Полужизни

— Тогда я прав, — произнес Саймон таким тоном, словно считал это прописной истиной. — Сперва Трелиз из ревности убила Вайерс, потом Краудер, следующая на очереди — Рут Басси.

— Как сюда вписывается «Аббертон»? — спросила Чарли.

— Не знаю.

— А где сейчас Сид? Ты говорил, Трелиз куда-то увезла его, угрожая пистолетом?

— Она его убила.

— Как удобно! — хмыкнула Чарли. — Кого ни назови, Мэри Трелиз всех убила. Доказательства есть? Нет! Поэтому ты и высказываешь все это мне, а не Милуорд и не Комботекре…

— Милуорд слушать не станет. Я опять все испортил. — Саймон исподлобья взглянул на Чарли, явно ожидая критики. — Только-только она стала мне доверять, как я скатился на угрозы. Она буквально вышвырнула меня. А Комботекра… — Саймон тяжело вздохнул. — Он позвонил мне, чтобы сообщить новости, а я назвал его трусом.

— Трусом? — удивилась Чарли.

— Мне показалось, что нынешняя ситуация, когда мы не в курсе событий, а он великодушно нарушает правила и по чайной ложке выдает нам новости, для Комботекры беспроигрышная. Он держит руку на пульсе и заручается нашей верностью. Для нас якобы старается, разве после такого мы сдадим его Прусту? При этом информацию он дозирует по своему усмотрению. Чем больше подачек кинет, тем благодарнее мы с тобой будем. Мы считаем, что Комботекра — свой парень, который запросто ради нас подставит свою шею. А для Пруста он хороший мальчик, слова поперек не скажет. Подхалим Комботекра к кому угодно в доверие вотрется! — Саймон сделал глоток пива. — Именно так я думал, пока не позвонил Гиббс.

— А теперь?

— Теперь понимаю, что ошибался, — покаянно повесил голову Саймон. — Нас с тобой Комботекра поддерживает не таясь. Селлерсу и Гиббсу известно, что он регулярно с нами связывается, а еще изо всех сил защищает меня перед Прустом. Я ничего этого не знал, когда на Сэма накинулся!

— Ну, Сэм не злопамятный! — успокоила Чарли. — Извинись, изложи свою дебильную теорию. По мне, так Сид раз в сто больше похож на убийцу Краудер, чем Мэри Трелиз. И мотив у него веский — Краудер целых три дня истязала его подружку.

— Нет, Сид на предумышленное убийство не способен, поэтому я и уверен, что несколько лет назад женщину он задушил в приступе гнева.

— Что? Откуда ты это взял?

— О Джордже Фоксе слышала?

— Нет.

— Родился в 1624 году, умер в 1691-м. Основатель квакерства, фактически в одиночку всю идеологию придумал. Джемма Краудер очень его почитала.

— Где ты все это нарыл?

— В интернет-кафе, после того как Милуорд меня выставила. Слава богу, компьютеры не нужно ни умасливать, ни за любезность благодарить!

«Ни любовью с ними заниматься», — про себя добавила Чарли. Может, Саймону лучше жениться на «Тошибе М70»? Название ноутбука Чарли знала лишь потому, что именно на таком работала Оливия.

— О Джордже Фоксе эта Краудер писала как минимум на четырех квакерских сайтах, восхищалась им, до небес превозносила. На одном из сайтов кто-то запостил комментарии под заголовком «Херня собачья!», разнес Фокса, в пух и прах раскритиковал Краудер. Отгадай, под каким логином писал критикан?

— Эйден… Нет, Лен Смит!

Саймон покачал головой:

— Леном Смитом наш друг Сид представлялся на квакерских собраниях, где втирался в доверие к фанатке Краудер, а для бичевания на форуме использовал ник Эдем Сэндс.

— Сид назвался именем литературного героя, которого с него списала Марта Вайерс? — изумилась Чарли.

— Джордж Фокс — надменный ублюдок, который не считался ни с чьим мнением, — сказал Саймон. — Настоящий деспот — грубый, самодовольный, нетерпимый, неспособный прощать. Запомни, это очень важно! Хуже всего то, что он не признавал неизбежность греха.

— Ну и заумь! — покачала головой Чарли, гадая, как это связано с Эйденом Сидом.

— Суть в том, что все люди периодически грешат, а потом молят Бога о прощении, — пояснил Саймон. — О грехе я в детстве думал не меньше, чем о телепередачах, которые мне запрещали смотреть. Вот оно, католическое воспитание: соврал маме или подрался — читаешь «Аве Марию».

— Значит, «Аве Мария» вроде штрафных стихов, которые заставляли переписывать в школе? Десять, пятьдесят, сто раз, в зависимости от серьезности проступка?

— Да, наподобие. Я ненавидел это и сейчас ненавижу, но не могу не отметить: такой «штраф» акцентирует внимание на отличии хорошего от плохого, а еще на необходимости исправлять ошибки. Нужно извиняться, заглаживать вину. Тут же целая пирамида: наверху Бог, затем Папа Римский, затем приходский священник, затем твои родители, а в самом низу ты, мелкая сошка, которая вот-вот сгорит в адовом пламени.

— Здорово! — потрясенно воскликнула Чарли. — Теперь понимаю, каким счастливым и беззаботным было твое детство!

— Я говорю не о себе! — покраснев, возразил Саймон. Он явно лгал: не Джорджу Фоксу ведь запрещалось смотреть детские телепередачи! — Фокс утверждал, что в его душе живет свет, поэтому на грех он не способен по определению. Иными словами, приравнивал себя к Богу. Простые смертные грешили, и Фокс им прощение не даровал. В доказательство Эдем Сэндс привел поучительную историю. Она есть на сайте, я покажу, прочтешь, если захочешь. Во времена Фокса жил еще один влиятельный квакер по имени Джеймс Нейлер. Он заработал себе неприятности из-за того, что обожавшие его квакерши слишком явно и часто демонстрировали свое расположение. Нейлера обвинили в богохульстве, дескать, он последний приход Христа в Иерусалим пародирует…

— Да, у каждого свои тараканы, — заметила Чарли.

— За якобы богохульство Нейлер был сурово наказан: его посадили в тюрьму, поставили к позорному столбу, пороли, клеймо выжгли. После оглашения приговора Фокс отдалился от Нейлера и не даровал прощение, даже когда тот, сломленный и разоренный, вышел из тюрьмы, публично раскаялся и мечтал лишь о примирении с Фоксом.

— «Не даровал прощение», — повторила Чарли. — Ты что, эту статью из Интернета наизусть выучил?

— Именно так выразился Эдем Сэндс, судя по тону, взбешенный тем, что основатель мирной, свободной от предрассудков религии оказался лицемерным говнюком. Мол, себя возвеличивал, а Нейлеру этого не простил. Сид под ником Сэндс закончил свой пост так, цитирую дословно: «Без смирения и готовности прощать мы все обречены. Как можно тешить себя бреднями такого мерзавца, как Джордж Фокс?»

— Краудер ответила?

— Да, словами Фокса — длинной цитатой про Горний Иерусалим, в который попадут лишь те, кто не гневит Божий Дух. Остальные — погрязшие в грехе твари, им прямая дорога в Вавилон.

— Замечательно! — пробормотала Чарли. — Начинаю понимать, чем привлекает квакерство таких, как Краудер и Элтон.

— Теперь ясно, почему я не считаю Сида способным на предумышленное убийство из мести? Решил убить — убивай, зачем предварительно втираться в доверие и спорить на интернет-форумах?

— У меня встречный вопрос. Если Сид не убивал и не собирался убивать Краудер, если он не был ни ее другом, ни квакером, какого черта он с ней общался? Зачем он ей «Аббертона» подарил?

— Понятия не имею, — буркнул Саймон, как обычно раздраженный собственным незнанием.

Чарли положила перед ним каталог с выставки, который дала ей Йен Гарнер. «Интересно, в таком состоянии Саймон что-нибудь воспринимает? — подумала она. — Может, похвастаться, что в отличие от некоторых я нарыла нечто важное? Нет, это слишком жестоко, да и «секрет» мой скоро узнают все».

— «Убийство Мэри Трелиз», — вслух прочел Саймон. — «Масло, акварель. Цена две тысячи фунтов».

Чарли вручила ему список проданных картин.

— Вспомни, чем были две тысячи фунтов восемь лет назад. Дж. Э. Дж. Аббертон — парень небедный. Маленькая проблема: указанный здесь адрес не существует.

— Уверена?

Чарли очень постаралась не обидеться.

— Я не меньше часа справочную терзала — проверяла и перепроверяла. Картин Эйдена на выставке было восемнадцать, и лишь три купили существующие люди с существующими адресами. Это Сесили Вайерс, Сол Хансард и Кэрри Гатти.