоняетесь, чтобы завязать кроссовки. В современной жизни дляуспешного продвижения по службе просто необходимо освоить двадцатьчетыре способа сидения в кресле… Кстати, при возможности выборанужно садиться в самое низкое, тогда не придется даже изощряться,чтобы показывать сидящему напротив интимную прическу или красивоприподнятый лобок. А если сочтете нужным, то, меняя положение ног,можно умело демонстрировать не только губы, но и клитор – это взависимости от значительности собеседника, степени расположенностик нему и массы других факторов, ну вы понимаете… В этом квартале,учтите, дамы, к пластической коррекции клитора прибегли на тристасемьдесят процентов больше клиенток, чем в прошлом, учтите это совсей серьезностью!.. Если такие деньги вложены в пластическиеоперации половых органов, то, как вы понимаете, эти женщины горятпонятным желаниям демонстрировать результаты… Спешите, спешите! Миржесток, конкуренция усиливается.

Люша поднялся с полным фужером, я поспешно отвернулся, чтобы онне встретился со мной взглядом и не позвал за стол. Закат чутьпомерк, но в небе, пока еще темно-синем, ярко сверкает начищенныймедяк луны. Если хорошо присмотреться, можно различить все тезнаки, что и на монете. Облака уже не облака, а горы изкрасноватого снега, их неспешно передвигает небесный Гольфстрим, ите медленно истаивают, гордые вершины размываются и проваливаются вкрасновато-фиолетовые недра.

Луна наливается светом все ярче, и, когда незаметно наступиланастоящая ночь, сверху полился призрачный и недобрый свет. Я сразуподумал о вурдалаках, упырях, выкапывающихся из могил покойниках,которых принято называть по-западному зомбями, а те подцепили этословечко у дикарей мамбо-юмбо, что вообще-то тоже зомби.

…возвращаюсь в марсианский городок после прогулки поокрестностям, а там на столе у руководителя лежит сообщение сЗемли. Мол, руководством полетов решено признать нецелесообразностьтуристического бизнеса на Марсе. С сего дня и следует отменитьполеты всех, кто не работает научным сотрудником.

Директор научного городка, академик Иванов, посмотрел на меня снескрываемым злорадством.

– Ну вот и закончились ваши прогулки… Больше бездельники неступят на Марс!

Я развел руками.

– Дело ваше. Жаль только, что сокровища Тускуба останутсяне поднятыми на поверхность.

Он фыркнул, потом насторожился.

– Что за Тускуб?

– Отец Аэлиты, – сообщил я любезно.

– Какой такой Аэлиты?

– Которую драл наш бравый инженер Лосев, – пояснил язлорадно. – Он хоть никакой не академик, а только инженер, нонаделал шороху побольше всяких академиков Ивановых, Петровых и дажеСидоровых.

Он наконец что-то вспомнил, судя по кислой роже, презрительнофыркнул.

– А-а, вы про эту ерунду. Никаких аэлит и тускубов небыло.

– Жаль, – сказал я. – Правда, сокровища есть.

Я вытащил из кармана и бросил на стол брошку. Иванов уставилсяна нее с недоверием, но Петров и Сидоров, более непосредственные,наклонились, Петров вообще взял в руки, начал рассматривать.

– Это металл, – сказал он, – но ничего не весит.Или не металл вовсе… Но какая дивная роспись… гм… скифская?Атланты? Гондвана?.. Или из руин Лемурии?

Иванов фыркнул:

– Ерунда, сляпано на Земле в Люберцах. Руками китайцев.

– Сделайте анализ, – подсказал я. – Еслиокажется, что этой штучке пара миллионов лет…

Петров сказал бодро:

– Это мигом! У нас все готово.

Пока я снимал скафандр, он колдовал у приборов, возле неготолпились молодые ученые. Наконец раздался общий вопль изумления,послышались крики, что надо проверить еще раз, это же невозможно,снова вопли, еще раз, а когда я сидел и отогревался чаем, ко мне наполусогнутых подошел сам Иванов, глаза квадратные.

– Что, – прохрипел он блеющим голосом, – что это…за…

Я мягко улыбнулся.

– Каков возраст?

– Двести миллионов лет! – прохрипел он. – Но этоневозможно!

– Тогда, – предположил я мудро, – творенияприроды? Ну, там ветры выдули, воды источили… когда-то былавода?

Он помотал головой:

– Нет! Это не дело рук природы.

За его спиной выстроились все ученые научного городка и смотрелина меня умоляюще преданными глазами. Я неспешно допивал чай, а онитерпеливо ждали. Наконец я отставил чашку и сказал утомленнымголосом:

– Ну, вообще-то там этих вещей много…

Кто-то из-за спины вскрикнул жадно:

– Каких?

– Разных, – ответил я отечески. – Я ж говорю,Тускуба захоронили, а он был повелителем всего Марса. Ну, пусть имяТолстой придумал, но это явно захоронение величайшего правителяМарса или отдельной его области… настолько оно обширно. Я когдапопал в эту пещеру, думал, что подземный город. А оказалось – нет,не подземный город. А целая подземная страна.

– Подземная страна? Ну да, вода на поверхности сталаиссякать давно, а в пещерах сохранялась.

Другой из ученых возразил:

– Не иссякать, а уходить в пещеры! Там должны былинакопиться подземные моря!

– Я о том и говорю, – сказал первый сварливо. –Это где находится?

Я зевнул.

– Да уже и не вспомню. У меня память… зрительная. А вкартах я не разбираюсь.

Иванов заговорил торопливо, совсем другим голосом:

– Туда нужно организовать немедленно экспедицию! Я затребуюс Земли втрое больше сотрудников и всю необходимую аппаратуру!

Я зевнул шире, потер глаза.

– Что-то в сон клонит. Набегался. Чай, скоро семьдесятстукнет. Эх, жаль, сами ни в жисть не найдете… Там так хитрозамаскировано… Ладно, я пошел.

Иванов спросил в спину непонимающе, тоже мне академик:

– Куда?

Я удивился:

– Как куда? Спать. А потом отправляться на Землю. Я жпоследний турист на Марсе?

Он забежал вперед, придержал дверь, глаза отчаянные,проверещал:

– Вы что? Что вы говорите? Да мы сейчас всех на ногиподнимем! Туристов будем допускать сюда, будем! И не простодопускать, а под ручки приводить!.. Дорогу им прометатьбудем!..

Дальше намечтывать становилось не так интересно, триумф вот он,я отвлекся и обернулся в сторону комнаты, там жарко, душно, мясно,утробный смех…

Глава 4

Лариска появилась на пороге балкона, жаркая и слегка вспотевшая,глаза блестят, прижалась теплым боком и шепнула тихонько:

– Кто этот Демьян Константинович, не знаешь?

– Я их не различаю, – ответил я.

– Который сидел со мной рядом!

– А, этот Люшин однокашник… Если не ошибаюсь, работает вметаллургии. Люша говорил про «Никель-проект».

– И мне Танюша сказала, – шепнула она жарко. –Тогда это то, что мне полезно. Милый, ты не будешь против, если яуйду после вечеринки с ним? А на тебя Таня глаз положила!.. Да иНаташка к тебе неровно дышит, только кивни.

Я двинул плечами.

– Ладно, давай.

– Спасибо, милый.

– Хотя металлургия не слишком ли от тебя далеко?

Она хихикнула:

– Все остришь!

– В смысле, не далеко от твоей творческой работы?

– Его компания оказывает нам спонсорскую поддержку, –шепнула она. – Или что-то инвестирует, я слушаланевнимательно, дура.