Страница 115 из 138
Да, Познера Константин Матвеевич не уважал. Его не уважали Жорка. А недавно бывший интернационалист рассказал про данногонавозного жука, что он из семьи белоэмигранта. Сначала маленькийВова жил в Париже, потом, когда на Париж поехали немецко-фашистскиезахватчики, Вова с семьёй уехал в США. А потом – аккурат пришлапора получать высшее образование – вернулся якобы на родину. Народине – в Москве – Вова бесплатно кончил биолого-почвенныйфакультет МГУ, а затем пошёл работать секретарём к Самуилу Маршаку,потому что биологией и какой-то сраной почвой ему заниматься нехотелось.
В общем, жил Вова Познер в советские времена ещё лучше,чем некоторые передовые лесорубы, занимался неутомительнойжурналистикой, пописывал опусы, ездил на казённый счёт позаграницам, фарцевал капроновыми колготками и многоразовымипрезервативами, а теперь сидел в ящике и при любом удобном случаеругал советскую власть. А недавно совершенно недвусмысленнопрошёлся по русскому языку. То есть, ясно намекнул на его, русскогоязыка, убожество. Сакуров лично слышал и чуть не упал со стула.Дело, в общем, было так. Познер вёл какую-то передачу,предусматривающую присутствие некоего числа статистов. Данныестатисты сидели в студии напротив Познера и имели право поддакиватьему или очень умеренно оппонировать. Зато Познер, как всегда, имелправо говорить всё, что ему заблагорассудится. Вот онговорил-говорил и договорился до какой-то пословицы. На этоминтересном месте умный выпускник советского почвенного вузаизобразил на своём якобы породистом лице мерзкую гримасу ипрезрительно заявил, что озвучивает он данную пословицу по-русскитолько потому, что аудитория у него русская, хотя по-английскиданная пословица звучит гораздо изящней и много осмысленней.
«Ну, ни хрена себе!» - ахнул тогда Сакуров и чуть не упалсо стула. Вообще-то, был Константин Матвеевич несколько тугодум, нов тот раз он моментально понял намёк. Константин Матвеевич такжебыстро прочувствовал всю подлость намёка. Но ещё большую подлостьон прочувствовал тогда, когда внутренняя аудитория, около полусотнихарь разного пола самого славянского толка по ту сторону экрана,принялась угодливо хихикать в ответ на высказывание телеведущего. Иэто вместо того, что намять ему бока и отправить туда, гденоворусский Макар делает из собачьей вырезки телячьи отбивные. Вобщем, на новую русскую помойку, где собак видимо-невидимо.
После этого случая Сакуров стал пропускать телепередачи сПознером. Потом он стал пропускать передачи с Черкизовым. Потомзабил на Сванидзе. Затем понял, что смотреть ничего, кромехудожественных фильмов и спортивных передач, не стоит. Однако ихудожественные фильмы, и спортивные передачи изобиловали такимколичеством рекламы, что от них начинала болеть голова. И, чтобысовершенно не свихнуться от непромокаемых подгузников или собачьегокорма, Константин Матвеевич придумал делать во время просмотрателевизора те или иные мелкие домашние дела. Например, убираться.Смотришь, скажем, художественный ужастик типа «Крик», а между деломподметаешь избу. И, пока после первой зарезанной жертвы на экранеплясал и пел какой-то домашний ансамбль, рекламируя супчик «Маги»,Сакуров аккурат успевал вымести сор из одной комнаты. Потом онсмотрел, как с жуткими воплями погибала вторая жертва и, недожидаясь, когда начнут петь и плясать рекламу акционерногообщества «МММ», Константин Матвеевич разделывался с кухней. Потомон протирал пыль, замешивал тесто для оладий и так далее.
«Что бы я делал без рекламы?» – иногда ловил себя на мыслибывший морской штурман, успевая за один вечер посмотреть двафильма, один хоккей и переделать при этом кучу полезных домашнихдел вплоть до глажки выездной рубашки и мытья посуды.
А ещё Сакуров не пропускал новости. Потому что новыерусские новости были почище всяких ужастиков. Так он узнавал окровавых событиях на Кавказе, заказных убийствах, первыхмиллиардах, заработанных первыми российскими олигархами. Потомкокнули Листьева (120) и вся деревня, начиная с Семёныча, горькоскорбела. Один Жорка не выказал никакого уважения к смерти мэтрасовременного российского телевидения, выросшего из перестроечногокомментатора в процветающего телемагната. Вернее, в начинающегопроцветать начинающего телемагната. Потому что в своём процветанииЛистьев фатально столкнулся с такими монстрами, как Хрюша, Каркушаи облезлый от старости заяц Степашка (121).
«А что? – потешался Жорка над убивающимся Семёнычем. –Ведь ясно, как божий день, что твоего обожаемого борца за правдуВладика завалили по заказу тёти Вали (122), потому что твойобожаемый Владик хотел всё телевидение пересобачить по образцутупых ток-шоу типа «Поле чудес», «Угадай мелодию» или «Сам себережиссёр», не оставив места ни для Хрюши с Каркушей, ни дляпаразита Сенкевича (123), ни для даже сельского часа с музыкальнымкиоском. Что – нет?»
«Сам ты тупой! – вопил Семёныч. – Да эта «Поле чудес»самая ин-кти…линкти…тувальная передача после «Играй, гармоньсовершенно секретно» (124)! Ведь тут не только в ящик пялишься, адумаешь постоянно, угадывая слова, чтобы дойти до финала!»
Сам Семёныч уже угадал два слова из десяти передач, оченьэтим гордился и хотел даже составить кроссворд, чтобы послать егоЛистьеву на конкурс, после чего Семёныч мог попасть на ток-шоу.Однако составление кроссворда дальше слова «окурок» и словарнойстатьи «часть сигареты» не двигалось, потому что Семёнычу постоянномешали дура Петровна, гадские соседи и почти не прекращающеесяпьянство.
«Нет, это я тупой? – веселился Жорка. – Тогда какого хренаты меня уже раз пять просил кроссворд составить?»
«Так ты же не составил! – надрывался Семёныч. – А дорогогоВладика пришили не какие-то Хрюша с Каркушей, а по указке самогоБерезовского, про которого Владик вот какую правду-матку собиралсярезать!»
«Какая там правда-матка, – солидно возражал подошедший кодносельчанам Виталий Иванович, – всё дело в первом канале иденьгах за рекламу, которые Березовский не захотел делить сЛистьевым».
«Да, жить чем дальше – тем веселей, потому что кругомполная свобода слова, торжество плюрализма мнений и налицоповышение криминально-политической грамотности населения», – думалСакуров, наскоро прощался с соседями и бежал смотреть вечерниеновости, планируя узнать об очередном этапе переговоров формата Гор– Черномырдин (125), а в перерывах на рекламу – а какие могут бытьгорячие российские новости без рекламы дамских прокладок илибульонных кубиков? – покормить скотину, затопить печь и починить электроплитку.
«Костя, ты самогон ещё не гнал? – кричал вдогон Семёныч. –А то…»
«Спасибо, я как-нибудь сам!» – отмахивался КонстантинМатвеевич.
Глава 54
Потом наступила зима. Снегу наваляло так, что глазамстановилось больно на него смотреть. С наступлением зимы Сакуроврешил реализовать новую партию поросят. Реализовав, он нарвался наскандал с участием Мироныча, снова обойдённого в части облюбованныхим свиных частей ещё при их жизни. Потом была грандиозная пьянка послучаю реализации, во время которой Мироныч продолжал скандалить, аВарфаламеев сочинил новое хокку типа:
«Бутылка сакэ
Не повредит голове.
Вредно вообще не пить…» (126)
Потом Сакуров завалил две ракиты, каждая в три обхвата, ираспилил их на дрова. А так как сырые дрова плохо горели, то, покаони сохли в сарае, Константин Матвеевич ходил в посадку засушняком. По неопытности он тащил их посадок всё подряд, и невсегда получалось так, что печь полыхала жаром.
«Чё ты домой всякий мусор тащишь?» – как-то хмуропоинтересовался трезвый Жорка.
«А чё надо?» - спрашивал Сакуров.
«Во-первых, не бери труху, - принялся поучать Жорка, -во-вторых, не хватайся за акацию и дички типа сливы с яблоней,во-вторых, зря ты притащил этот вяз толщиной с собственноетуловище. Хотя, если ты его распилишь, а затем расколешь, - лучшедров не найти. И потом: не ползай в той стороне, где добывают дроваВиталий Иваныч и Семёныч: хрен ты там чем разживёшься…»
Про Варфаламеева Жорка умолчал, потому что бывший лётныйштурман, не пропустив ни одной пьянки, умудрился ещё летом завалитьна задах своего участка три полувековых тополя, распилить их наподобающие части, расколоть и высушить дрова, чтобы теперь, не дуяв хрен, греться в собственной избушке. А ещё Варфаламеев натаскалполсарая мазутного брикета, предназначенного для топки районнойэлектростанции, и когда он это успел, охотясь за тормозящимисоставами, оставалось только догадываться.