Страница 19 из 138
- Это хорошо, потому что самогон у тебя знатный. Или тыкакой другой принёс?
- Да нет, всё тот же.
- Тогда чё мы тут зря лаемся? Давай, да я пойду, а товремя позднее.
- На.
- А сколько ты бруса взять хочешь?
- Если хочешь проконтролировать, тогда останься ипосчитай.
- Да нет, я, пожалуй, пойду.
- Будь здоров. Собаку не забудь.
- А хороша у меня собачка?
- Ничего, старательный поц.
- Если хочешь, отдам как другу... всего за литр.
- Да нет, корми его сам.
- Как знаешь. Мильтон, домой!
- Вот тетерь можно и освежиться, - сказал Жорка, извлекаяоткуда-то из травы вторую бутылку, - а то чёрт его знал, каксторгуемся.
- А не проще было послать его в задницу? – спросилСакуров, принимая пузырь.
- Ага, тебе нужен геморрой с милицией?
- Неужели он…
- Да за милую душу.
Сакуров только развёл руками, потом выпил.
- Уф! Однако интеллигентный старичок.
- Это ещё почему?
- Ну, собаку назвал в честь английского поэта. Только, мнекажется, он неправильно ударение ставит.
- Правильно он его ставит, потому собаку свою он назвал нев честь английского поэта, вечная ему память…
Жорка приложился к бутылке.
- …А в честь наших ментов, каковые есть не только мусора,но и мильтоны тож…
Таскать брус через низину даже на тележке оказалось деломчрезвычайно трудным. Жорка с Сакуровым по очереди волокли тележкуза ручку и по очереди толкали и придерживали одновременно бруссзади. Тем не менее, с задачей они справились почти взапланированные сроки. Другими словами: десять брусьев до двухчасов с копейками ночи приятели доставили по назначению. Сакуровпредложил Жорке поработать ещё часок-другой, но Жоркаотказался.
- Сдохнем на хрен, - заявил он. – Давай лучше брусспрячем.
- Зачем? – удивился Сакуров.
- Да чтобы никто не видел, а то ещё настучат.
- Могут? – снова удивился Сакуров.
- Могут, - сказал Жорка, и они поволокли брус к Жорке всад.
- Кто? – кряхтя, спросил Сакуров.
- Да любой, кроме Петьки и Семёныча.
- Ни хрена себе…
- Так, вот сюда… Перекурим?
- Давай. Кстати, ведь этот брус на выброс?
- Ну.
- Тогда какой резон закладывать, если он всё равно сгниёт?И какой резон из-за стыренного хлама хлопотать железнодорожникам смилицией?
- Закладывать резон такой, что брус нужен всем, но невсякий его на себе притащить может. Обидно?
- Не знаю…
- Ясно. Тебе и мне это по барабану, а тому же ВиталиюИванычу – серпом по яйцам. А насчёт милицейских сжелезнодорожниками хлопот резон такой: раз нам нужен брус, которыйвсё равно сгниёт на хрен, но который официально никому брать неразрешили, то мы его берём как бы незаконно. А раз незаконно, толюбой мент или любой железнодорожник может напрячь нас за это надополнительные пол-литра или бабки. Впрочем, чего я тебе объясняю?Что, у вас в Сухуми ментов не было?
- Да были…
Сакуров вспомнил сухумских ментов с мордами, как убегемотов, но даже при всей своей к ним неприязни не могпредставить, чтобы какой-нибудь из них опустился до возни с беднымчеловеком, стащившим полугнилую шпалу для нужд подсобногохозяйства.
- Ладно, давай прятать остальные, пока не утро…
Глава 9
До кровати Сакуров дополз без чего-то три. Кости ломило,башка казалась чужой, словно её одну обработали обезболивающимсредством, позабыв об остальном теле. Мысли внутри головы бродилилёгкие и тяжёлые вперемешку и по очереди. И получалась примернотакая картина мыслительного процесса на фоне общей анестезии вплане разделения эмоциональных нагрузок и с учётом сбояпервоначально заведённой последовательности. То есть, сначала вголову засыпающего Сакурова приходила лёгкая мысль вроде: сейчасзасну и отдохну. Но не успевала эйфория лёгкости, тянущаяся залёгкой мыслью на манер шлейфа, наполнить своим целительнымсодержимым все закоулки сознания, как следом за первой мысльюползла тяжёлая типа: завтра припрётся Семёныч ни свет - ни заря,чтобы задолго до прибытия обожаемых им пастухов начинать готовитьторжественную встречу. Затем происходил закономерный сбой, и вголову, отпихиваясь друг от друга, лезли сразу две мысли. Одналёгкая насчёт отменного качества Жоркиной самогонки, а другаянасчёт жалости по поводу её «окончания», в силу чего с утрапридётся освежаться той дрянью, которую нынче принято называтьводкой. Конечно, пастухи могли привезти и свой самогон, но Сакуровпробовал местный продукт специального назначения и остался от негоне в восторге.
- Эй, ты, чего молчишь, давно не виделись! – позвалСакуров темноту, чувствуя, как мысли утрачивают логическуюнаправленность и эмоциональную нагрузку, а боль натруженного телауступает место безболезненной невесомости проникающего в сознание имышцы сна.
В ответ в дальнем углу завозилось, засопело, зачесалось,но всё молча.
- Что, обиделся, что я про тебя проболтался? – предположилСакуров то ли вслух, то ли мысленно.
- На вас обижаться, - проворчал Фома, - только зрястараться.
- Ну, ладно, хватит ворчать. Давай лучше потолкуем, а то ясейчас засну и…
- Что ж, потолкуем, - легко согласился Фома, проявивмодную толерантность в деле прощения таких незначительных грехов,как болтливость и любопытство.
- Я вот тут думал на досуге, - начал Сакуров, - о различиемежду домовыми и злыднями. С твоих слов выходит, что выподчиняетесь разным хозяевам, а я где-то слышал, что и те, и другиеотносятся к нечистой силе. Что скажешь?
- Где-то он слышал, - передразнил Фома. – Развелосьтолкователей со времён последнего творения… Насочиняли себе демоновс ангелами, напридумывали им чинов и носятся с ними. И этот тудаже: слышал звон, да какой он?
- Ты, это, кончай кряхтеть, а то сейчас засну и – пошёл тыв жопу!
- Вот уж и в жопу, - примирительно молвил Фома, - и словасказать нельзя.
- Ага, испугался? А то хорош эмиссар получается: самогопослали со мной связь налаживать, а сам…
- Вообще-то, я хочу ходатайствовать об удалении тебя изсписков обладателей духа первозданного.
- Это как? Это выходит дело, что для вас главнее какие-тосписки, а не факт наличия самого духа первозданного?
- В нашем деле главнее всего дух буквы закона божьего всвете последнего решения небесной канцелярии при среднемархангеле.
Сакуров, услышав подобную галиматью, совсем не удивился.Единственно: на ум пришла мысль, что чем больше он треплется с этимдомовым, тем меньше времени останется на сон.
- А как его звать, среднего архангела? – спросилКонстантин Матвеевич.
- Имён у всякого нашего архангела – тьма. И не в нихсуть.
- А в чём? И сколько их, ваших архангелов?
Будучи ревностным атеистом, Сакуров понятия не имел,сколько архангелов насчитывает христианская церковь. Тем более онне мог знать, какое их количество принято держать в «домовой»среде.
- Суть в осмыслении сути сущего под эгидой непреходящегопротивостояния чистого с нечистым, - популярно объяснил Фома, - аархангелов у нас трое.
- Ты, вообще, о какой вере толкуешь? – удивился Сакуров. –Я и то знаю, что архангелов больше (20).
- О вере пусть тебе попы толкуют, каковые есть порождениябеса лукавого, а я тебе толкую о сущем.
- Угу. Если сущее – это, э, пространство вашего обитания,то как тогда называется территория нашего временного, я думаю,проживания?
- Тоже сущее. Ваше пространство дополняет наше, а наше –есть продолжение вашего. И так до бесконечности в разныестороны...
Сакуров задумался, но не надолго: пространственнуюгеометрию он успел основательно забыть, а к фантастике с мистикойбыл равнодушен. Зато веру от мифологии отличить мог, и считать домиллиона умел. Поэтому, не пускаясь в геометрические дебри имистические кущи, спросил. Вернее, уточнил:
- Выходит дело, к нашей, гм! нашим верам ты не имеешьникакого отношения? И сколько, ты говоришь, у вас архангелов?