Полужизни

— Эйден сделает вам предложение. Сегодня, вне зависимости от того, чем закончится свидание. Помолвочное кольцо у него в кармане. Что вы ответите?

— К-конечно, «да»! — От облегчения даже язык заплетается.

— Отлично, я так и знал!

— Тогда зачем портить сюрприз?

— Хватит уже сюрпризов. Если повезет, теперь их долго не будет.

Я распахиваю дверцу, заметив Чарли Зэйлер. Что-то не так: вид у нее чересчур сосредоточенный, да и зачем она спешит!

— Пожалуйста, зайдите внутрь, оба!

— Я не хочу его видеть! — пугаюсь я. — Эйдену не понравится…

— Лена Смита вы не увидите. Близко к нему не подойдете!

— Паспортов и водительских удостоверений у вас с собой, наверное, нет?

— У меня нет, — отвечаю я, а Сол качает головой.

— Тогда оставьте все в машине. Сумочку, бумажник и так далее…

— Но…

— Подождите, просто послушайте! Пока не выйдем из здания, вас зовут Том Саутуэлл и Джессика Уайтли. Вы оба приехали на собеседование — интересуетесь должностью учителя английского в учебном центре. Документы вы сдали утром, они у администрации, а сами отлучились на ланч.

Я собираюсь возразить, но стоящий рядом Сол послушно кивает и сосредоточенно бормочет: «Том Саутуэлл».

Когда подходим к застекленному пропускному пункту, пристроенному к высокому, опутанному колючей проволокой ограждению, Чарли громко и уверенно называет свое имя не только для охранника в форме, но и чтобы нас подбодрить.

— Удостоверение у вас, вот она я, — Чарли показывает на свое имя в списке. — Ой, вы только что на смену заступили? Простите!

— Ничего страшного! Вижу, сержант Шарлотта Зэйлер.

— Наши имена в списке тоже есть, — без запинки врет Сол. — Том Саутуэлл и Джессика Уайтли.

— Проходите! — говорит охранник, по очереди отпирает три замка на трех разных воротах и возвращается на свой пост.

— А куда мы идем? — спрашиваю я.

— Терпение, Рут! — шепчет Сол, и я окидываю его удивленным взглядом: сам же вроде сюрпризы не любит и тайны хранить не способен!

— В учебный центр, — отвечает Чарли.

— Не хочу я преподавать английский в тюрьме! В чем дело?

Чарли ведет нас широким коридором с зелеными стенами. Мне вспоминается другой коридор, по которому я ковыляла вслед за Чарли, когда приезжала к ней в управление. Кажется, с тех пор сто лет прошло! Как и коридор управления, тюремный украшают картины, только здесь они написаны заключенными. Некоторые просто великолепны! У одной Чарли останавливается. Я смотрю на картину и… замираю от ужаса.

— Мэри… — лепечу я. Такое ощущение, что она воскресла и материализовалась передо мной. Ее стиль ни с чьим не спутаешь! Картину по описаниям Эйдена я тоже узнаю.

— Мы были правы! — шепчет Чарли. — Простите, Рут! Понимаю, это шок, но вам следовало увидеть картину. Мы были правы, а мой босс ошибался. Мой экс-босс, — уточняет она.

— «Убийство Мэри Трелиз»… — бормочу я. — Значит, она все-таки ее скопировала. Но как… откуда…

— Она приезжала на свидание к Смиту, — поясняет Чарли. — По дороге сюда мне пришло в голову, что она могла его навестить. Она же всеми возможными способами к Эйдену подбиралась.

— То есть… Вы спросили у Лена Смита?

— Нет, я Смита даже не видела. С ним Эйден и Сэм. Я попросила в администрации список посетителей Смита. В нем значится некая Мэри Хиткот. Хиткот — один из колледжей Виллерса, я проверила. Местные надзиратели вспомнили, как расстроило Смита то свидание. В Лонг-Лейтоне его больше никто не навещал, и все подумали, что старик обрадуется, а получилось наоборот. Мэри Хиткот привезла два подарка, и Смит умолял надзирателей выбросить их, спалить, что угодно! Первым подарком была эта картина, а вторым — книга.

— «Лед на солнце», — шепчу я.

— Верно, — кивает Чарли. — Сейчас она в местной библиотеке.

— Она не подписана, — вглядываясь в картину, говорю я.

Эйден мне о ней рассказал, но видеть своими глазами — совершенно другое дело. Передо мной спальня, темная, свет лишь сквозь шторы просачивается. Уже перевалило за полночь, но до рассвета еще далеко. В постели трое. Толстый спящий мужчина в мокрой от пота майке повернулся на бок и пускает слюни на несвежую подушку. В середине постели обнаженная женщина — глаза широко распахнуты, на шее проступили синяки. Если не знать, что она мертва, то и не догадаешься! С другой от нее стороны парень, почти мальчишка, в шортах и футболке. Он обхватил руками колени и плачет. Эйден! Настроение передано мастерски, уверена, именно так он выглядел в тот момент.

— Эйдену нужно это увидеть, — говорю я. — Может он использовать картину как доказательство, если… если отчим…

— Это не понадобится, — возражает Чарли. — Смит сделает так, как скажет Эйден. Все будет в порядке, вот увидите!

— Вот увидите, — эхом повторяет Сол, сжимая мою руку.

— Хотя она дала ей не то название…

— Что значит «не то»? — Я внимательно смотрю на картину, но ничего не вижу.

— Почему не «Убийство Мэри Трелиз»? — недоумевает Чарли. — Уж решимости ей было не занимать, почему же она назвала картину иначе?

— А как она ее назвала?

Чарли осторожно приподнимает картину и поворачивает тыльной стороной, чтобы мы с Солом увидели название. Почерк Мэри… Слезы застилают глаза, когда я читаю одно-единственное слово, не имеющее значения для Чарли и Сола, но до боли понятное мне.

«Полужизни».