Страница 73 из 117
– Ишь подморозило вас, – сочувственно крякнул шефдоблестных бойцов. – Эй, Васильев, давай сюда бронежилет! Вот…Оденьте, все будет теплее… Да и вообще кто знает… А там по ходупьесы согреетесь, обещаю.
Когда прозвучали необходимые приказы бойцам, мы в компаниибоевого командира двинулись к калитке, и в самом деле оказавшейсяотворенной.
Перед нами простирался обширный, устланный свежим снежком двор.Сонно взбрехнула собачка из конуры, стоявшей под навесом сарая.
– Теперь – самое главное, – полушепотом наставлялменя командир. – При первом же выстреле ложитесь на землю. Безрассуждений. Упал – и все. Понятно?
– Я-я-с-сно…
– Простудитесь, чувствую…
Утопая по щиколотку в пороше, подошли к крыльцу. Поднявшись нанего, постучали в дверь.
– Кто там? – донесся из сеней деловитый мужской голос.Кавказский акцент в произнесенной фразе отсутствовал.
Шеф спецназа поведал легенду о скоропостижно скончавшемсяаккумуляторе.
Дверь раскрылась.
В залитых светом сенях с чисто вымытым полом увиделся лысоватый,полный мужичонка в валенках, байковой рубашке и меховойбезрукавке.
Мужичонка, видимо, только что отужинавший, ковырялся в зубахпластиковой зубочисткой. Веяло от него сытостью, довольством иосновательностью.
– Тэк-с, – шагнув на крыльцо, молвил он. –Накрылась, значит, батарея… Вообще-то у меня есть, но машина вгараже, придется снимать… Э-э! – испуганно воззрился он нафигуру в пятнистом комбинезоне и в черной маске, появившуюся нагребне крыши сарая. – Ты чего тут забыл, парень?! Он же мнешифер проломит! – поведал скороговоркой, озабоченнообернувшись ко мне.
И тут неподалеку грянул тугой автоматный выстрел, грозным эхомпотревожив морозную ночную тишину.
Я замер. Лихорадочно метнулись мысли:
Падать? Куда? Сопливым носом в валенки хозяина на пятачкетесного крыльца? Или сигануть вниз? Вот задача! Упадешь –дураком сочтут, не упадешь – пристрелят…
У хозяина, замершего с открытым ртом, из которого нелепо торчалазубочистка, окаменело лицо и опустились руки.
В следующую секунду, будто стряхнув с себя оторопь и механическиперекрестившись, мужичонка проворной юлой юркнул в дом.
А спустя считаные секунды в комнату, где до сей поры мирноужинало семейство, состоящее из жены хозяина и трех детишек,ворвались громилы в черных масках с автоматами, заставив мирноенаселение дружно и затравленно завыть от ужаса.
Зажурчали, образуя на полу характерные лужицы, потоки из детскихи взрослых штанишек.
Как выяснилось позднее, причина автоматного выстрела заключаласьв том, что один из бойцов при преодолении забора зацепился спуском«Калашникова» за верхний заостренный угол доски.
– Извините, – учтиво наклонил я голову, уясняя, что опохищенном Советнике эти люди если и знают, то благодаряисключительно информационным теле– и радиосообщениям. –Батарея сдохла, движок остыл, ребята замерзли, пришлипогреться…
– Так… это… в гараж-то пойдем? – тупо уставившись напокачивающийся зад хозяйки, склоненной с половой тряпкой надобразовавшимися лужами, произнес хозяин.
– За батареей? Да нашли уже… – ответил ярассеянно.
– А-а-а…
Утром, вновь связавшись с МВД и доложив, что по указанномуадресу никаких преступников и заложников не обнаружено, я созлоблением брякнул трубку на вспискнувший рычажок.
Однако через час из МВД перезвонили вновь, уточняя, в какомименно доме производились проверочные мероприятия.
Сморкаясь и покашливая, я подробно и терпеливо объяснил.
Спустя некоторое время меня вновь потревожил звонок из главногоправоохранительного ведомства.
– Дом стоит на другой стороне дороги, – недовольнопопеняли мне. – Что же вы… так невнимательно, а? А водворе – зеленые «Жигули».
Пояснив о совершенной оплошности сотрудникам, я вновь отправилих в СОБР, а сам позвонил в прокуратуру, предложив ответственномулицу повторную поездку за город.
– Да ну вас к бесу! – прозвучал раздраженныйответ. – Приезжайте, берите санкцию и – удач! Намвчерашнего цирка хватит!
Возражать собеседнику я не стал.
При повторной рекогносцировке местности в селении действительноотыскался дом-близнец с аналогичным забором, беленькими наличникамина окнах и – стоящей во дворе старенькой машинкой зеленогоцвета.
Решение командира спецназа, вдохновленного полным соответствиемустановочных деталей, отличала безоговорочная воинская прямота:
– Берем хату внезапно и – в лоб!
Получив данную директиву, спецназовцы, удрученные прошлойнеудачей, выворотив одним ударом входную дверь, сноровистоворвались в жилище.
Следом за ними в дом шагнули Боря, Акимов и я.
От увиденной картины в наших глазах качнулись и поплыли в разныестороны пол, потолок и стены, сложенные из гладенько отесанных,проложенных сухим стародавним мхом бревен.
По комнате металась, истошно и жалобно блея, испуганная коза, досей поры обретавшаяся в клети, установленной в сенях. Дверь клетивалялась на полу, являя собой результат то ли активных действийспецназа, то ли заполошного испуга животного.
На кровати, застеленной цветастым лоскутным одеялом, причиталаодетая в ночную рубашку бабка с обернутой вокруг головы толстойшерстяной шалью.
– Что деется-то, что деется! – твердила бабка навзрыд,как заклинание. – Ой, умираю, ой, запужали, соколики!
– Одна живешь, бабушка? – участливо спросил Борис.
– Ой, что деется-то, что деется!
– Спроси ее, правительственных советников здесь немелькало? – угрюмо посоветовал я Борису.
– В подвале – картофель, – деловито доложилкомандир спецназа сыщикам. – Больше никого.
– Ой, что деется-то, что деется!
Я взглянул на сорванную с петель дверь. Полез в бумажник. Досталпару сотенных. Кашлянув стесненно, произнес:
– Вот, бабушка, дверь починишь…
– Кто ж мне ее за эти твои бумажки чинить-то будет! –плаксиво возразила старая женщина, обретая некоторую ясностьмышления, продиктованную, вероятно, естественной крестьянскоймеркантильностью. – Ой, что дее…
– А сколько надо? – буркнул Борис.
– Хотя бы пятьсот, соколики… Кто вы будете-то?..
– Это… Уголовный розыск Московской области… – нашелсякомандир спецназа. – Сейчас скинемся, бабуля, ошибочка у насвышла…
– Вам ведь к соседу надо! – плачущим голосомпроговорила хозяйка, поднимаясь с кровати. – К Ваське!..
– А что он?.. – насторожился я.
– Я ж на него заявление писала!..
– Какое еще заявление?
– Половину поленницы у меня спер, пьяница!
– А-а… – протянул Акимов. – А чья машина-то утебя во дворе, бабушка?
– Петьки-кузнеца. У него двор малый, не протиснешься…
Отдав старухе деньги за починку двери и кое-как приладивотодранный запор козлиной клети, мы покатили, теряясь в догадках иматерясь, обратно в Москву.
Я уже укладывался спать, когда раздалась поздняя телефоннаятрель.
Звонил один из знакомых офицеров министерства, кого япо-приятельски просил разведать о надежности и компетентностиневедомого генеральского источника.
– Да там никакой не источник, – пояснил небрежноприятель. – Там ситуация другая. Ему, в общем, экстрасенскакой-то гадает, генералу…
– Чего?! – невольно округлились у меня глаза.
– Ну, я не знаю, какая у вас там проблема, но концепциябыла следующей: колдун этот всякие места, что ли, определяет… Ну, атебе и спустили команду: проверьте… Вдруг чего и в самом деле…
Я припомнил тяготение Филинова к метафизике и околачивающихсяблагодаря этой его слабости в нашей конторе экстрасенсов иастрологов. В министерстве у шефа, как я уяснил, также имелисьединомышленники.
– Ну подумаешь, пускай ребята проверят… Все жевозможно… – поддакнул я снисходительно.
– Ну да…
– Действительно, все возможно, стал же он заместителемминистра… – заключил я вслед.
А спустя неделю весь наш сыск пошел под откос, в забвение.
– Новости слышал? – ворвался ко мне в кабинетАкимов. – Все, прилетел Советничек в Москву. Вопрос решен.Решетовым и Сосновским. По старой схеме. На бюджетной основе. Стеневыми долями.