Страница 118 из 138
«Да, брат, ты совершенно зря пропустил эти поминки, -рассказывал на следующий день Жорка, - таких поминок ты ни вГрузии, ни в Японии не увидишь…»
«Ну, нет уж, увольте», - мысленно возражал Сакуров насчёттого что зря и так далее.
Глава 55
Про Виталия Иваныча забыли через неделю. Его вдова,порезав живность, отвалила на городскую квартиру. С собой оназабрала свою престарелую мать, а ближайшему соседу, ПетькеВарфаламееву, со слезами на глазах наказала присматривать задомом.
«Не волнуйтесь, Нина Михайловна, присмотрю», - обещалпьяненький Варфаламеев.
«Всё, кранты ещё одному кулацкому гнезду», - приговаривалСемёныч, подваливая к Варфаламееву.
«Почему ещё? – не понимал Варфаламеев. – Что, кто-то ужераньше накрылся?»
«Это он тебя имеет в виду, - подсказывал Жорка. – Ты ведьтут раньше всех хотел ферму строить».
Жорка с Сакуровым пришли попрощаться с Ниной Михайловной ибабкой Калининой, увозимых в кузове военного «Урала» вместе сдомашним скарбом и свежей убоиной. В кабине сидели один из зятьёвНины Михайловны и двое её внуков.
«Держитесь там крепче» - гаркнул зять, высунувшись из окнакабины, и машина тронулась.
«Девяностолетняя бабка в кузове – это оригинально», -сказал Сакуров Жорке.
«Да, брат, а как начинал! - не унимался Семёныч. – Теперьочередь за Миронычем».
«Мироныч нас всех переживёт, - огорошил Семёныча Жорка, -потому что для него жизнь только начинается…»
«Чево это он меня переживёт!?» - заартачился Семёныч.
«А почему она для него только начинается? – не понялСакуров. – Мне кажется, раньше, когда он рулил комбинатом, емужилось гораздо лучше, чем живётся теперь».
«Не скажи, - упрямо возразил Жорка. – Раньше оноглядывался на уголовный кодекс и советское право, а сейчас онруководствуется исключительно своими поросячьими аппетитами.Возможностей, конечно, у него, как рядового пенсионера, мало,однако чисто с физиологической точки зрения – полнаяблагодать».
«Это как?»
«А так, что для Мироныча и ему подобных, всякойнечистоплотной вороватой мрази, времена наступили самыеблагоприятные: кругом грязь, воровство, грабёж, растление нравов исамая беспрецедентная спекуляция. Приличному человеку, конечно, втакой среде худо, но где у нас приличные люди? И потом: о какихприличных людях в этой стране может идти речь, если страной содобрения нехилого количества граждан и гражданок рулит такойоткровенный кусок дерьма как Ельцин…»
«Сдаётся мне, Жорка сильно отклонился от темы, заданнойСемёнычем насчёт очерёдности следования за покойным ВиталиемИванычем, - подумал Сакуров, машинально кивая в ответ набескомпромиссные высказывания контуженного соседа. – Хотя наповестке дня единственно стоял вопрос о прощании с беднойвдовой…
Вдова, кстати, давно скрылась из вида вместе с грузовикоми своей престарелой мамашей. А Жорка, распаляясь, продолжал:
«Взять, к примеру, моего одного знакомого хмыря изЛопатино. Ещё четыре года назад он напивался так, что, придя навечерний сеанс в клуб, засыпал там и писался под себя. И тянулданный хмырь до наступления демократии три срока: два раза за кражугусей, последний – за воровство буфета вместе с посудой и выпивкойу ближайшего соседа. Теперь этот мой знакомый – первый лопатинскийпредприниматель и, я слышал, собирается купить место кандидата вобластной думе. А ещё…»
«Это ты про Хрунина? - выказал осведомленность Семёныч. –Большая, про между протчим, сволочь!»
Хрунина Семёныч не любил за его благоприобретённоевысокомерие, с каким лопатинский первый предприниматель не пустилСемёныча дальше порога своего дворца, когда Семёныч, возвращаясь изочередной поездки в столицу, сунулся засвидетельствовать томупочтение, имея в одном кармане куртки бутылку водки, а в другом –батон сервелата.
«Его, козла, - подтвердил Жорка. – И начал данный козёл стого, что первый распилил первый бойлер в колхозной котельной иобменял нержавеющее железо на двести долларов…»
«Да, потом он разобрал свиную ферму, а потом…» -захлебнулся от праведного гнева Семёныч.
«Короче, - рубанул единственной рукой по воздуху Жорка, -у такой страны, которая начиналась с предательства и расстреладемонстраций (130), нет никакого приличного будущего!»
«Ну, это ты загнул, - не очень уверенно возразил Сакуров,- насчёт всей страны и всего её будущего. Да и связь местногопроцветающего предпринимателя со скрягой Миронычем натянутая…»
«Забыл про физиологию? – напомнил Жорка. – И про будущее –стопроцентный верняк. Штатники с европеоидами не для тогостарались, когда заваливали Союз в холодной войне, чтобы потомкакая-то сраная демократическая Россия вышла в мировыеэкономические лидеры. А старались они для того, чтобы открыть длясебя новую кладовочку природных ископаемых, а для неуправляеморазмножающихся китайцев – землю обетованную. То есть, теперь крантыне одному только Виталию Ивановичу. Вот увидишь…»
Сказанное Жоркой начало сбываться скоро и повсеместно.Вернее, утрата надежд на парадное содержание картины будущегостраны произошла много раньше. Раньше даже тех пор, когда в бывшемСоветском Союзе пост генсека единственной тогда партии занял ушлыйМиша Горбачёв, любитель вешать лапшу на уши, халявных Нобелевскихпремий и красивых видов Москвы с высоты Воробьёвых гор (131).Просто глупая страна ничего такого раньше не замечала, как незамечала она истинной сущности происходящего теперь, когда уже явностали закрываться фабрики и заводы, а руководители страны сталиявно поговаривать о том, что зачем-де нам коптящие небопромкомбинаты, когда можно просто копать экологически чистойлопатой неисчерпаемые ископаемые ресурсы и продавать их желающимобогащать их у себя с вредом для собственного здоровья? И, пока онипоговаривали, вместе с фабриками и заводами стали закрыватьсялишние детские сады, лишние клубы для бывших трудящихся, лишниевоинские части и даже лишние дурдомы. В это время страны НАТО,надрываясь о новой, взамен советской, угрозе в виде распоясавшихсятеррористов, вооружались и усиливались. И расширялись. К ним, вблок НАТО, радостно побежали восточноевропейские сосединовоявленной Российской Федерации. Одними из первых оказалисьболгары и поляки, хотя в своё время за болгар с поляками полеглонемало русских и советских солдат с офицерами.
«Так мы же не против благодарности за пролитую на нашихземлях русскую кровь! – визжали болгары с поляками. – В виде неё мыготовы продолжать торговать с русскими братьями нашимиконсервированными огурчиками и сумками для оптовых спекулянтов(132) взамен русских газа с нефтью! А в НАТО мы бежим так, навсякий пожарный случай, да ещё потому, что Варшавский пакт накрылсямедным тазом, а перед американцами нам стоять раком таки многоприличней, чем перед вами, дорогие мохнорылые соседи…»
Вместе с ними срыгнули в НАТО бывшие советские прибалты, аза ними стали проситься туда же и грузины с хохлами. Первым деломони поклялись в вечной дружбе прибалтам, те от дружбы отказыватьсяне стали, но сильно огорчили грузино-хохлацких дружбанов своимпринципиальным заявлением о недопустимости приёма в НАТО такихтёмных (по сравнению с прибалтами) народов, как опухшие от горилкихохлы и немытые от перерасхода всей наличной воды для производства«Боржоми» грузины.
А потом в Россию повезли ядерные отходы. Часть из нихдоехала до Рязанской области. И, пока Жорка ездил за пенсией в своёБолшево, а Семёныч с Варфаламеевым пропивали штурманских кур, втридцати километрах от Серапеевки какие-то ушлые предпринимателимгновенно открыли полигон по соответствующей переработке. Полигонбазировался на месте бывшего скотного двора, туда предпринимателидоставили ёмкости с отходами, получили деньги из казны намодернизацию перерабатывающего производства и смылись. Спустянекоторое время про ёмкости пронюхало местное население и скоро этиёмкости, освобождённые от ядерных отходов, перекочевали на дворы иподворья для всяких хозяйственных нужд, в том числе – питьевых. Аотходы остались себе на бывшем скотном дворе, над которым скороперестали летать вороны и прочая паразитская птичья сволочь.