Страница 51 из 117
Нет, Сливкин никогда бы не дал воли ущемленным амбициям. Вся егопредыдущая жизнь являла собой цепь этих ущемлений. И небрежение имивознесло его на генеральский пьедестал. Равно как подобострастие квысшим, хамство к нижним и расчетливое долготерпение.
– Ты бы в фонд что-нибудь отписал от этих деятелей, –сподобился он на хмурое напутствие. – Жируют безнаказанно, ався икра мимо носа…
– Не умею я вымогать деньги, – горько ответиля. – Вы бы сами… Подошли бы к вице-мэру… Так, мол, и так…Фонд…
– Так если он их заставит в фонд отстегнуть, они же из егодивидендов отстежку и вычтут технично! – запыхтелСливкин. – Взаимозачетом.
– Этого я не слышал, – обронил я. – Вообщесовременная экономика – тема для меня загадочная и чужая. Тутмне учиться и учиться. Другое дело бандиты. Пошел их ловить.Разрешите?
– Не переусердствуй, – ледяным тоном откликнулсяСливкин, складывая руки на груди и пронзительно глядя мне вслед.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
Суд над Тарасовым изрядно потрепал нам нервы. Во-первых, Решетовчерез свои связи давил на судью, в чьей голове качались две чашивесов: на одной высилась внушительная взятка, на другой теснилась иподпрыгивала ватага влиятельных лиц, перечить которым стоилобольшого мужества. Нам оставалось либо увеличить массу взятки, либоусилить противовес административного ресурса, что и было великимитрудами и уговорами исполнено.
В часовой паузе, предшествовавшей вынесению приговора, Акимоввыполнил настоятельную просьбу товарища, сумев провести в егокамеру проститутку, скрасившую узнику минуты томительного ожиданияразвязки в ее тягостной неизвестности. Мы действительно ожидалилюбых казусов до последнего мгновения произнесения приговора, но витоге со скрипом перевесила наша чаша: Тарасова осудили, ноистекшее время его заточения покрыло срок, озвученный ему запрегрешения перед законом.
Однако открытие замка клетки конвойным милиционером и выдворениена свободу осужденного вовсе не означало конца егозлоключениям.
Как мы, собственно, и предполагали, у выхода из суда Тарасовакараулили трое бодрых молодцев, сунувших ему под нос ксивыцентрального аппарата МВД и попросившие следовать за ними в порядкезадержания по неизвестному поводу, должному проясниться в процессеобщения с компетентными лицами в казенных стенах.
Этому просчитанному нами ходу Решетова было противопоставленопоявление на авансцене гэбэшного спецназа в масках и с внушительнымвооружением, заявившего, что у спецслужб также имеется ряд вопросовк гражданину Тарасову, и ведомственное противостояние в данномслучае неуместно ввиду силового превосходства одной из сторон.
Пока покрасневшие от унижения мусора связывались с начальством,вожделенный объект под охраной стволов и штыков отбыл на Лубянку,надежно укрывшись за неприступной глухотой ворот секретноговедомства, откуда через час, видимо, исчерпав к себе интерес состороны бывших сослуживцев, испарился в направлении неизвестногоместопребывания.
И вовремя, надо заметить, испарился!
На следующий день, попивая кофе после обеда у себя в кабинете, явключил телевизор и – оторопел, услышав свежую новость оназначении Решетова, осевшего, казалось, до скончания века возлеполитической параши, заместителем министра внутренних дел иначальником всех наших потрохов. Казалось, кресло подо мнойзаскрипело, проверяя себя на прочность. И тут же затрезвонилизаполошно, словно сговорившись, все телефоны.
В нашу планету МВД (малограмотных внуков Дзержинского) врезался,утвердившись в ней горой до небес, опаснейший астероид, несущийскорую погибель сотням и сотням недальновидным конъюнктурщикам,некогда пренебрегшим таившейся в нем мощью. И неверно рассчитавшимтраекторию его движения среди иных небесных тел. Первым погорел мойзаступник и бывший шеф – сиятельный Владимир Иосифович. Именнона его место заступил опальный генерал, неизвестно каким чудомвыбравшись из-за кулис безвестности и прислужения второстепеннымшавкам от политики.
Впрочем, секрет чуда в последующий час мне прояснил Сливкин,пригласив к себе на беседу о жизни и вообще. Рабочие вопросы главуУправления не занимали абсолютно, мой доклад об очереднойразгромленной группировке прошел мимо его ушей, но вот мое мнение оперспективах нашего Управления и своих лично интересовало еговесьма живо. Собственно, сейчас он и занимался сбором мнений,пытаясь выстроить на них зыбкую линию обороны.
Был он удрученно отеклолиц и бледен, тревожен и мнителен, вяло иробко прикидывая, как мне понималось, силы своих покровителей, скаждой минутой сознавая их ненадежность и ломкость. Вспухлые еголадони, покоящиеся на столешнице командного стола, судорожноподрагивали.
Внезапный же взлет Решетова объяснялся логично инезамысловато.
Решетов всегда ставил на большие реальные деньги, а значит, наолигархов. Олигархам, с одной стороны, было все равно, кому платитьв силовых структурах, лишь бы те следовали в фарватере ихмахинаций. Однако нынешнее руководство отличала бесхребетность,двуличие, ориентация на постоянно меняющиеся веяния, оноразменивалось на подачки угодливых лавочников и региональныхподносителей даров, хапая, где только можно, в осознании шаткостисвоих кресел. А денежные мешки нуждались в человеке твердом,мыслящим широко и входящим в команду в качестве надежного игрока.Трусливые дипломаты от милиции им надоели. А потому, завоевав себеустойчивые позиции вокруг высшей власти в лице сильно пьющего инедальновидного президента, капитал превратил его, при всейприсущей тому неуправляемости и дуроломству, в свою марионетку,подвизав в качестве деловых партнеров членов его семейства.
Семью президент ставил превыше всего, на чем и игрались всеигры.
Когда система сложилась окончательно, возрождение Решетова длянее стало сущим пустяком. Следовало лишь умело вложить в высочайшиеуши соответствующее предложение в надлежащий момент в подходящейситуации. Что успешно обстряпал вертлявый Сосновский, сыграв нанеприязни царька к хозяину города, задумавшегося о своемперемещении на престол и усердно пытавшегося влиять на расстановкусил в карательных структурах. Под этот царственный пинок старческойпяткой в бронированную задницу мэра ненароком, по пути, попадал иСливкин. А Сосновский таким маневром переигрывал всехпартнеров-магнатов в своем влиянии на милицейскую орду, выдвигая вее главари кандидатуру, устраивающую весь олигархический бомонд, нотяготеющую в первую очередь к его персоне.
Кроме того, Решетов был попросту необходим для обступившей тронкомпании дельцов. Он являл собою проверенный и надежный инструмент.Он давно был частью их сообщества, пропитанный его философией,целями, соотнесенный с ним уже органически. И он снова вошел вкоманду, чей приоритет безоглядного рвачества стал второстепенен.Главным приоритетом отныне стала претензия на дальнейшуюбезоговорочную власть в стране.
Мне, знавшему подноготную претендентов, было не по себе. Этигиены были готовы разворовать страну и по частям, и по запчастям.Выходцы из племени мелких деляг и спекулянтов, сумевшие обрестинесметные богатства, по сути они оставались животными, стремящимисяисключительно к роскоши и к дорогим игрушкам. Абсолютно циничные,не имеющие чувства Родины, изгои. Понятие Бога не существовало в ихсознании даже в качестве абстрактной темы. Что, собственно, вселялонадежды… Ибо ни одна власть, не одухотворенная Духом, прочнойосновой не обладает. И сегодняшнюю сплоченность нуворишей навернякараздробят раздоры в дележах и жадность. Другое дело, управлятьсяони будут иными, заморскими силами, корректирующими их конфликты. Ислужить этим силам станут беззаветно во имя своих заграничныхсчетов и запасных аэродромов. А вот силы эти одухотворены духомнечистым, выставившим своим адептам божка с названием Мамона.
Так или иначе, но дальнейшее развитие политики в стране я себепредставлял отчетливо. Все шло к разрухе и к краху. Однако милицияи фискалы могли ни о чем не беспокоиться, ведя сытную и бездумнуюжизнь под предводительством назначенных капиталом держиморд, чейкадровый состав подберет себе под стать тот же Решетов.