Страница 116 из 138
Впрочем, не один бывший лётный штурман охотился нажелезке. Помимо него ходили на дело почти все местные, но уСакурова дело получалось хуже, так как сноровки ещёнедоставало.
«Ничего, - мысленно кряхтел Константин Матвеевич, -привыкну…»
Однако привыкнуть он не успел, потому что станцию скорозакрыли, а составы с углём и брикетом стали проноситься мимоСерапеевки на полном ходу. Но это случилось позже, а пока бывшийморской штурман нет-нет, да и разживался не то мешком кузбасскогоугля, не то коробом на санках прессованного брикета. Брикет «жарил»хуже, но сгорал лучше угля, и он совершенно не вонял и оставлялпосле себя удобную для последующего полезного внедрения в огороднуюпочву золу.
А ещё Сакуров повадился ходить в летний загон длясовхозного дойного стада. Кто-то подсказал ему, что загон уже сталиразбирать, и Константин Матвеевич решил тоже разжиться кой-какимстройматериалом. Ходил он по ночам, чтобы не попасться на краже, ипорой ему было жутковато, когда он тащил сани, гружёные необрезнымсосновым тёсом, среди белой бесконечности холмистой среднерусскойравнины, покрытой серебристым снегом и окружённой непроходимочёрным космосом зимней ночи. Космос пялился на ночного ворюгуколюче холодными звёздами, шуршал падающим с тополей в лесополосеинеем и пел металлом санных полозьев на предательском морозе.Конечно, Константин Матвеевич мог бы купить доски и на недавнооткрывшейся пилораме, но Жорка его отговорил.
«Ты, чё, лох? – втолковывал бывший интернационалист. – Тамцены, как в Англии. А пилят они с точностью плюс-минус два дюйма. Инужны тебе такие доски, где через одну заявленную сосновую доскуодна еловая или одна тополёвая? Причём они все сырые, и тебеещё придётся их самому сушить, чтобы не покоробило».
«А ты откуда знаешь?» - спрашивал Сакуров.
«Знаю, был в Угарове у одного знакомого, видел, что емупривезли деятели с этой пилорамы…»
«Да, незадача, - бормотал Константин Матвеевич, - а ведьмне для капитального ремонта край покупать культурную доску, потомучто одним ворованным необрезным тёсом мне не обойтись…»
«Вот весной и покупай, чтобы потом подсушить», - советовалЖорка.
«Пожалуй, так и сделаю», – обещал Сакуров и снова тащилсяв загон. Он хотел добыть каких-никаких проводов, но, когда сунулся,провода уже поснимали. Одни говорили, что это сделали самисовхозные деятели, а Виталий Иванович показал на военного. Тот,кстати, развил бурную деятельность, и тащил всё, что плохо лежало.Вскоре у него на участке выросла гора кирпича, штабельсвежеошкуренных дубовых стволов и ещё один штабель шпал. Потомвоенный попался. И попался самой начальнице службы местнойлесозащиты. Та была зла как собака, потому что её бросил любовник,и шастала по вверенному ей участку с целью оттянуться накаком-нибудь подчинённом разгильдяе-работяге. А в это время военныйтащил к себе на участок берёзовый ствол. Тащил – тащил да и приселперекурить. А тут начальница, нестарая ещё баба. Ну, сначала онаобрадовалась, увидев такого симпатичного нарушителя, и решилапозаигрывать, пугая военного разными санкциями за незаконноспиленную берёзу в её угодьях. Но дурак-военный, ни черта несмыслящий в тонкой женской психологии, не понял заигрываний ипослал начальницу в жопу. А когда та стала беленеть от праведногогнева принципиально ответственного лица за материальные ценностипри виде расхитителя оных, военный обложил её трёхэтажным матом ипошёл восвояси. А так как шёл он, имея в виду берёзовый ствол, нешибко, то начальница путь его проследила, засекла участокотставного подполковника и доложила о своих наблюдениях втранспортную милицию, каковая милиция ведала хищениями с поездов,железных дорог и прилегающих к ним лесопосадок.
И, пока военный договаривался с транспортными ментами осумме штрафа, Сакуров решил завязать с походами в загон.
«Да ну его, - прикидывал бывший морской штурман, - у менятолько дела стали налаживаться, и мне сейчас присесть за кубометркривых досок не хватало…»
К тому времени он купил новых поросят, финский колун инемецкую бензопилу. После этого в сараях снова послышался поросячийвизг, Мироныч возобновил свои инспекции, уповая на трёхкратнуюкомпенсацию своих потерь, а заготовка дров пошла веселей. Зато ссыром начались проблемы. Во-первых, персонал стал борзеть ещёбольше, охрана распоясалась, да и хозяин акционерного стадапопробовал задвинуть цену на молоко выше реальной.
«Чтоб ты сдох», - пожелал хозяину Сакуров и прекратилсырные дела, рассчитывая возместить сырные потери за счёт свиней,которых он решил в следующий раз не толкать живьём, а наделать изних разных полуфабрикатов. При этом Константин Матвеевич железнонадеялся на отсутствие Мироныча хотя бы в течение двух недель. Тотзатеял поправлять своё здоровье в части зрения и собирался отвалитьв какой-то подмосковный госпиталь для бывших фронтовиков.
«Да какой ты фронтовик? – глумился над старым мерзавцемЖорка. – Ты и немца то вооружённого живого не видел…»
«Зато сколько разного добра из побеждённой Германиипривёз», - не отставал от Жорки Виталий Иванович.
«Зато я видел вооружённого до зубов японскогомилитариста», - парировал Мироныч, проигнорировав добро изпобеждённой Германии.
«Это где ты его видел?» – сделал стойку Жорка.
«Собрались мы как-то на рыбалку, - завёл известную волынкуМироныч, - я, начальник политотдела береговой обороны майорСагальский, командир тыла 4-участка дальневосточной резервной армииподполковник Пашков и капитан третьего ранга Коля Михайловский.Пошли в сторону Кунашира (127) на сторожевом катере и, не доходяграницы нейтральных вод, заметили вдали два дыма. Ну, командиркатера прикладывается к биноклю и видит, что это два японскихвоенных корабля. Я, понятное дело, тоже смотрю в свой бинокль ичто, вы думаете, я вижу? А вижу я, как один японский мерзавецгрозит мне кулаком!»
«Поэтому ты фронтовик?» - загоготал Жорка.
«Не только поэтому», - уклончиво возразил старый хрыч.
В общем, Мироныча обещали бесплатно вылечить в одном извоенных подмосковных госпиталей, даже срок назначили и, знаяприжимистость своего соседа, не пропускающего ни одной халявы,Сакуров железно надеялся на его отсутствие в то время, когда придётпора коптить свинину.
А к той поре в стране перестали платить пенсии, пособии изарплаты. Наверно потому, что страной рулил прижимистый ВикторСтепанович Черномырдин. А Ельцин пил горькую и плясал русскиенародные танцы. Но так как и тот, и другой были самой махровойхитрожопой деревенщиной, то, пока один рулил страной, а другойпьянствовал, оба успели хорошо приподняться. Виктор Степанович сталмиллиардером, а Ельцин устроил для мужа старшей дочери целый«Аэрофлот» на мелкие расходы. В то время как младшая дочь первогопрезидента РФ открыла свой первый банк в Австралии. В Угарове тожебыло весело. Кого-то убивали, кто-то баллотировался, первый мэрУгарова, бывший коммунист и бывший учитель истории с географией,открыл первую игорную в городе точку. Первый глава районнойадминистрации, порешив нескольких конкурентов, приватизировалединственный в округе заповедник и принялся застраивать егоохотничьими коттеджами. Главный районный прокурор построил первуюшикарную сауну с девочками. А так как прокурор резко отрёкся отсвоего гнусного большевистского прошлого с тем, чтобыпереквалифицироваться в ревностные демократы, то, учитывая егоновые демократические воззрения, в его сауне случались и мальчики.Потому что его новые друзья с бывшим советским уголовным прошлым,ставшие местными бизнесменами самого коммерческого свойства, такилюбили проводить время с мальчиками.
Потом наступила весна, годовая инфляция побила своисобственные прошлогодние рекорды, Сакуров дождался, когда Миронычотвалит в госпиталь, и занялся реализацией копчёной свинины.Реализация принесла совершенно смешную чистую прибыль, ноКонстантин Матвеевич не пал духом, а продолжил упираться на нивеединоличного обогащения. Он строго менял рубли на доллары,выискивая наиболее выгодные – в смысле обменного курса – обменныепункты, потому что в отделениях Сбербанка драли за операциивтридорога. И так однажды, гоняясь за грошовой выгодой, нагрелся нацелых триста долларов. Ему потребовались рубли для приобретенияприглянувшейся ручной дисковой пилы, Константин Матвеевич решилобменять обратно недавно приобретённые триста долларов, а ониоказались фальшивыми.