Главное управление

Рядом – небольшой городишко, в котором я открыл рыбныйресторан и бар. Место бойкое, рядом с торговым центром и скурортными отелями, посетителей тьма, и все мои вложения я давноокупил.

У меня жена и двое детей.

С этой красавицей-китаянкой я познакомился случайно и банально:помог ей довезти корзину с продуктами из супермаркета к машине.

Ей было всего двадцать три года. Она работала как иностранка вкомпьютерной компании, мечтала зацепиться в Америке, а тут подвалиля, очарованный не только ее ослепительной, точеной и гибкойкрасотой, но и самим ее характером: она необыкновеннодоброжелательна, покладиста, прилежна и в работе, и в ведениихозяйства, а кроме того, отнюдь не глупа. Закончила здесьтехнический колледж, получила твердую специальность, но ееувлечение – английская классическая литература, и онастремится поступить в университет, дабы выучиться на филолога.Вернее, стремилась, но не вышло: я потянул ее замуж, потом один задругим родились дочка и сын, и все свое внимание она перенесла насемью.

В своем женском совершенстве она для меня неоспорима. Япоглядываю, конечно, искоса на местных красоток, но им донее – пропахать космос. Оказать им знак внимания –унизить и себя, и жену. А она этого не заслуживает. Да и я тоже,полагаю.

У нее трогательная, неусыпная забота о наших малышах, и онаживет этой заботой и счастлива ею.

О своем прошлом я рассказал ей в общих чертах, в подробности невдаваясь. Да они и не очень-то интересуют ее, они из той жизни, чтонепонятна ей и неинтересна по своему устройству и принципу.

Она знает одно, главное: у нее надежный и верный муж. И меня онабоготворит. И я отвечаю ей искренней благодарностью. И кажется,люблю ее. Но то, что дорожу ею – точно. Да и чем мне теперьдорожить?

В принципе, я живу по благополучному американскому трафарету.Семья, бизнес, в выходные – вечеринки с местными знакомыми и сприятелями, которыми я успел обзавестись. Люди они поверхностные,без страстей, но участливые и благостные. Мои рассказы о Россиислушают, раскрыв рты. Для них я просто бизнесмен, решившийэмигрировать из бесперспективной для себя страны, не более того.То, как я развернулся на здешнем деловом поприще, вызывает у нихсдержанное, но уважение.

Кроме того, у меня – плантация авокадо. И на эту осень –большая неприятность, связанная с ней. Федеральная комиссияпосчитала, что во Флориде именно в плодах этого дерева поселиласькакая-то зараза, и запретила их продажу на рынке. Коррупционнаяафера, точно! Но хрен пикнешь!

Я с грустью смотрю, как мои десятки тысяч долларов опадают наземлю, превращаясь в гниль.

Ладно, не это главное.

Целый год, прошедший после моего отъезда из России, я невыключал своего московского телефона. Звонки были в основномпраздные, от знакомых, которых я уже потихоньку начал забывать.Дескать, как дела, чем занят? Да ничем. Сижу дома, в Москве, читаюкнижку. Ах, вот как… Да вот так.

Изредка звонила Ольга, ей я честно поведал о своем пребывании вАмерике и о новом браке.

А вот звонок из министерства все-таки грянул. Мне предлагалиместо начальника районного отдела милиции. Не то в Мытищах, не то вХимках.

Когда звонок поступил, я пребывал на яхте своего соседа,состоятельного итальянца, подозреваю, крупного мафиози, владельцасудовой компании. У него же тут сеть оружейных магазинов. Гдепродаются без особенных формальностей и «Стечкин», и «Макаров», иболее крупные калибры. Причем для их приобретения никакихвыдающихся заслуг не требуется, как для покупки дрели илибензопилы. Итальянец, кстати, весьма заинтересованно произвел обменклише, доставшееся мне от дагестанских фальшивомонетчиков, на мойновенький, оснащенный мощными моторами и спутниковой связьюокеанский бот.

Думаю, меня он принимает, не комментируя свои мысли, очевиднопонятные мне, за своего собрата по аналогичным, кормящим его делам,осевшего в Штатах из-за боязни либо судебного преследования народине, либо из-за тамошних криминальных разборок. Не удивлюсь,если вскоре от него поступит предложение поучаствовать вкаком-нибудь совместном горяченьком деле.

А праздновали мы его день рождения в окружении привычнойкомпании наших общих знакомых.

Светило тропическое солнце, голубая волна била в крутой белыйбок судна, звенели бокалы с аперитивами, было легко и празднично надуше.

И тут сквозь гундосивший в трубке голос чиновника из кадров,доносящийся через дали дальние, из другого, словно потустороннегомира, в сознании моем возникло видение того места службы, что мнепредлагалось: мрачной захолустной ментовки на задворках холодного,стоящего в дымных автомобильных пробках города. Стены, крашенныемасляной краской, решетки, тесные кабинеты, суета местных деловитыхоперов, разводы на службу патрульных…

Я вежливо отказался от предложения. И выключил телефон. Так иподмывало бросить его в океан, но окружающей меня природой ядорожил.

Телефон по возвращении на берег я опустил в специальныйконтейнер, предназначенный для такого рода мусора.

Вскоре ко мне должен приехать из Эмиратов коммерсант Дима. Емунадоели арабы, и он устремился в стабильную цивилизованную страну.Я предложил ему построить на паях супермаркет в весьма выгодном дляэтого районе. Он с готовностью согласился. Визу он уже получил,осталось распродать остатки недвижимости, разобраться с банками икупить билет.

Скоро здесь, чувствую, мне будет куда веселее.

Вечер. Я выхожу на веранду на втором этаже. Внизу, на газоне,жена и дети. Они сидят на расстеленных на траве подстилках,подогнув ноги, и жена рассказывает ребятам старые китайские сказки.Они их обожают.

Увы, научить их разговаривать по-русски я вряд ли сподоблюсь,мать привила им свой язык.

Скоро ужин, а потом – спать.

И будет мне сниться сон, часто меня посещающий: я вхожу вмраморный огромный холл конторы из промозглого московскогопространства, с обрывком набитого снежной крупой ветра, и навстречумне, залитые словно прожекторным светом, дружески протягивая руки,идут Решетов, Сливкин, Коромыслов, Акимов, мои опера…

И я всегда просыпаюсь с тоскливым ощущением какой-тобезвозвратной утраты.

И смотрю в окно, на качающиеся челки пальм под фиолетовым ночнымнебом, чужим.

И чувствую себя глубоко и обидно несчастным.

Ведь глупо, да?