Главное управление

Я вспомнил слова Кастрыкина. Да, радеют за меня неведомыедоброхоты в расчете наверняка, на должную отдачу…

– Какое назначение?

– Пока неизвестно. Но должность генеральская. Ты чего-то ине рад… Странно.

– Слушай, ты… – произнес я сквозь зубы. – Чемумне радоваться? Козлиная твоя морда…

– Ну, понял, понял.. – замахал тот руками. –Прости, переборщил…

– А что за фигура в Администрации? – спросил я походя,и тут же вдогонку, хотя и не ожидал какой-либо точной информации отЮры, презрительно покривившись, произнес, ущемляя егосамолюбие: – Хотя о чем я тебя спрашиваю, шестерку, кто тебечто толковое скажет?..

– Думаю, Силантьев, – ответил он неуверенно, явно изсобственных домыслов, но тут я с ним согласился: именно от этогокадровика Администрации могла исходить таковая протекция.

Ко мне он относился тепло, пару раз я без осечек выполнил егопоручения келейного характера, с Кастрыкиным же, он, напротив,пребывал в отношениях напряженных, считая его выскочкой идилетантом, а вот с нашими министром и с его замами ходил вобнимку.

В обширной компании питерских пришельцев, заполонивших столицу,тоже существовали свои кланы, тихо ненавидящие друг друга, но ототкрытой конфронтации их удерживали интересы верховной власти,которой, надо отдать должное, они прислуживали вдохновенно и слепо.А эта власть раздоров в коллективе не допускала, жестко разбираясьс конфликтными персонажами.

Так неужели Силантьев сподобился с чьей-то ловкой подачивступиться за меня? Да, точно – он!

Не знаю, что руководило мной, когда я столь тщательно пыталсявыявить фигуру, способную удержать меня в бурном водовороте, ужетонущего, но вдруг ухватившегося за надежный, неизвестно откудавозникший борт.

И поднимался я на борт не как спасенный бедолага, желающийобогреться и переодеться в сухое, а как капитан покуда неизвестногомне корабля с полным комплектом лихой и послушной команды.

Но вычислить эту фигуру мне предстояло безошибочно.

– Чем еще порадуешь? – спросил я Юру, выходя наулицу.

– Собственно, главное я сказал…

– То бишь, возможности начальников продемонстрировал, далпонять, что я марионетка, руки мною управляют умелые, жесткие, такчто дергаться в сторону – себе дороже…

– Ты все правильно понял. Но ведь и я в аналогичномположении, к чему ты нагнетаешь… Думаешь, мне приятно с тобой воттак… Ну, влипли, тезка, влипли, а куда деться?

– Не скулили, не проникнусь. Ленка где? Сидит?

– Да, таскаю передачи. Скоро суд. За сотрудничество соследствием скостят многое… Думаю, обойдется парой лет…

– Парой лет?! Она чего, сдала воров?

– Ну, а иначе-то как?

Я исподлобья посмотрел на него, неуверенно переминающегосяпередо мной с ноги на ногу.

– Увы, Юра, – сказал я. – Сильно все изменилось.Поистрепало тебя бытие. Где прежняя уверенность в себе, апломб,сатира в голосе?

– Да, были когда-то и мы русаками, как говорят наБрайтон-Бич, – рассеянно промолвил он. Спохватилсяучастливо:

– А как Ольга?

– Купается и ликует в вихре творчества.

– Нам бы так…

– И не говори.

Вскоре я был вызван к заместителю министра, в знакомый кабинет,в предбаннике которого некогда обретался в качестве референта.

Очередной заместитель принял меня хлопотливо, суетно иотстраненно, раздерганный плотным расписанием встреч, совещаний, срассыпанной на столе кучей бумаг, и разговор у нас получилсякратким и формальным.

Начальник озвучил поступившие свыше предписания, и не болеетого.

– Есть мнение, – начал он с сакраментальнойчиновничьей формулировки, – что вы полностью реализовали себяна занимаемой должности и вам необходимо выдвижение на руководствоиным хозяйством, куда более значительным… Мы предлагаем вамвозглавить ГУВД в федеральном округе. Не так далеко от столицы,всего двести верст. Область живописная, с природой, с несколькимистратегическими предприятиями… Что скажете?

– Благодарю за доверие.

– Вот и прекрасно.

И тут мне представилась возможная сцена из будущего: я стою вгенеральском строю у стены парадного зала. Напротив – трибунас государственным гербом. И взоры соратников с уважительнымзначением останавливаются на моей персоне, когда президент илипремьер, подойдя ко мне, благосклонно и уважительно протянут руку,вручая очередную награду и одобрительно взирая на меня, облаченногов серый китель с золотыми погонами.

И тут подумалось: а что, если бы волею высших сил, благодарястечению невероятных обстоятельств, к которому я, собственно, ужепривык, меня бы назначили министром этих самых внутренних дел?

И уверенно уяснил: был бы из меня министр что надо и многоеполезное для страны я бы смог сделать.

– Какие-то вопросы? – донесся голос издалека, и яочнулся, поведав проникновенно, следуя своему намеченномуплану:

– Товарищ генерал-полковник… Я ухожу с позиции, где, как вызнаете, никогда не было недостатка в информации о весьмазначительных персонах. И у меня имеется кое-какой актуальный архив.В области он мне не пригодится. Но кому его передать?

– Ну-ну, – отбросив мигом все суетные мысли, молвилсобеседник, приняв охотничью стойку.

– Я… как, впрочем, и десятки иных сотрудников, причем самыхопытных и компетентных, считают вас за человека в высшей степенипрофессионального, проникнутого идеями государственности, а потомурешил передать имеющиеся материалы вам и только вам…

– Что же… Благодарю за столь высокую оценку моей скромнойперсоны.

– Вот… Оригиналы. Никаких копий нет. – И я выложил емуиз портфеля увесистую папочку вкупе с несколькими компьютернымидисками – компромат на семь персон, стоящих в тени и по краютени трона и значительных кресел возле него. В эту великолепнуюсемерку входил и мой патрон Силантьев, дружок замминистра, в данныймомент с готовностью принимающего от меня скандальныйкомпромат.

Помимо фактов взяток за проплаченные кадровые решения в справкахфигурировали связи Силантьева с организованным криминалом, а крометого, в материалах имелись видеофрагменты нахождения высокогочиновника в сауне, в компании проституток, и записи нелестных еговысказываний в адрес президента и пары любезных президенту лиц,неосмотрительно произнесенных в семейном кругу, на дачной природе,у мангала.

Заместитель министра, приняв дар, долго и с чувством жал мнеруку.

– Посмотрю обязательно… Примем меры…

– Не сомневаюсь!

– Ну, дорогой мой, до встречи!

Выходя из министерства, я подумал, что на дальнейшие свидания сзаместителем министра рассчитывать не следует. Ознакомившись скомпроматом на Силантьева, он тут же побежит к нему с докладом,зарабатывая очки и тонко усмехаясь над недальновидностью наивногодоносчика, на ровном месте профукавшего и хлебную должность, игенеральские погоны.

Теперь главное – чтобы не убили. Но это вряд ли. Они быстровыяснят, что материалы – лубянские, всплывет моесотрудничество с Олейниковым, источники и персонажи перепутаются, акогда утихнут эмоции, станет понятно: никто ни о чем болтать ненамерен, а урезонить профессиональных многознаек можно и нужнохолодными методами административного интеллигентного давления,сведением неугодных осведомленных лиц в должностной прах.

Теперь предстояло ждать тех или иных выводов. Сработает лиинтрига?

Сработала!

Я подписывал обходной лист в управлении, отправляясь враспоряжение кадров министерства, и вдруг из этих самых кадровпозвонили на мой мобильный телефон, поинтересовались елейно:

– У нас мелкий вопрос… А где находится ваш наградной«Стечкин»?

– Дома, в сейфе…

– Дело в том, – соболезнующее поведали мне, – чтовыдача вам наградного оружия данного типа – недоразумение,нонсенс, так сказать… Это оружие армейское, приспособленное кавтоматической стрельбе, и оно исключается в частном владении. Вамзаменят его на пистолет «Макарова».

– Когда?

– Думаю, буквально днями, – уверенно солгалголос. – Когда мы можем изъять ствол?

– Да уже через час…

– Вот и договорились!

Домой я поехал с тремя парнями из СОБРа – мало личто? – но в данном случае мои опасения были напрасны: явилисьдвое лысых пузатых хитрецов с сальными мордами – то лидействительно из кадров, то ли из УСБ. Но не опера, явно кабинетныеинтриганы, бурдюки с особистским дерьмецом. Пожали жирнымиплечиками, поулыбались, забрали «Стечкин», выдав мне справочку обизъятии.