Главное управление

– Тогда – повезло, – выдавил я через уголокрта.

В свои злоключения – естественно, не открыв правды опохищенных деньгах, мы доверительно посвятили Олейникова,наслышанного об этой истории и хорошо знавшего родственникаТарасова, своего генерала-сослуживца.

– Ну, если что и было, – сказал он, – то вынужденпризнать: вы явно не мелочитесь… Но лучше бы вам здесь незадерживаться.

– Командировку еще на месяц продлили, – скорбноповедал Акимов, осторожно ощупывая заскорузлые от засохшей кровинитки на шве, тянувшемуся через добела выбритый санитаромвисок. – И вообще неизвестно, где пули умнее. Где Чечня илигде Решетов.

– Завтра летите со мной в Москву, – отозвалсяОлейников бодро. – Вы же раненые герои, спасшие, так сказать,генерала… Представления на ордена – у командира дивизии, такчто примите поздравления. А Решетов, к вашему сведению, вчера сдолжности снят. Что сильно влияет на его возможности и полномочия.И – упраздняет его предыдущие распоряжения.

Эта новость изрядно подняла нам настроение.

Вместе с нами в Москву убывала по окончании командировки целаярота бойцов. Вечером, крепко выпив, решили отметить свой«дембель».

Орава, гогоча, выкатилась из палаток, устроив салют. Стреляли изавтоматов и пистолетов вверх. Я тоже подпрыгивал, орал и радовалсявместе со всеми, покуда с небес, влекомая силой тяготения, мне зашиворот не упала горячая пуля.

И тут я невольно задумался, припомнив слова Акимова: насколькоменее опасна по сравнению с Чечней для нас родная столица?

Глава 7

Москва встретила нас холодным осенним дождем, словно отсекшимсолнечную даль еще таявшего за чеченскими горами лета.

Самолет в Москву прилетел поздно, и из аэропорта Акимовпредложил поехать на ночевку к нему домой, благо рядом располагалсяночной магазин, где двое заядлых холостяков могли купить провизии ивыпивки, дабы отметить свое возвращение на сохраненных конечностяхв родные пенаты.

Квартира Акимова меня впечатлила. И формой – сто пятьдесятквадратных метров в закрытом, охраняемом комплексе с подземнымпаркингом, и – содержанием. Мебель – из дубового массивас искусной резьбой, персидские и кашмирские ковры на паркетеотборной доски, плазменные панели телевизоров, совмещенная сгостиной кухня, напичканная всевозможной техникой, и парчовоеубранство спален с широченными кроватями.

– Вот, вложился в свое время в недвижимость, – поведалон. – Решил, что пора пожить как человеку после мыканий покоммуналкам. Кстати, и ты подумай… Есть у меня свои застройщики,подыщем вариант…

– Что за застройщики?

– Надумаешь – познакомлю, – ответил он.

Я прикинул количество имеющихся у меня средств. И пришел квнезапному выводу, что благодаря своей службе и всякого родаоказиям вполне мог бы обзавестись подобным жилищем. Вот чудеса! Тоне знал, на какие шиши следующий день прожить, то не ведаю, кудаденьги девать…

– Я уже надумал, – сказал я, озирая высокий потолок,отороченный изысками лепнины.

– Когда строительный бум начался, – поведал Акимов,хлопоча у плиты, – никто еще сообразить не мог, наскольковыгодное рисуется дело. Коммерсанты подминали под себя строительныекомбинаты, а коммерсантов в свою очередь – бандюги. Доходыблуждали шальные. Ну, пришла ко мне парочка деловых евреев,запутавшихся в отношениях с разбойниками, попросила защиты. Азапутались они крепко, безвылазно, можно сказать. Ну, я и Баранов,сегодняшний шеф нашего убойного отдела, а тогда – битый ужемуровец, решили терпилам помочь. Ну, и еще один проворный тип к намподвизался, он в министерстве сейчас… Не будем лишний раз именатрепать. А денег у терпил – пшик, выжали их жулики досуха. Нозато ресурс связей – ого-го! Ну, вот мы впряглись. На правахдольщиков. Бумаги, естественно, на родственников оформили, чтобынам задницы жандармы из УСБ не порвали… В общем, теперь существуеткомпания «Капиталстрой». Слыхал?

Я удивленно присвистнул.

– Еще бы!

– Так что сделаем тебе хату по сиротским ценам, –продолжил Акимов. – Сейчас новый дом с пентхаусами строится,возьми себе подходящую площадь, вложи бумагу в стены, не жмись.

– А чего ж ты в ментовке колупаешься? – задал яневольный вопрос. – Сидел бы себе, палец слюнил да дивидендысчитал…

– Думал, – кивнул Акимов. – Много думал. И понял:не смогу без погон и оружия. Без жизни рисковой. Без конторы.Увяну, сопьюсь или сдохну. От ожирения и тоски. К тому же как другуоткрою тебе: у меня бзик, как запой: пару раз в год иду в казино ивозвращаюсь оттуда гол и бос. Болезнь, вероятно. А домой вернешьсябез гроша, перекрестишься – хоть стены остались…

– Жениться тебе надо, – сказал я.

– А тебе? – Он досадливо поморщился от брызнувших сосковороды капель шипящего жира. – Нашелся наставник… –Затем продолжил сокрушенно: – Где их взять, толковых баб? Однидуры и хищницы… Или – прелюбодейки с внутрисемейнымизаморочками. Есть у меня, к примеру, одна привходящая дама. Семья унее, пара деток, муженек. Он-то, собственно, нас и свел нечаяннымобразом. У дамы бизнес торговый, муженек на подхвате, авернее – на довольствии… Ну, был бандитский наезд, он череззнакомых на меня вышел, я с урками разобрался, а он, результатомвдохновленный, под крышу ко мне попросился. Вернее, супругу своюотрекомендовал. И на первом же нашем представлении она мне глазкина прощание состроила и в карман пиджака визиточку с явнымзначением уместила. Ну, понял я – дело за малым… А что бизнесаее касалось как такового, проблем там – никаких. Все чисто иправильно, хотя денежно. Ну, а эпизод с наездом бандитским –горестная случайность. И вот беру я деньги месяц за месяцем закрасивые свои глаза, а потом этот самый роман случается, и неудобномне уже с любовницы получать. Да и повторяю: не за что. А деньгимне ее муж возил. Ну, он тоже понимает, что платит за пустоту, исостоялся между нами в итоге прямой разговор: что, дескать, будеммы рассчитываться по факту устранения неприятностей, коли такиеслучатся, а налог на безопасность аннулируем. На том расстались. Нопроходит, представь, год, звонит мне моя дамочка и спрашиваетосторожно: уехал ли от меня ее муж? Я спрашиваю: а он что, приехатьбыл должен? Конечно, он тебе ведь деньги за крышу повез, какобычно… То есть ты понял? Этот тип родную жену разводил на бабки! Аона мне – ни гу-гу, все вроде в порядке вещей.

– Ну, потом-то она взъерепенилась на муженька?

– А как взъерепенишься? Куда тут дернешься? Ничего ведь ине скажешь… У нас же с ней прямого контакта как бы и не было, всечерез него… Так откуда, в таком случае, информация? В трамваевстретились или на приеме в посольстве? Придумать-то можно было, даи придумалось бы… Она не захотела. Да и не расстроилась особенно,представь. Ладно, сказала, с меня не убудет. А его тоже понятьможно: любовница новая, потому расходы усиленные, и тактика ихкомпенсации соответствующая. А семья, говорит, это свято. Чегоиз-за чепухи копья ломать? Он к тому же заботливый папа. В зоопаркс дитем ходит, букварь помогает осваивать… Такая вот либеральнаяжизненная философия. Но я бы на месте этого кобелеватогоприхлебателя оказаться бы не хотел. Есть у меня еще пара близкознакомых рублевских жен с аналогичными историями. Но эти девочкипопроще, от скуки сытости их на приключения тянет. Да и знаешь,почему они рублевские? Потому что раньше стоили рубль…Теперь – оконцовочка сказанному: невезуха у меня с большой ивдумчивой любовью, Юрок. Из деревни, что ли, какую невестувывезти?..

– Но деревню из нее не вывести…

– И это точно…

На работу мы приехали, всласть отоспавшись и застав таможидаемый тарарам: снятие Решетова перевернуло вверх дномправоохранительный улей, и в своем будущем никто уверенности неиспытывал. Часть конторы бурлила, пытаясь обрести гарантии иблагосклонность нового начальства, другая замерла в тревожномбеспомощном ожидании.

Не желая вслепую соваться в высокие кабинеты, я с цельюориентации в пространстве рискнул позвонить Иосифовичу.

– У тебя все хорошо, – буркнул он. –Функционируй, скоро увидимся. Привет Акимову твоему, скажи, чтообещал – исполню.