Главное управление

Спустя же несколько дней на мобильный телефон вице-мэра сталипоступать угрожающие звонки. Звонивший неизвестный говорил, чтообещания надо выполнять, и половину площадок, выделенных «Днепру»,подлежат возвращению «Капиталу». Невыполнение такого ультиматумасулит вице-мэру и его семье перемещение в мир иной.

Обо всех этих перипетиях вице-мэр поведал нам, тяготясь разменомсвоего величия на вынужденную доверительность с существами нижнегоплана, подобно царю, ведущему консультацию с парой придворныхпроктологов.

– Потом, значит, – повествовал он сумрачно, промакиваявспотевшую от невольного волнения лысину салфеткой, – окнаквартиры расстреляли… Шариками такими… С краской. Всю панорамузаштукатурили, суки… И не отскребешь, главное, хоть стекла меняй. Исразу звонок: первое, мол, предупреждение.

– Чего-то странное, – сказал Сливкин. – Или ядурак, или лыжи не едут… Несерьезный какой-то контингентвырисовывается. Вот – с вашим сослуживцем, ну… вторымзаместителем – другое дело! Из автоматов, все какполагается…

Эти слова относились к иному вице-мэру, контролирующему встолице игорный бизнес и уже второй раз благополучноподвергавшемуся вооруженному покушению.

– Тут-то – да, все правильно, – согласилсяпотерпевший, с достоинством умещая на край стола мосластыезапястья. – Но ведь вчера у сына моего машинаподорвалась. – Он посуровел желтушными вислыми брыльямигладких бабьих щек. – Настоящую бомбу подложили, полкилотротила, вот тебе и несерьезно! Это же бандитизм сантигосударственной подоплекой в своем корне зла!

Загнуть такое не смог бы и Сливкин.

– Корень прополем до археологического слоя, – тут жепрокомментировал мой шеф.

– Вот именно – с таким масштабом глубокогобурения! – подтвердил вице-мэр, грозно шевеля седыми кустамибровей.

От приступа вельможного гнева праведного он словно раздался втучности своих габаритов и теперь нависал над нами, как горилла надсобранием услужливых макак.

– А с «Капиталом» связывались? – вопросил Сливкин.

– А как же! Но там приличные люди, они в шоке, можносказать… А этот дятел снова трезвонит: давай площадки назад! Чушькакая-то…

– Может, бандитская крыша недовольна и свою игрукрутит? – предположил я.

– Да что вы! Они ж с мусорами, – покровительственноотмахнулся он. – Ой, извините. Вырвалось как-то…

– Ничего-ничего, – покладисто высказалсяСливкин. – Народный фольклор, что на уме – топором невырубишь, так сказать… А я вот полагаю, что и хулиганы тут моглиприспособиться…

– Не, – покачал я головой. – Откуда у шпаны номермобильного вице-мэра? А тротил? А информация о площадках?

Тут меня посетило воспоминание об Акимове, тесно связанном с«Капиталом». Уж он-то наверняка был в курсе случившейся накладки имог присоветовать толковую версию.

– Есть у меня на сей счет соображения, – сказаля. – Работу начнем сегодня же.

– А мне чего делать? – вылупился на меня испуганновице-мэр.

Я искоса посмотрел на него – бывшего пламенного партийца,нынешнего адепта мамоны, прожженного проходимца, стяжателя истарого кадрового негодяя. И чего он не очутился в этой машине?

– Усильте охрану. А далее – по результатам нашихизысканий.

– Молодой человек! – Голос его обрел доверительнуюторжественность. – Тут хоть и ваше руководство… Но хотел былично… Всегда к вашим услугам, любые задачи… То есть с моейстороны – рассчитывайте на полную многосторонность…

И мы раскланялись.

– Во с какими людьми тебя знакомлю, – сказал Сливкин,протискивая свое наливное брюхатое туловище в машину. –Столпы, так сказать, общественного развития. Монументы. Вверяюттебе сокровенные детали. Так что – не подкачай. Я сейчас вДуму, а ты уж – пардон. Метро – вон, по-моему… Натакси – не стоит, в пробках намаешься. А дел у тебя –поспешать и поспешать, без проблем у нас только с проблемами…

Взревела сирена, «БМВ» озарился блеском мигалок, пересек поперекмагистраль, сухо и требовательно крякнул милицейский клаксон, теснянагло высунувшийся навстречу представительский лимузин с блатныминомерами, и с истошным воем пикирующего бомбардировщика, несшимсяиз динамика под капотом, Сливкин умчался к очередным опекаемымрубежам своего карьерного благоденствия.

А я привычно пошел к метро. Хотя мог имеющейся властью вызватьперсональную машину, то же «БМВ», но категорией попроще, за номером«005», и с одной синей мигалкой. Но к чему понапрасну пижонить?

Я ехал в вагоне, набитом несвежей человечиной, размышляя, что,несмотря на известного рода близость к Сливкину и к заместителюминистра, нас разделяют пропасти. Мировоззренческие – самособой, но и пропасти иерархические. И расстояния в нашихпозициях – как от панели до подиума. Хотя если от панели доподиума – целая вселенная, то от подиума до панели – одиншаг.

Спустя неполный час я собрал совещание, обрисовав случившийся свице-мэром казус. И – закипела работа.

Злоумышленник, подложивший взрывное радиоуправляемое устройствопод автомобиль, допустил громадный промах, позволив зафиксироватьсвою персону камерой уличного наблюдения, вероятно, незамеченнойим.

Закладка бомбы производилась им поздним вечером, при светефонарей, лицо на записи различалось плохо, но общие приметы злодеяопределялись со всей очевидностью: парень лет двадцати–тридцати,невысокий, щуплый, в обвислых драных джинсах и в бейсболке.

– Бомж, что ли? – ориентируясь на явственные прорехи водежде, спросил один из оперов, вглядываясь в монитор.

– Мода сейчас такая, – отозвался другой. – Задыры в магазине приплачивают. Ручная технология, дополнительныйтруд.

– А на дырявые носки скоро моду введут?

– Доживем, думаю. Ведь никто и представить не мог, чтоскоро будет много татуированных старушек…

– Тут – личный мотив, – внезапно произнес Акимов,вглядываясь в распечатку видеозаписи. – Этот пацан напрофессионала не тянет.

– Почему так решил? – спросил я.

– Вор фраера чует, – был мне ответ.

Опера согласно закивали. По десяткам неуловимых примет, поманере двигаться, неуверенности и трусоватости, по суетливости сзакладкой бомбы подрывник смахивал на новобранца, угодившего набоевые учения.

– Принцесса с лопатой, проститутка с младенцем, –окончательно подытожил Акимов. – Отрабатываем родственниковвице-мэра, может, они кому насолили? По бытовым категориям?Далее – «Капиталстрой», тут уж я управлюсь, затем –«Днепр». Если тут не группа, а подрывник-одиночка, законный вопрос:откуда у него информация? Значит, он мог мелькать в структурах.Вперед!

Через два дня таинственного диверсанта опознала одна изсекретарш «Капиталстроя».

– Так это ж Владик, – сказала она. – Работал унас курьером. Хороший мальчик, но легкомысленный, конечно. Вотадрес, вот телефон.

Владик, субъект двадцати двух лет, проживал в однокомнатнойквартире, доставшейся ему в наследство от покойного деда ипереоборудованной соответственно своему вкусу: комнату разделялакриво установленная стена из гипсокартона, отводя соответствующиепомещения под спальню с музыкальным центром и телевизором и подмастерскую, заставленную компьютерами, гитарами и приспособленнымпод верстак письменным столом. Стол, увенчанный массивными тисками,в своих ящиках содержал кучи всевозможного инструмента, выдаваясклонность хозяина к рукоделию.

Обои в квартире заменяли плакаты с мордами волосатых итатуированных кумиров тяжелого рока, однако Владик относился ккатегории панков: на голове его петушиным гребнем топорщиласьвздыбленная шевелюра, отливающая всеми цветами радуги. В ухе виселасерьга, а под губой был приколот металлический шар.

Визитом оперов он несколько обескуражился, но присутствия духане потерял и, когда начался обыск, интеллигентно посоветовал:

– Под столом – ящик со снарядами, вы уж осторожнее,или я выйду, что ли?

Руководимый любопытством, с опергруппой в гости к Владикунаведался и я, не без интереса изучая логово представителяпоколения «пепси».

В ящике и в самом деле лежали ржавые снаряды времен Второймировой войны, чья суммарная убойная сила могла разнести на кускиполовину домостроения.