Страница 99 из 117
– Ну, я Шувалов, – сказал я.
– Юрий? – уточнил он, и тут на меня повеяло чем-тоопасным и нездоровым, как из топки крематория.
– Юрий, если угодно…
Тут глаза типа залились холодным недоумением.
– Ничего не понимаю… – пробормотал он.
«Вот он, посланец из прошлого!» – понял я, мгновенновспотев от ужаса.
– А вы кто такой? – поинтересовался я равнодушно.
– Я из ГУВД, работаю сейчас по одному делу с подразделениемБаранова. Миронов я… Майор Миронов.
– И что вам надо, майор?
– Дело в том, – молвил он нерешительно, явно теряясь вмыслях, – что когда-то я работал в области, потом уволился, авместе со мной служил Юрка Шувалов, опер… Потом в министерство егоперевели… А после – сюда. Ну, я подумал… А других Шуваловыхздесь нет?
– Путаница в информации, – отрезал я, понимая: «Все,конец всей истории».
– Ну, извините… – пробормотал он, бочком отодвигаясьот меня.
Я вернулся в кабинет. Мысли путались. Но одно было ясно: этотопер обязательно прояснит для себя внезапное недоразумение,всерьез, чувствуется, огорошившее его. И разрушит всю моюжизнь.
Подо мной, как при землетрясении, начинала расползаться чернымичервяками трещин почва под ногами, и я пятками ощущал струящийсяжар из адских глубин.
Что делать? Пригласить этого умника в свой кабинет и убить? Ивывезти тело ночью в лес? Бред!
Я вызвал к себе шефа службы наружного наблюдения. Далнеобходимые неформальные указания.
Действовал я по наитию, вслепую, совершенно деморализованный,рассуждая тупо: пусть «хвосты» отслеживают маршруты, а тампридумается что-нибудь, когда он покинет контору и выдвинется вгородские просторы…
А, вот что надо: срочно оповестить Жбанова, тот отреагируетнемедленно, направит самых лучших специалистов…
Но как же мне не хотелось убивать этого человека! Менявыкручивало наизнанку от этой мысли, бросало в холод и в жар, но японимал, что никакого выбора здесь нет. И любое промедлениеозначает мою погибель.
Через полчаса наружка сообщила, что объект покинул зданиеуправления, сел в свой автомобиль и направляется в центргорода.
От следующего сообщения у меня поднялись волосы дыбом:
Миронов вошел в бюро пропусков ФСБ!
Он расколол меня, сука… Он уже успел меня расколоть!
Я срочно вызвал к подъезду машину, сбегая по лестнице, набралномер Олейникова и лихорадочно проговорил в трубку:
– В вашем бюро пропусков некто Миронов, майор из ГУВД… Унего информация, которая не должна попасть посторонним.Срочно – задержать и изолировать! Я еду к вам. Прошу принять,товарищ генерал. Вопрос жизни и смерти.
– Да не суетись ты, – лениво ответил Олейников. –Все понял. Сейчас его отведут куда надо. Давай жми, мне через час вКремль ехать…
И я как в бреду домчал до Лубянки, сунул местную ксиву едва лине в зубы прапорам на входе и метнулся к лифту.
В секретариате заместителя главы ведомства меня встретилидружественными улыбками, рукопожатиями, и я несколькоуспокоился.
А встретивший меня Олейников, пребывавший в превосходномнастроении после дела с отелем, дружески обняв, повел в свои покои,предназначенные для отдыха и бесед с близкими сотоварищами.
– Где этот Миронов? – спросил я. – И куда оншел?
– Вообще-то сначала я хотел выслушать тебя, – сказалгенерал. – Чтобы соблюсти правила игры, заполучивинформационное преимущество. Но давай я сыграю белыми, хотя в нашихтрадициях это считается глупой ошибкой. Твой майор шел в управление«М», к своему знакомому, вероятно, куратору… И перехватили мы егочудом. И еще тебе повезло, коли рыло в пушку, что он сунулся прямов контору, это – нонсенс, коли он у нас в осведомителях.Полагаю, куратор не мог покинуть рабочее место, а у подопечноговозник очень горячий вопрос. Ну, а теперь излагай ты…
И я изложил. Правду о перемене мест двумя авантюристами.
Олейников явственно и тяжело мрачнел, выслушивая меня. Когда жея завершил свою исповедь, встал из-за стола, подошел к окну.Спросил безразлично:
– И что предлагаешь делать?
– Не знаю…
– Забавная штука – жизнь, – качнул онголовой. – Ну… ты же отныне – профессионал, –произнес снисходительно. – И понимаешь, что таких свидетелейне оставляют в живых. Но сначала давай подумаем о тебе. К историитвоего внедрения в милицию я отношусь негативно, и достоин ты,чтобы снести тебе голову, но нас много связывает… К тому же еслиподняться над ситуацией и рассмотреть ее философски, то в жизни тыоказался на своем месте. Причем в качестве весьма достойного длянего персонажа. Я, кстати, всегда вторым планом удивлялсянесоответствию твоей личности с милицейской карьерой. Ты не мент,ты умнее и шире. А потому, наверное, пережил череду начальников ине погиб по дороге к своей сегодняшней должности в вашихбезжалостных междоусобицах. Но в этом здании, Юра, основной принципотношений и работы – целесообразность. И вот я взвешиваюситуацию весами этого принципа. И думаю: а почему бы тебе непомочь? Для нас это взаимовыгодно. Приобретаю себе вечногодолжника. А сдать тебя, памятуя историю наших взаимоотношений,превосходно всем известных, – значит добровольно выставитьсебя в роли доверчивого идиота. С другой стороны, ликвидироватьчестного информатора, прибежавшего к нам с доносом, – такойгрех я себе на душу не возьму. А рванул он сюда, потому чтоиспугался, что может покинуть твою контору частями, в мешке, и какопытный опер, прочухав неладное, поторопился нейтрализовать всевероятные инсинуации с твоей стороны. Теперь вечный вопрос: чтоделать? Отвечаю: я спущу ситуацию на тормозах, а уж далее –сам… Без подсказок.
– А что мне делать сейчас?
– Сиди здесь, пей кофе, коньяк… Только не звякай посудой.Дверь будет закрыта неплотно, ты все услышишь…
Миронова ввел в кабинет генерала его помощник.
– Ну-с, – сказал Олейников, – присаживайтесь,майор милиции. Чем угодно заинтересовать наше ведомство? Илипредпочитаете говорить с офицером, с которым вы на связи?
– Да, желательно…
– Тогда поверьте, что лучше вам поговорить со мной, –сказал Олейников. – Лучше и для вас, и для вашего куратора.Тем более я примерно представляю себе ту информацию, что не даетвам покоя.
– Шувалов… – произнес он, как пароль.
– Ну, есть такой известный борец с оргпреступностью, чтодальше?
– Тут – странности… – произнес Миронов и далееподробно и весьма грамотно изложил о странностях.
– Молодой человек, – выслушав его, произнесОлейников. – Вы все сделали правильно, вы пришли по адресу, ия рад, что в нашей милиции работают столь квалифицированныесотрудники. Наши секретные сотрудники. Но в данном случае ничегоувлекательного вы нам не сообщили. Объясняю: существуетгосударственная задача нахождения упомянутого вами лица в органахвнутренних дел.
– Ах, вот как…
– И постарайтесь события сегодняшнего дня устранить изсвоей памяти, – продолжил Олейников. – И тем более где-тоозвучить их. Вы что-нибудь говорили куратору?
– Только о необходимости срочной встречи.
– Очень хорошо. Ваша информация не для его уровня. Сейчасвы пойдете к нему и скажите, что вам надо срочно одолжить деньги напокупку машины, к примеру. Есть, мол, выгодный вариант, вы мечетесьв поисках средств…
– Я все понял. Даже не беспокойтесь, товарищгенерал-полковник.
– Приятно иметь дело с умным человеком. Ну, прощайте. О,кстати, подарю вам сувенир на прощание.
– Это что, пуля от пулемета? – раздался озадаченныйвопрос Миронова. – Зачем мне?
– Да сувенир, зажигалка, сегодня кто-то принес… –через смешок произнес Олейников. – Поставьте на видном местедома, в кабинете, вспоминайте нас.
– Какой там кабинет! Пятый год из коммуналки невыберусь…
– Плохо честные менты живут, и это прискорбно, –посетовал Олейников. – Но еще хуже, что их так мало. Ну,удачи, майор.
«Да, подарочек со значением, и как преподнесен!..» –мелькнуло у меня.
– Ну-с… – Олейников открыл дверь, за которой ятомился. – Дальше – по обстоятельствам. – Развелустало руками. – Но ситуация мне не нравится. Однако повторяю:сам думай, как и чего. Пропалывай историю. Тебе просто повезло, чтопокуда из нее вынырнул лишь этот персонаж. Да и аферу вы провернуливо времена смутные, сейчас бы такое не прошло. А, работай твойтезка даже тогда в каком-нибудь пусть мелком, но устойчивомподразделении, спалились бы вы давно, ибо любой московскиймилиционер уже за полгода обрастает вечно волочащимися за нимсвязями. Да и он, тезка, тоже везуч до поры. И о нем подумай, Юра.Понимаешь, в каком смысле. Плохо это, но куда деваться от законовнашего жанра? Только вот насчет меня беспокоиться не изволь. –Он криво усмехнулся. – Дороже встанет…