Главное управление

– То есть жить ты хочешь в Америке, а торговатьРодиной.

– Какой еще Родиной? – искренне возмутился он. –Алик – американский гражданин. Перунов – французский. Всеих окружение – с иностранными паспортами в карманах. А утебя – какие паспорта? От холодильника, микроволновки и отпылесоса. Ну, и российский, убогий. Очнись! Россия для них –большой коммерческий проект в целом, а Москва – в частности!Ты посмотри, как строится все это элитное жилье, за счет чего икакого оно качества! Через десяток лет все поплывет… Возьми«Деловой Центр». Ты представляешь себе, на чем в Америке стоитнебоскреб? На скальном грунте, на граните. Там и фундамент ненужен. А здесь? Болото и глина. И даже самый умнейший инженер незнает, сколько ручьев и пустот режет ковш экскаватора и каксместятся пласты в дальнейшем. Москва и небоскребы – понятия,несовместимые в принципе. И не только по техническим соображениям.Здесь другая аура культуры и уклада жизни. А этим деятелям –плевать. Настроили коробок руками турков и таджиков, сорвали куши – туда, где климат помягче и валюта потверже… А сколько этикоробки простоят и кому нужны будут – только Богуизвестно.

Недавно я проезжал мимо места будущей стройки, тянувшейся вдольрядом железнодорожной насыпи, и видел двух бродяг, сидевших на краюшпал и пялившихся на торчащие из ям опорные столбы будущихгигантских строений. И легко представил себе подобную парочку вбудущем, глазеющую на заброшенные, покосившиеся стеклянныепараллелепипеды и рассуждающую, что, дескать, опять нае…ли!

– В общем, ты решил постричь шерсти с крыс, бегущих скорабля, – подытожил я. – Со своей же компании.

– Да! – я хочу, чтобы меня, как уран, вся эта компанияначала бы обогащать, – развязно ответил он.

Я потянулся к тренькнувшему телефону, заерзавшему, вибрируя, пополировке стола.

Олейников.

– Подъехать ко мне сможешь?

– Уже бегу, – ответил я. И тиснув на прощание рукуЮре, поспешил прочь.

– А конверт? – прокричал он мне вдогонку.

– Потом! За обед из него расплатись!

– Ну… зажрался!

Спустя час я сидел в кабинете заместителя главы Лубянки.

Выглядел Олейников утомленным, жесткое лицо его бороздили темныеглубокие морщины, а голос звучал с болезненной сонной глухотой.

Речь шла о первой четверке наших российских толстосумов, столповделового общества. Из слов Олейникова я понял, что между ними игосбезопасностью грядет новый этап большой войны. Чекисты не безоснования полагали дружную четверку главными разрушителямигосударственности, проводниками западного влияния, источникаминародных бед, но стоящие за их спинами люди из правительства и изсемьи президента в обиду своих партнеров и кормильцев не давали. Вруках госбезопасности, таким образом, был лишь один козырь:изощренные оперативные комбинации. Мне предлагалось сыграть настороне чекистов, чью патриотическую точку зрения на сложившуюся встране плачевную ситуацию я полностью разделял.

Олигархи между тем своим влиянием и полномочиями не обольщались,постоянно были настороже и генеральную стратегию вырабатывалисообща, не усердствуя во внутренних трениях, способных подорватьустои их политического сообщества. Таким образом, действоватьпротив них мы были способны по трем направлениям: спровоцироватьнеизбежные конфликты, дискредитировать их в глазах власти и,наконец, внести в их деятельность дух смятения и неуверенности.

– Все они связаны с бандитами, и удары мы способны наноситьчерез эту сферу, – говорил мне Олейников. – Своиматериалы я тебе предоставлю, сравнишь с имеющимися в твоихзапасниках.

– Это не удары, а пинки, – возразил яубежденно. – За Сосновским стоит Решетов. А Сосновский –партнер Гуслинского. Гуслинский связан с Волоколамским по деламмосковских банков. Там же и Ходоровский. У меня полно информации. Ипо заказным убийствам, и по финансовым мухлежам, но куда с нейидти? К вам?

– Конечно. Это боезапас. И со временем мы им шарахнем так,что сметем их со всех пьедесталов. А сейчас под ними надо точитьфундамент. Ослабить влияние на телеканалы. На два основных,поделенных между этими мерзавцами. Что и делаем. Гуслинский –парень впечатлительный, при первом напоре на него побежал выступатьв конгрессе США с вопросом о свободе печати в России. А кто егонадоумил? Наши ребята через Сосновского. Результат: Сосновскийослабил конкурента через недовольство президента. А сейчас им дляразвития каналов нужны кредиты. Знаешь что будет? Опять Сосновскийдружка одурачит. Сам деньги получит, а тот – всего лишьобещания. И опять его на конфликт с властью сподобит… Так что ихединство дутое. Равноценные по мощи каналы их обоих не устраивают.И не только каналы.

– Но это исключительно ваша работа… Ювелирное подковерноеинтриганство.

– Но ты должен знать направления ударов. И соразмерять ихсо своими. Впутывай их в разборки с криминалом, пусть теряют силу,изматываются, нервничают… Присматривай за Ходоровским. На нем кровимного, он с препятствиями не церемонится. В нужный момент все ляжетв уголовное дело, поверь. Но главная твоя задача –Волоколамский. Этот – уголовник по определению. С историейотсидок, с широкими контактами среди братвы. И не все им довольны.И он от прошлых компаньонов стремится избавиться: знают много,вымогают бессовестно за прошлые услуги. Вот и подумай, на чем тутсыграть. Так что переходим с тобой на постоянное рабочее общение.Хотя, не скрою, не люблю я нашу брутальную милицию. Но ты в ееприроду удивительным образом не вписываешься. Вообще для менязагадка: как ты там оказался? А вторая: как угодил в руководство?Интеллигентный человек, без навыков в лизоблюдстве, без собачьейзлобы…

– Такие же мысли у меня в отношении вас, – позволил ясебе откровенное замечание.

– А мне в каком-то смысле просто повезло, – сказалон. – Да и перешел я сюда из разведки. А там у нас дуболомовне любили.

– В каком-то смысле повезло и мне, – сказал я. –В разведке, правда, работать не довелось…

– О! – озарился он внезапной улыбкой. – По всемвнешним и поведенческим признакам именно туда тебе и следовалопойти, родной. А я вот и чувствую, в тебе что-то неуловимознакомое… Ты не шпион часом, Шувалов?

Я похолодел. Вот это интуиция, а?

– Кому нужны шпионы в нашей шарашке… – отмахнулсябрезгливо.

– Почему? – прищурился он. – Огромныеинформационные потоки, связи… В том числе со мной… А?

– Говорила мне мама: не ходи на Лубянку… Пришел в гости,остались кости.

– Ну, уж с тобой и пошутить нельзя.

– Хорошее место вы выбрали для своих шуток. Намоленное.

– Вот и перекрестись. И иди, благословясь. А та четверка, окоторой мы с тобой говорили, сейчас дороже всей прошлой и нынешнейвражеской агентуры стоит. И это без тени шутки.

У двери, выходя, я заметил ему:

– Красивая у вас фамилия, благородно звучащая, неплебейская. Не то что приходящие мне на ум, из плеяды руководителейвашей конторы: тяжелые и двусмысленные.

– Это еще какие?

– К примеру: Грабежов, Свинилупов, Печонкин,Сыромолотов…

– Ты сейчас, бля, договоришься…

Глава 4

Наглое, случившееся в подземном переходе убийство иностранногоучредителя «Славянской», меня, конечно, ничуть не обескуражило.Такой итог его противостояния с конкурентами нами и предполагался,так что все произошло в пределах житейской и бытовой логики. Красследованию привлекли отдел Баранова, но я, памятуя представлениеФилинова чеченским заправилам, выслушал подчиненного с подчеркнутымравнодушием, а затем отмахнулся брезгливо и значимо. После, сморщивнос, указал глазами на потолок, разъясняя таким образом позициюруководства конторы. Пыл главного расследователя убийств тут жебесследно истаял, и папка дела с моего стола коротким рывкомпереместилась ему под мышку.

– Вот еще что, – обиженным голосом поведал он. –Есин меня прессует, вы разберитесь. Мы на хвосте у банды, тамвосемь убийств, а он вчера вызывает под вечер и говорит насчетглаваря: ты, мол, с ним не спеши, а поинтересуйся лучше егонедвижимостью…