Полужизни

— Не говорите ерунду! Вот, пожалуйста… — Он передает мне телефон. — Я думал, в наши дни сотовый есть у каждого!

— У меня нет, — отвечаю я. У Эйдена тоже. Это одно из многих сходств, которые мы нащупали вскоре после знакомства, — ни Эйдену, ни мне не хотелось быть «на связи» в любое время дня и ночи.

Я звоню в справочную и шепотом прошу соединить с полицейским управлением Линкольна. К счастью, вместо автоответчика я слышу женский голос:

— Полицейское управление Линкольншира, добрый вечер! Чем могу вам помочь?

Я прошу позвать констебля Эскритта и настраиваюсь на худшее: его смена закончилась час назад, он уволился, уехал в отпуск, болен…

Мне нужен только Эскритт, и если его нет…

— Одну минуту! — говорит женщина, и вскоре я слышу знакомый голос. Надо же, ничуть не изменился…

— Это Рут Басси, — представляюсь я, не сомневаясь, что Эскритт меня не забыл.

— Я уже в курсе, — заявляет он вместо ожидаемого «Добрый вечер! Как дела?».

— В курсе чего?

— Джемма Краудер убита.

— Я ее не убивала! — говорю я и слегка клонюсь набок, так как такси плавно сворачивает налево.

— Знаю.

— Окажете мне услугу?

Эскритт наверняка удивится, да и таксист тоже, но мне все равно. Я прошу проверить спроектированные мной сады, разумеется, не все, их слишком много, а три, за которые мне вручали премии. Их фотографии были напечатаны в журналах. Я диктую адреса и после короткой паузы прошу заглянуть и в «Приют ангелов».

Причиной Эскритт не интересуется и не ворчит, что просьба странная.

— Что мне искать? — пытается уточнить он.

— Меня интересуют акты вандализма. Вдруг какой-то сад вообще уничтожили!

— В смысле, новые владельцы? Рут, вряд ли…

— Нет, я имела в виду неизвестных злоумышленников. Может, кто-то из владельцев сообщал об актах вандализма? В этом году или в прошлом?

В трубке тишина. «С чего Рут решила, что кто-то разгромил ее сады? Они же давным-давно спроектированы!» — наверняка недоумевает Эскритт, но молчит. Я тоже молчу, давая понять, что в объяснения вдаваться не имею возможности.

— Вообще-то в таких просьбах я обычно отказываю, — наконец говорит он.

— Понимаю и благодарю заранее!

— Не знаю, сколько времени мне потребуется… Вы на этом номере?

— Да, но не очень долго… Понимаю, что просьба необычная, но постарайтесь быстрее! Если вандализм был…

— Перезвоню! — коротко отвечает Эскритт.

Я судорожно сжимаю телефон. К счастью, водитель не просит его вернуть. Достаю из сумочки блокнот и отыскиваю номер Чарли Зэйлер. После беседы с Эскриттом хочу поговорить с понимающим человеком, который станет называть меня не мисс, а Рут.

Я ошибаюсь. Чарли Зэйлер докажет, что я ошибаюсь, и посоветует, как быть дальше.

Голосовая почта… Либо Чарли с кем-то разговаривает, либо телефон отключила.

— Это Рут Басси, — начинаю я. — При первой же возможности перезвоните мне на номер…

— 07968-442013, — подсказывает таксист. Былое дружелюбие исчезло, теперь в его голосе слышится то ли тревога, то ли неодобрение.

Я повторяю номер, отсоединяюсь и кладу телефон на пассажирское сиденье.

— Спасибо большое!

— Вон станция техобслуживания. Хотите остановиться?

Скажи «нет»! Езжай домой, в Спиллинг. Пусть полиция разбирается…

— Мы возвращаемся. Если нужно, езжайте по аварийной полосе, только доставьте меня в школу, и поскорее!

24

5/03/2008

Напрасно Чарли надеялась, что к ее приезду посетители разойдутся и галерея будет безлюдна. В девять вечера там царило настоящее столпотворение. Темные силуэты заслоняли витрины ярко освещенного зала, а смех и громкие голоса Чарли услышала уже из машины.

Сперва Чарли позвонила Солу домой, разыскав номер по справочной. Резиденция Хансардов значилась как «Элеватор». Да, Сол рассказывал, что они с женой купили ветхий элеватор и реконструировали. Хансарда Чарли знала по прошлогоднему форуму, посвященному борьбе с организованной преступностью. В нем участвовало большинство местных предпринимателей, и Хансард оказался одним из самых скромных и доброжелательных.

«Сегодня закрытый показ», — объяснила Брида Хансард, жена Сола. Витрины галереи запотели настолько, что выставленные в них работы казались размытыми. Здесь было нестерпимо жарко и душно. Чудовищная смесь запаха пота и алкоголя ощущалась прямо с порога. Теперь Чарли могла рассмотреть картины. Большей частью это были местные пейзажи, оживленные неестественно яркими красками. Солнце и желтые цветы светились золотой фольгой. Хм, для Спиллинга — самое то, местные жители вмиг расхватают.

Заметив Чарли, Хансард отошел от большой группы гостей.

— Хорошо, что вас прислали! — обрадовался он. — Поговорим в мастерской.

— Хорошо, что кто меня прислал? — Чарли сняла куртку. Господи, совершенно нечем дышать.

Сол не ответил, и Чарли повторила вопрос.

— Так вы не в курсе, что я звонил? — удивился Хансард.

— Нет. Кому вы звонили?

Мастерская оказалась просторной комнатой, в которой мог жить неаккуратный, но страстно увлеченный искусством подросток. Повсюду валялись маркеры. Чарли наступила на один и чуть не упала. У стен стояли листы белого картона, забрызганные краской, картины в рамах и без рам хранились высокими шаткими стопками, цветные потеки украшали баллончики с краской, мазками застыли на столе, пол почти скрылся под обрывками папиросной бумаги и тюбиками клея…

— Я хотел с кем-нибудь поговорить. — Сол заметно нервничал. Он оттягивал большими пальцами неизменные красные подтяжки. — Вчера ко мне несколько раз приезжали полицейские, задавали вопросы. Отвечать я отказался. А сейчас… боюсь, что люди, за которых я искренне переживаю, попали в беду или даже…

— Вы имеете в виду Рут Басси, Эйдена Сида и Мэри Трелиз?

В глазах Хансарда мелькнула тревога.

— Вы о них хотите поговорить?

— Мэри Трелиз меня не волнует, — медленно произнес Сол, словно не хотел расписываться в равнодушии. — Впрочем, зла я ей, конечно, не желаю. Странная женщина со странным, сложным характером. Из-за нее я потерял Рут. Вы в курсе, что Рут у меня работала?

— Рут рассказывала о ссоре с Трелиз. Она ведь здесь произошла?

Хансард кивнул.

— При вас?

— Я застал только финальную сцену. Отвратительное зрелище!

— Что именно случилось?

— Минуту… Простите, пожалуйста! — Явно волнуясь, Хансард тыкал большим пальцем правой руки в левую ладонь, словно хотел продырявить. — Скажите хотя бы, Рут и Эйден в порядке? Если с ними что-то не так…

— Я не знаю, в порядке ли они, — ответила Чарли, изумленная реакцией Хансарда. — Вам следовало спросить у столичной полиции!

— У столичной полиции? Но ко мне приезжали не из Лондона. — С каждой секундой Сола колотило все сильнее. — Это были местные полицейские. Я не раз видел, как они заходят в «Золотого бычка» и выходят сильно подшофе. Я и вас с ними видел. Только имен не помню. Один крупный, у него еще северный акцент…

— Второй невысокий, темноволосый, с крысиным лицом? — Селлерс и Гиббс, подпевалы Корал Милуорд. Небось обмочились от радости, увидев на стене в спальне Басси поклеп на бывшего босса! Вспомнив злорадство на лице Милуорд, Чарли едва не задохнулась от гнева. — Расскажите о ссоре Рут и Мэри!

— Я думал… Разве вам Рут не рассказала? — удивился Сол.

— Мэри принесла картину, которая понравилась Рут. Мэри не захотела ее продавать, верно?

— По сути, да. Мэри — единственная знакомая мне художница, которая не желает продавать свои работы. Понимая, какой у нее характер, я не пытался купить ее работы, хотя таланта в них хоть отбавляй. А вот Рут прежде с ней не сталкивалась… Эх, мне следовало ее предупредить! — Хансард буквально сверлил ладонь пальцем. — Рут снова пострадала от Мэри? Не прощу себе, если так!

— Снова? — переспросила Чарли. — Что именно случилось тогда? Рут сильно пострадала?