Я – сингуляр

– Есть, – сказал я, выныривая из размышлизмов. –Как тебе эта?

Лариска наморщила лоб.

– Гм… а пооткровеннее, но так, чтобы не совсем откровенно,а вроде бы подсмотрено… У тебя же есть?

– Давай пошарим…

Я вывел на весь экран thumbnails, у меня великое множествоЛарискиных фоток: и она любит фотографироваться, и я первые днищелкал затвором безостановочно, гордый тем, что передо мнойраздевается такая красотка.

– Вот этот, – сказала Лариска. – Нет, вотэтот!

– Точно?

– Не знаю, – призналась она. – Посмотрим еще.Сделай покрупнее.

– Долго придется выбирать, – предупредил я.

– А что, к тебе кто-то придет на ночь? – спросилаЛариска и, не дожидаясь ответа, сказала деловито: – Я вам мешать небуду. Если понадоблюсь, могу даже поассистировать.

Я пробурчал:

– Да никого не жду.

– Тогда нет проблем, – решила она. – О, вотэту!..

Я развернул на весь экран указанную фотку, Лариска на ней всамом деле не видела, как я ее щелкнул, очень умело ухватив вдвижении, когда закидывает ногу на седло велосипеда, а разогретая иналившаяся кровью от интенсивного движения пилотка очень зовуще иэротично приоткрылась, выпустив внутренние губы, тоже набухшие иярко красные, словно напившиеся крови гигантские комары.

– Хороша, – признался я. – Настолько, что я быничего не трогал.

– Нет, – возразила она, – давай вот здесьувеличь, здесь раздуй, а вот тут чуточку добавь алости… Так нежнее.Словно солнечный луч пронизывает.

– У тебя такими бывают уши, – заметил я.

– Сделай таким и там, – сказала она настойчиво. –И клитор увеличь.

– А его зачем?

– Сейчас модно крупный!

– Ладно, сделаю покрупнее… Но с этого ракурса его невидно.

– Догадываюсь, – ответила она сердито, в голосепрозвучало сожаление, – но все равно сделай. Я знаю,понадобится!

Когда работает умелец, это занимает считаные минуты. Можноуложиться даже в секунды. Но Лариска мой друг, я провозилсядвадцать минут, зато Лариска взвизгнула в восторге, увидеврезультат:

– Круто! Славка, ты – гений!

– Было над чем работать, – признался я. – Это некакую-то корявую переделывать в фотомодель. Ставить?

– Да, – сказала она твердо. – Давай на самыепосещаемые. Руснетовские, конечно! Подзаголовок щас придумаю… Вот:«Лариска Немировская оскандалилась возле дома…», нет: «ЛарискуНемировскую спалили папарацци…» Или: «Позор ЛарискеНемировской…»

– Да все хорошо, – сказал я, – мы же на разныезакинем, вот и нужны разные подписи, словно это владельцы сайтовпередирают друг у друга клевый снимок.

– Ты думаешь?

– Да, – признался я. – Иногда думаю. Даже –головой.

Глава 7

Забросить снимки на посещаемые форумы не трудно, хоть ихлопотно. Я всобачил их на первую пятерку, а оттуда самирасползутся, сам знаю, что выдал ходовой материал.

Когда забрел на кухню в рассуждении, чего бы пожевать, голенькаяЛариска сидит, поставив одну ногу пяткой на стул, согнулась, каккот на помойке, выставив острые позвонки, левой рукой медленнодвигает внизу зеркальцем, озабоченно рассматривает свои половыегубы. Пальцы правой руки озабоченно щупают припухлости.

– Что-то случилось? – спросил я и, невольновозгордившись, спросил: – Не натерла?

– Посмотри, – сказала она. – У меня вот здесь неслишком обвисает? «Губы бантиком» стоит всего триста долларов. Всяоперация длится пару часов…

– Что за бантики? – спросил я.

– Чудак, ты один на свете не знаешь! Как ты и живешь насвете, такой дикий? Это подкачка геля во внешние губы, укорачиваниевнутренних, увеличение клитора… Самая модная операция, уже догоняетпо имплантации груди, а по подтяжке обогнала.

Я сел напротив, потом опустился на пол, внимательно пытаясьнайти дефекты, на которые указывает Лариска, но по своей мужскойтупости или бесчувственности к прекрасному так и не нашел. Ларискатак и эдак захватывала пальцами нежную розовую плоть, выворачивала,оттягивала, но я все равно не находил изъянов.

– Эх ты, – сказала наконец Ларискаразочарованно, – что ты понимаешь!

– Да, – согласился я вынужденно, – нам как-товажнее не какая, а само наличие. Но я ж тебе все подправил!

– Это в жабе, – ответила она уныло. – А мне надотакое, как ты сделал, и наяву!

– Ну ты даешь, – сказал я пораженно.

– А что? Как ни крути, а наука идет вперед. Грудь симплантатами всегда красивее, чем без них! Даже у молоденькихдевочек. И никакими упражнениями или диетами не сбросишь так быстровес, как липосакцией… А с этой штукой так и вообще… Я что,виновата, если у меня такой маленький клитор?

– Ни фига не маленький, – возразил я. – Глупости!Но если надо, дорисую.

Она отмахнулась, что с тупым разговаривать, другим надо нерисунок показывать, я попросил:

– Погоди, загляну в поисковик.

Здесь же на кухне я быстро ввел в яндекс эти самые «губкибантиком», ошалел от тысяч и тысяч статей на эту щекотливую, помоему дремучему мнению, тему. Так бы о проблемах освоения планетписали!

Лариска заглядывала через плечо, охнула.

– Ох, там написано, две недели нельзя сексом…

– Потерпишь, – сказал я с видом старшего брата. –Кроме того, у тебя такой бархатный анус…

Она отмахнулась:

– Да все, кто знает, так и делают! Но через три дня концертв Коршунграде. Придет не то мэр, не то олигарх… он там всем правит,должна быть готова. Приезжающих с выступлениями трахает, хобби унего. Не могу же сразу сказать: только не туда?.. Он же все равнозахочет везде!

Я взялся готовить кофе, я и на ночь тоже пью, подумал, чтохирургия давно была готова к изменению формы груди, жопы, ног ивообще всего тела, но не была готова мораль. Даже лица исправлялитолько жутко искалеченным в авариях, а о коммерческом использованиине было и речи. Сейчас же плотину прорвало.

И показательно, что такие труды по исправлению половых губтребуют, понятно, демонстрации полученного совершенства. Женщина,которая резко улучшила форму половых губ, сама не может иминалюбоваться, с гордостью раздевается перед партнером и вообще радаслучаю продемонстрировать их при любом подвернувшемся случае.

Хорошо, если это «само собой»: сидя на стуле, медленноперебросила ногу на ногу или же расположилась в низком кресле, аеще удачно села, раздвинув ноги, в кафе… и в других подобныхместах, их женщины сразу берут на карандаш.

Но этого мало: старалась, делала, терпела, платила, а теперьпоказывать только украдкой? С грудью намного проще, ее можнодемонстрировать и в платье! Все равно видно форму. И вот жаждадемонстрировать свои успехи в превращении половых губ из органа…ну, выделения в символ изящества и красоты ломает барьеры,установленные некогда церковью, а затем перешедшие в повседневнуюжизнь.

Так что лавина уже стронулась, но пока еще только начинаетразгон. А ничего не подозревающее человечество копошится у подножиягоры в мирной зеленой долине.

Перед сном я посидел за компом, не могу не полазить по Инету,Лариска посмотрела на часы и рассудила, что домой добираться ужепоздно.

Когда я пришел в спальню, Лариска уже тихонько спит, свернувшисьв клубок и развернув ко мне роскошные ягодицы. Я тихонько лег,обнял ее по-братски, асексуал я или не асексуал, и тоже заснул тихои мирно.

Дурость, сказал я себе, не перестает быть дуростью от того, чтобольшинство привержено этой дурости. А большинство приверженоименно дурости уже потому, что целиком из Люш, Василис, Татьян иОльг, а также тех, кто еще ниже по уровню. Те у пивного ларька,роняя слюни, рассуждают, как бы враз опустили доллар и вывелистрану на верх процветания. А в космос не хрен лезть, это ниче недаст моему огороду…

Отсюда вывод: большинство населения – дураки, если уж называтьвсе своими именами, на хрен политкорректность, я же не на трибуне ине заявку о приеме на работу заполняю. Если же большинство дураки,развиваем мысль дальше, то большинство не право.

Идем дальше… Большинство – враг для любой оригинальной мысли,большинство требует, чтобы все были как оно, большинство, состоящееиз тупеньких Люш. Потому столько анекдотов о профессорах-идиотах ини одного – о тупом большинстве, для которых эти профессора нечтовроде марсиан. Большинство всегда все знает, в том числе и каквывести страну к вершинам процветания, этого не знает только токрохотное меньшинство, которое как раз и находится на вершиневласти. А еще не знают тупые профессора-академики, что в советникаху такого же тупого правительства.