Главное управление

– Ну… это мы еще поглядим, – промямлил я, зыркнувзлобно на болтуна.

– Именно – поглядим, – отозвался он бодро. –Завтра смотрины.

– Вот… ты даешь! – покосилась на меня Ольганеодобрительно. – Опять выдумываешь всякие комбинации…

– Если бы я не выдумывал, – сказал я, – то на чтобы мы жили? Так говорил один писатель своей супруге.

Она пренебрежительно отмахнулась. А я едва справился снакатившим раздражением. Увы, в последнее время наши отношенияпретерпевали некоторый кризис. Мы мало виделись, Ольга пеняла, чтоя стал замкнут и нелюдим, не интересуюсь ничем, кроме своей работы,а на работу мою смотрела свысока, как на некий порочный бизнес. Еепрошлые романтические представления о доблестных борцах с жуликамии с бандитами, видимо, претерпели значительные деформации. Иобъективные причины тому имелись. Все она видела, все понимала, моематериальное преуспевание, как я ни старался, утаить было сложно, ив профессии моей она откровенно разочаровалась. И во мне, вчастности, наверное. Хотя умалить меня на людях было для неетабу.

Но этот презрительный жест был подобен пощечине. Я призадумался,какой бы ей дать укорот, но тут раздался телефонный звонок.

В оконце требовательно верещавшего аппарата, ерзавшего всудорогах вибрации на темном стекле стола, проявился номерзвонившего абонента. Местный номер… Кто бы это мог быть?

– Мистер Шувалов? – вопросил меня мягкий мужской голосна английском языке. – Меня зовут Джон Скотт…

– Да, мне говорил о вас Юра… – припомнил я. – Тоесть, тьфу, Джордж…

– Мы могли бы увидеться завтра? Скажем, на пляже послезавтрака? Вам будет удобно?

– Конечно.

– Тогда я подъеду, предварительно позвонив.

– Чего это ты на английском заговорил? – спросила женас подозрением.

– Завтра подъедет Юркин приятель, – сказал я. –Американский милиционер. Желает познакомиться для обмена, вероятно,опытом.

– Полезная связь, – отреагировал Дима. – А чегоон здесь? По работе? Американцы сюда на отдых не ездят. Уних – Гаваи, Доминикана, Флорида…

И тут кольнуло меня некое нездоровое предчувствие… Но развитьсяему я не дал, разговор о предстоящей встрече скомкал, поведал парузабавных историй из недавней служебной практики, и вечер мы провелибеззаботно, весело и закончили его в изрядном подпитии.

Утром на пляж я отправился в одиночестве: вчерашним днем дочка,видимо, перегрелась на солнце, температурила, и Ольга осталась сней дома.

Я заказал пива, улегся на лежак в паре метров от набегающейволны, и тут по соседству со мной присел мужчина, одетый в легкиеспортивные брюки, шелковую рубашку с короткими широкими рукавами ив кожаные сандалеты с открытой пяткой.

Лицо у него было открытое, хотя и жесткое, темные волосы тронутылегкой проседью, а в распахнутом вороте рубашки проглядывалакрепкая атлетическая грудь. И руки, лежавшие на коленях, былимускулисты и жилисты.

– Так вот я и есть Джон Скотт, – обратился он ко мнена чистом русском языке, в котором едва угадывался акцент.

– Как вы меня нашли? – встрепенулся я.

– Так я же полицейский, вы забыли…

Он старался говорить приветливо и выглядеть доброжелательно, нов глазах его была волчья холодная настороженность – видимо,привычная. И повеяло на меня от него нехорошим, ненужным мне, новыверенно-неотвратимым, зревшим, подобно семени зловредной хвори внеизвестности дальнейшей судьбы, дошедшей до своего пагубногопобедного рубежа.

И вчерашнее предощущение неясной беды уже всецело и чугунноохватило меня, и язык каменно замер во рту.

– А вы, по-моему, все поняли, – рассеянно произнес он,опустив глаза долу.

Я не очень-то и удивился его проницательности.

– Не хочу делиться скоропалительнымипредположениями, – обронил хладнокровно, как мог, едвасправляясь с растерянностью.

– Я тоже из главного управления, – поведал онравнодушным тоном. – Только из другого. Из настоящего.

«Из главного управления всем миром», – подумалось мнеобреченно.

Вот и пришлось мне воочию встретиться с представителемзагадочного ЦРУ. Трепыхалась, конечно, бессильным мотыльком,пытающимся пробить стекло, мыслишка, что это не так, что яошибаюсь, и сейчас этот парень обратит все в шутку и в небыль, ното, что он произнес далее, безжалостно развеяло какие-либоиллюзии.

– У вашего друга, после того как вы с ним поменялисьролями, в Америке возникли некоторые неприятности, – пояснилон.

«Ах, вот что!» – дошло до меня.

– Теперь понимаю, каким образом он выпутался, –промолвил я.

– Ну, а что ему оставалось делать, дабы спастись? –сочувственным тоном произнес Джон. – Пришлось выложить намправду. Весьма любопытную. И мы решили, что перед нами –готовый проект. И начали наблюдать за вашей судьбой. Не скрою, мыдо сих пор поражаемся вашим достижениям. Порою вы мне напоминаетегениального разведчика. Прирожденного, это огромная редкость.Может, эти качества у вас из прошлой жизни? Один наш аналитик,склонный, подозреваю, к мистике, выразился в отношении вашейперсоны именно этаким образом.

Внезапно я все уяснил.

– Вы меня использовали втемную через «Риф», – сказаля. – И когда назрел конфликт, решили открыть карты, чтобыурезонить мою гордыню. Так?

– Да вы действительно талант…

– Я – идиот, – сказал я. – Хотя бы потому,что поверил Юре и Жбанову, будто они работают на какую-томифическую питерскую команду и занимаются исключительно заработкомденег, качаясь на волнах российской конъюнктуры. Нет, они плавают вглубине, четко держа курс, как ядерная подводная лодка. А выговорите – талант…

– Они ввели вас в заблуждение, молодцы, – откликнулсяон. – Но так или иначе все разъяснилось.

– И сейчас идет формальная вербовка на шантаже, –сформулировал я.

– А кто в этом виноват? – спросил Скотт. – Сейчасвы платите за прошлые промахи.

– И теперь за них придется платить всю жизнь… –вырвалось у меня.

Тут я вспомнил, как придумал вчера взять в тиски араба. Моякомбинация возвратилась ко мне сторицей!

– Вы зря переживаете, – пожал плечами Скотт. –Мне кажется, какая-то высшая логика жизни привела вас в нашузападню. Да она, собственно, существует как умозрительное понятие.От вас не требуется никакого риска, да и вами никто не собираетсярисковать… А суть нашего разговора – поставить все на своиместа. И напомнить вам, что ваша мама и ваша дочь –американские граждане, и таковыми, надеюсь, будут ваши внуки. Да ивы, впоследствии уволившись со службы, переедете к нам. Что вамбудет делать в России? Но пока вы в России, мы будем поддерживатьвас, оказывать всяческую помощь и устранять все проблемы, скоторыми вы столкнетесь. Отныне знайте: за вами стоит стользначительная сила, масштабы которой вам даже труднопредставить.

Мне отстраненно подумалось, что, может быть, точно так же намиманипулирует высшая цивилизация, некогда заселившая нас на этойпланете. Уничтожая одних, выталкивая на высшие посты других, недавая подняться на вершины опасным для них талантам и выстраиваятаким образом движение масс в угодном направлении…

– И что от меня потребуется после всех этихоткровений? – спросил я.

– Пока – решения тех или иных техническихзадач, – сказал он. – Собственно, вы их и так успешно длянас решаете с недавней поры через «Риф». Вербовка Олейниковавозможна, как думаете?

– Категорически нет.

– Значит, будем использовать его на полутонах. И вот ещечто! – поднял он палец. – Не ссорьтесь со Жбановым. Он, вконце концов, исполнитель. Вы можете возразить ему, но обоснуйтесвои отказы или сомнения логикой, а не эмоциями. И если потребуетсячто-либо деликатное, обращайтесь к нему без стеснений, в приказномпорядке. Он все устроит.

– Вы слишком мягко стелете, – заметил я. – Гдежесткие задания, глобальные задачи? Появятся позднее, когда яуспокоюсь и расслаблюсь?

– Все куда проще с одной стороны и сложнее с другой, –ответил он. – У нас нет необходимости водить вас за нос.Вы – человек на своем месте, удачно вписавшийся в Систему иуяснивший, что идти против ее правил – себе дороже. И чемдальше вы продвигаетесь по ее ступеням, тем глубже проникаетесь еедухом. Вот и делайте карьеру. Мы вам в этом всяческипосодействуем.