Главное управление

Я вспомнил, как в детстве, будучи в деревне, где семья снималана лето угол, залез в какой-то сарай, а когда выходил из него,проход мне загородил невесть откуда взявшийся ретивый конь.Повернувшись задом к проему, мотая перед моим носом хвостом, оннедовольно пританцовывал, а я, пытавшийся проскользнуть мимо него,ожидая удара копытом и изноравливаясь технично увернуться, получил,чего не ожидал: коняга точно и смачно выпустил ядреные газы в моюхитрую физиономию. Их турбинно-залповый напор опрокинул менянавзничь, в кучу навоза.

Я произнес: «Слушаюсь!» – и отправился обескуражитьновостью сотоварища по несчастью.

– А вот там нас будут убивать, – выслушав меня,произнес Акимов. – Если, конечно, мы не проявимся сейчас синициативами. Тогда убьют тут. Чего они ждут сегодня? Метаний. Втом числе – с деньгами. Завещательных, так сказать,мероприятий. А вот хрен они угадали!

– И чего делать?

– Спокойно и достойно собираться на войну, – сказалон. – Мне даже интересно, честное слово…

Глава 6

Чечня встретила нас плотной летней жарой, хотя еще стоял августи зеленые пологие горы под крылом самолета уже подернула золотаяповолока увядающей листвы.

В местном аэропорте, где толклись одни военные, нас никто невстречал, а в Москве заверяли, что из части за нами прибудетмашина.

Я отправился в комендатуру, но дежурный сразу дал мне от воротповорот, заявив, что перевозки командированных лиц до пунктаназначения в его компетенцию не входят, связь перегружена болееважными аспектами, а до части мы вполне самостоятельно способныдоехать на такси. Во как!

Когда я вернулся в зал прилета, возле Акимова уже терся какой-тонебритый тип в кепке с предложением транспортных услуг, но ожиданиевсевозможных подвохов заставило нас категорически и нецензурно отпритязаний местного бомбилы отмежеваться, подыскав более безопасныйвариант передвижения по неспокойным пространствам здешнейместности.

Подозрительность и тревога владели нами с первыми шагамивступления в чреватую любыми опасностями чужую и непонятную среду,хотя ничего угрожающего в окружающей нас обстановке неотмечалось.

Светило солнышко, ветерок шуршал в кронах деревьев, синелидалекие горы, а на площади перед аэропортом, как на базаре, шумеларазноголосо суета, подъезжали и отъезжали машины, сновализапыленные бойцы в камуфляже и местная шушера в потертых кожанках икургузых пиджачках, шла торговлишка пивом, сомнительными закускамии китайским ширпотребом с лотков.

– Может, все-таки рискнем с такси? – предложил я.

– Погоди… – напряженно ответил Акимов. – Головойеще нарискуемся, успеем… – Он не отводил глаз от предлагавшегонам свои услуги таксиста, рывшегося в багажнике своей помятой,словно веником покрашенной машинки с треснутым лобовым стеклом.

Таксист захлопнул багажник и вновь отправился в аэропорт,кривясь досадливо и на ходу массируя явно прихвативший живот.

– Жди сигнала, – произнес Акимов, расстегиваяпритороченный к поясу футлярчик с ножом, в чьей рукоятке таилосьмножество миниатюрного высокопрочного инструмента.

Он по-хозяйски подошел к оставленной таксистом машине, волшебно,в одно мгновение раскрыл водительскую дверь, покопался с полминутыпод щитком приборов. Услышался стрекот стартера, а после зафырчалзаведенный движок.

Приглашения мне не требовалось, хотя то, что мы совершали, прямои безусловно соотносилось с определенной статьей в уголовномкодексе. Впрочем, коли припомнить прежние наши совместные деяния,это могло квалифицироваться как мелкая шалость.

Побросав вещмешки на заднее сиденье, я вальяжно повалился рядомс ними, расстегнул кобуру и вогнал на всякий случай патрон впатронник.

– Теперь жми, чего уж… – произнес горестно.

– Я же до ментовки в автосервисе подрабатывал, –шмыгнув носом, поделился Акимов. – По электрике исигнализациям. Вот… знания налицо, ничто не забыто. Я тебе«Роллс-Ройс» уведу, не то что этот шарабан куцый…

Угон машины занял считаные секунды, но все-таки мне показалось,что вслед за нами ринулась какая-то тень, препятствуя нашемуострому старту со стоянки, однако смутное это видение отнес кмнительности и страхам перед всякого рода ожидаемым ловушкам.

На первом же блокпосту, ничуть не удивившись нашему нахождению вместной машине, нам дали указания относительно дальнейшегомаршрута, и, огибая внушительные выбоины на растрескавшемсяасфальте здешних дорог, мы помчались навстречу простору.

Мчались шустро, справедливо опасаясь погони и возмездия, однаковыигрыш во времени благодаря желудочным недомоганиям таксиста,видимо, у нас получился внушительный, и мы благополучно доехали допалаточного городка, бросив автомобиль неподалеку. Претензиями поповоду угона теперь мы не удручались: вряд ли нашлись бы охотникииз местных бродяг сунуться с разборками в часть, набитуюозлобленным ОМОНом.

А после, спокойной поступью, наслаждаясь солнечным горнымвоздухом, добрались до места своего обитания, где, наконец,состоялась встреча с будущими сослуживцами. Машину за нами,оказывается, отправили, но по дороге каким-то непостижимым образомводила сумел проколоть сразу три баллона и ожидал теперь техпомощигде-то на подъезде к аэропорту.

Этот факт, понятное дело, всерьез нас насторожил. Однако перваяночь в армейском общежитии прошла спокойно, единственное –невозможно было уснуть от симфонических раскатов стоявшего подбрезентовым потолком мужицкого храпа, а утром, после подъема изавтрака, облачившись в бронежилеты и получив боезапас к автоматам,мы отправились на прочес одного из поселков, где, по сведениям,могли обретаться боевики.

Мне вспоминалась армия моей юности, ничем не похожая насегодняшний боевой коллектив много чего видевших и солонохлебнувших в этой жизни парней. Никчемность тупого казарменногобытия и бессмысленной муштры безответных подростков, отбывающихунизительную повинность в чужеродной среде, пропитанной жестокостьюи ублюдочной кастовостью сержантов и старослужащих, эта никчемностьбыла налицо в поддержании, согласно разнарядкам, численности стадав защитной форме. Но с кем и как могли воевать мальчишки,поглощенные своим физическим выживанием и внутренними разборками,чьей природой являлось то ли желание поразвлечься, то ли выплеснутьненависть к своему положению на своих же ближних?

А вот с теми, с кем я служил сейчас, горевать не приходилось поодной незамысловатой причине: мы были единым боевым братством, инаши беды и радости разделялись сообща. А учебные игрушечныевойнушки нам заменяла война самая что ни есть настоящая, гдеближайший друг и средство жизнеобеспечения – твой личныйавтомат, а семья – сто тертых мужиков под боком.

Не знаю, какие планы нашего похищения или убийства планировалисьбандитами с подачи Решетова, и существовали ли такие планы, нопровести их в жизнь и для искушенных диверсантов, полагаю, былозадачей каверзной. Палаточный городок по всему периметру охранялсязаслонами бронетехники, сигнальными ракетами, поля вокруг былигусто заминированы, а проход на территорию представлял собойохраняемый коридор. На ночь выставлялись внутренние ночные караулы,и тайно наведаться к нам в гости рискнул бы лишь смертник. Попроменадам мы не шастали, от коллектива не отрывались, а крометого, посвятили товарищей, что с представителями чеченскогокриминала у нас принципиальные разногласия, и есть вероятность ихразрешения не в нашу пользу по месту нынешней дислокации.

Такая вводная была воспринята без тени юмора: нас окружалимилицейские и гэбэшные офицеры, воспринимавшие кавказскую мафиознуюбратию как противника безжалостного и изощренного.

Работа наша сводилась к военно-полевым полицейским мероприятиям:зачисткам поселков, проверкам документов, обыскам домов, изъятиемфотографий, поиску оружия и идентификации боевиков. К примеру,подозрительных типов раздевали и, обнаружив на их плечах следы оторужейных ремней или же синяки от боевой отдачи гранатометов, сразуже отправляли в особый отдел для доверительных бесед без прокурораи адвоката.