Главное управление

– Есть у меня двоюродный братец, он коммерсант, –сказал он. – Профиль – экспорт. На него наехали чечены.Ты занимаешься этнической темой. Проблема такая: чечены опекаютконкурентов братца и хотят получить еще одну дойную корову. Братцунужен отбой от посягательств и постоянная «крыша». Будет платитьдесятку зеленых в месяц. За сегодняшние хлопоты – пятьдесят.Мне… – поиграл бровями, – две с десятки, десять сполтинника.

– Ты заботливый родственник…

– А что делать?

Вот и секрет министерской крысы. Разруливай ситуации чужимируками, ни за что не отвечай, моя хата с краю, мой офис в центре,но мои дивиденды бессрочны.

Я поймал себя на мысли, что до этого момента был совершеннобескорыстен в своем служении принявшей меня в свое лоно Системы. Ипредложение бывшего коллеги по канцелярскому цеху мне категорическипретило. Но та уверенность и обыденность, с которыми предложениепрозвучало, имели основательные корни, и я нутром почувствовал,что, прояви я к нему праведную принципиальность и отрешенность,окажусь очень скоро за бортом, нажив себе ярлык тупогодуболома.

Тем более при всей своей ущербности и порочности подобного родасотрудничество с коммерсантами во всех милицейских кругах считалосьсвоеобразного рода нормой в условиях пещерного российскогокапитализма.

Бюджет нашей конторы был скромен, наверху считали, что мыспособны прокормить себя сами, правда, каким образом, не уточняли,а потому выработалось у нас два принципа работы и жизни. Принциппервый состоял в том, что в сговоры с бандитами мы не вступаем,рубим их как чертополох, взяток не берем, но вот с коммерсантамиразбираемся иначе. Хотите спокойно зарабатывать своимиллионы – поддержите тех, кто способен обеспечить вамбезопасность и покой, компенсировав своими пожертвованиями скупостьгосударства. Модель извращенная, по сути, – та же бандитская,но, увы, вписавшаяся в мораль того российского общества, чтосложилась в тяготах нашей переломной эпохи, чей благостный финалказался недостижимым, как край горизонта.

Потому скрепя сердце, брезгуя в душе, предложение я, увы,принял. И вскоре был представлен молодому подвижному человеку поимени Дима.

Невысокий бодрый толстячок с короткой блондинистой шевелюркой,словно стелившейся по его голове, он был постоянно жизнерадостен,смешлив, без устали сыпал анекдотами и прибаутками, сорил деньгамии вечно куда-то спешил, словно бы сам от своей неуемности. Втонкости своего бизнеса посвящать меня не стал, сказав, что напроизводственной ниве проблем для него не существует, но вот личнойбезопасностью и притязаниями бандитов он удручен чрезвычайно. Темболее домогательства приняли крайний характер: на днях Димупохитили и увезли за город, поместив на сутки в подвал особняка.Слегка помяли, пригрозили отрезать конечности бензопилой, новпоследствии отпустили, дав пять дней на сбор кругленькой суммы,которой, как он стоически утверждал, будучи в заточении, насегодняшний момент у него нет.

Я кивал глубокомысленно, про себя же смекая, что Димапреподносит отделу бесплатный подарок: раскрытие очередноговымогательства. Работка непыльная, безыскусная, как простудный чих:несколько задокументированных встреч с бандитами, эпизод передачиденег, а дальше – финальная точка, которую ставит СОБР –то бишь специальный отряд быстрого реагирования. В ход идут ударыприкладами, чугунные тяжелые башмаки, наручники, и затемдеморализованные вымогатели оказываются в клетке. Рутина. Однаконепонятно по каким соображениям, но весьма бескомпромиссно Диманастаивал лишь на вразумлении бандитов, без доведения дела до суда.Подобная постановка вопроса нам категорически не подходила, но, какизвестно, заказчик всегда прав. Пришлось выкручиваться, прикрываясамодеятельность акции легендами определенных оперативныхсоображений. Моральная сторона дела при этом ущерба не несла, ибосамо дело было правое.

Присутствующий при окончательном разрешении своих недоразуменийДима глубоко проникся жестокой убежденностью наших действий ипроплатил за перспективы дальнейших услуг сразу за полгода вперед.Однако впечатляющая простота подобных операций была конечно жекажущейся. За театральным действом арестов и задержаний,предъявлений обвинений и тонких допросов таились кулисы снепредсказуемыми подвохами, и коммерсант, доблестно сдавшийбандитов правосудию, рисковал головой. Тем более когда речь шла очеченских группировках.

Они заполонили Москву в начале девяностых, базируясь наюго-западе города в гостинице «Салют», открыв магазин «Вайнах» ипытаясь подмять под себя не только столичный бизнес, но исуществующий организованный криминал. Численных сил у горцевхватало. Но главным их козырем был тот вакуум, в котором ониобретались, – ничего не имевшие и ничем никому не обязанные.При первом же конфликте с «солнцевскими» кавказцами было нагло, носправедливо замечено:

– Ребята, подумайте… У вас здесь жены, дети, дорогие дома идорогие машины. А что у нас? Ничего. Так кто чем рискует?

Это уже потом начались операции с банковскими авизо, чеченскиекапиталы вложились в недвижимость и в бизнес, разделились сферывлияния, и началась криминальная дипломатия между сообществами, ноначало чеченского вторжения в столицу, да и не только в нее, былоотчаянно агрессивным. И поневоле вспоминалась советская эпоха,когда в Москве из всех кавказских пришельцев выделялись лишьанекдотические фигуры торговцев хурмой и мандаринами, всемипрезираемые, как ущербные и малочисленные паразиты, не имеющиеникакого будущего среди строителей коммунизма. Да и куда им былодеваться за пределы рыночного прилавка? Паспортный контроль,прописка, обязательное трудоустройство, никаких сверхдоходов, апрояви коммерческую жилку, прописку обеспечат в резкоконтинентальном климате исправительной колонии. И не рвались горцыв Москву, разве в качестве туристов. Купить барахлишка, осмотретьтруп Ленина, звезды Кремля и – обратно к баранам и горнымвершинам, подальше от неподкупной и суровой московской милиции. Нокак только броня советской власти пала с тела государства, горныеорлы слетелись на поклев беззащитного тела и принялись терзать егоупоенно и ненасытно. Препятствий на своем пути они не терпели, илюбое сопротивление жертв приводило их в ярость.

Однако сидя под нашей уютной «крышей», Дима мог чувствовать себякомфортно и весело. Мои опера знали все кавказское закулисье, еговнутренние игрища и планы, и спустя три дня, через агентуру, горцы,заинтересованные в мести подлому «коммерсу», получили рекомендациине рыпаться, дабы не попасть под молох нашей конторы.

Свора, недовольно урча, отступила. В ее темных, но сметливыхумах давно была уяснена истина, что противоборство с государством,которое мы полномочно и твердо представляли, приведет исключительнок плачевным результатам. Мы заявили о себе как о силе, неспособнойпрогибаться под самым наглым напором, и потерять в схватке с намиголову желающих не находилось. Наш грозный и безжалостный авторитетбыл незыблем. К тому же бандиты давно уяснили наше пренебрежение ковсякого рода юридическим проволочкам и формальностям. Да и какиначе уничтожить и рассеять народившуюся криминальную армию?Опираясь на кодексы, тягомотину следствия и всякого рода доказуху?Мол, закон превыше всего? Болтовня дилетантов! Ибо даже самыйпламенный правозащитник, получи по голове в подворотне, сразупобежит в ненавидимую им милицию и потребует высшей меры социальнойзащиты для посягнувших на его жизнь и кошелек лихоимцев.

Так что нам поневоле пришлось обратиться к истории ВЧК. Мычислились сотрудниками милиции, но на деле были спецслужбой, азначит, пренебрегали кондовыми разрешениями тех или иных ситуаций.Главным же козырем в действии госбезопасности всегда былаликвидация. Принцип, далекий от христианской морали, но единственноэффективный в схватке с вражескими ордами. Так что нашей основнойзадачей была задача устранения активных преступных лидеров.Руководимые ими своры, потеряв вожаков, превращались в хаотичнуюмассу, уничтожающую друг друга в конкуренции и дележах наследствалидеров. Будь политическая воля, за месяц бы не моргнув глазом мыпоставили бы к стенке всю активную криминальную сволочь, нопринципы якобы демократического государства такую роскошьисключали. К тому же всех бандитов не перестреляешь. На местетщательно прополотых сорняков обязательно появится молодая поросль.Так что оптимальной представлялась иная концепция: столкнутьбандитов лбами, заставить их самих расправиться друг с другом, витоге оставив на криминальном рынке контролируемых через агентурувожаков, чутко реагирующих на появление новых конкурентов ибезжалостно крошащих их. И закон соблюден, и лоск демократии сияетв торжестве своем, и нам труды облегчены, и безвинных жертв спасенобез числа.