Полужизни

— Даже в ущерб личной жизни?

— Да, — решительно кивает Эйден. — Если так встанет вопрос, я предпочту работу. На первом месте у меня творческая самореализация, ощущение, что мое искусство чего-то стоит, вне зависимости от того, заметят его или нет.

Кэрри Гатти с Эйденом категорически не согласен и громко смеется над его заявлением.

— Так ты откажешься от большой и чистой любви, даже если на твои картины никто не взглянет? Нет, такое не для меня. Мне счастье подавай, а творчество побоку! Согласен, самореализация — это круто, но, мать вашу, я только комик, а не гениальный доктор, ищущий лекарство от рака!

Дуна Чемпион выбирать не желает.

— Я хочу и то и другое. Судя по вашему вопросу, это вполне реально. Безоблачное счастье для меня — это удовлетворение всеми сторонами жизни, включая профессиональную, то есть без карьерного успеха никак, правильно?

Да, этот Дуна парень не промах!

Марта единственная из пятерки колеблется.

— Официальный ответ — работа, — заявляет она и отказывается вдаваться в подробности.

Кого не заинтригуют такие слова? Я непременно прочту Мартин роман и ближе познакомлюсь с творчеством каждого из моих сегодняшних собеседников. Ведь каждого из них ждет оглушительная слава.

Запомните, я предрекла ее первой!

16

5/03/2008

— Это совсем неважно! — раздраженно воскликнул детектив-констебль Крис Гиббс. По приказу Комботекры они с Колином Селлерсом осматривали сторожку Рут Басси. Что именно ищут, ни тот ни другой не представлял. — Телка либо заводит, либо нет. Если у нее классные ножки, классные сиськи, классная попа, классное личико…

— Я и не говорю, что это помеха, — покачал головой Селлерс.

— Ну, тебе ни горб, ни проказа, ни вставные зубы не помеха. Ты трахаешь все, что шевелится. — Гиббс взглянул на входную дверь. Малькольм Фентон, арендодатель Блантир-Лодж, стоял на крыльце и с нетерпением ждал, когда полицейские уберутся и дверь можно будет запереть. — Киса, уже четыре утра, подтирайся, собирайся, выметайся! — Гиббс сквозь зубы процедил свою любимую скороговорку.

— Ладно, братан, не хочешь, не отвечай! — Селлерс похлопал его по спине. — Все понятно!

— Я уже ответил. Плевать мне с высокой вышки! Лучше Покорного спроси!

Фентон, он же Покорный, как называли его Селлерс и Гиббс за привычку к месту и не к месту вставлять «ваш покорный», шагнул в прихожую.

— Ну все, хватит! — заявил он. — Рут здесь нет, ничего плохого она не сделала. Ее квартира — ее личная жизнь, а вы в нее вторглись, сквернословите и если думаете, что я намерен это терпеть…

— Извините, мистер Фентон! — улыбнулся Селлерс. — Когда вернемся в участок, прослежу, чтобы он положил в копилку пять фунтов в качестве штрафа за брань.

— Плевать ты хотел на мое мнение! — буркнул Гиббс, едва Фентон вышел на крыльцо. — Добиваешься, чтобы я тебя спросил. Именно так ты себя ведешь, когда выпендриться хочешь! Ну, выкладывай! — Взяв проволочного оленя, он поморщился и поставил обратно. — Боже, это еще что за дерьмо?!

— Не люблю, когда ни рыба ни мясо! — объявил Селлерс. — Либо бразильская эпиляция, либо естественно густые заросли — чем гуще, тем лучше. Все, что посредине…

— Неужели ты бы сказал «нет»?

— Нет, я бы сказал, что люблю крайности. Пытаюсь выяснить, любишь ли их ты.

— Сколько можно повторять?! — с отвращением фыркнул Гиббс. — Мне по барабану! Твои «ни рыба ни мясо» для меня норма, лишь бы красивая и здоровая была!

— Есть у меня теория… По опыту знаю, ни рыба ни мясо — это большинство женщин. Они только о себе думают, о том, как будут выглядеть в бикини. На мужчин им плевать! Вот тебе якобы по барабану, но в идеальном мире… — Селлерс не договорил, потому что, отвернувшись от стола Рут Басси, увидел, что Гиббс вышел из комнаты. — Наверное, социологический опрос проведу! Если большинство мужчин со мной согласны… Тогда о столь важной проблеме придется заявить открыто, чтобы бабы сделали выводы.

— Заткнись и иди сюда!

— Где ты? — Селлерс нашел Гиббса в спальне и уже собрался выдать одну из своих фирменных шуток, когда его взгляд упал на стену. — Вот же мать твою!

— Она одержима Чарли! — прошептал Гиббс, глядя на статьи и фотографии. — Честно говоря, не верил, что найдем что-то интересное, а ты? Особенно до такой степени интересное! — Обернувшись, Гиббс наткнулся на самодовольную улыбку Селлерса. «Неужели все об интимных стрижках думает?» — ужаснулся он.

— Басси не одержима, она рекомендации выполняет, — сказал Селлерс. — Сейчас увидишь! — Он вышел в коридор и вернулся с раскрытой книгой в одной руке и закладкой в другой. — Хорошо, что я думал о деле, когда вы с Покорным меня доставали! — Селлерс вручил книгу Гиббсу и подождал, пока тот прочтет нужный абзац.

— И что с того? Раз Басси интересуется таким дерьмом, значит, у нее серьезно подтекает крыша, и только! — Гиббс кивнул на стену: — Она это в книжке отрыла, и что дальше?

— Вероятно, крыша у Басси подтекает, но для Чарли она не опасна. Разве не в этом главное? Что ты делаешь?

Гиббс прижал трубку к уху.

— Звоню Уотерхаусу. Если бы какая-то дура оклеила стены фотками моей девочки, я хотел бы это знать!

— Нам же запретили…

— Говори что хочешь, — рявкнул Гиббс. — И ты, и твой Пруст тоже. Целуй его, жопу ему лижи, а я верю Комботекре! Уотерхаус ничего не сделал, то есть ничего за рамки выходящего!

— Я и не утверждаю, что сделал!

— Плевал ты на дружбу, да?

— Слушай, решать тут не нам! Если Снеговик узнает, что вы с Комботекрой за его спиной снабжаете Уотерхауса информацией, меня со службы не уволят. — Селлерс выхватил у Гиббса сотовый и поднял высоко над головой. — И тебя тоже, если глупостей не наделаешь!

— Это из-за Стейси, да? Из-за того, что Чарли ее подначила? Ну, тот прикол с вибратором…

— Конечно, нет!

— Конечно, да! Меня не проведешь, я-то тебя как облупленного знаю! Все твои проблемы в бабах! С чего начался разговор об эпиляции? С дочки Пруста! Возьму и доложу об этом шефу!

Селлерс отступил к двери, вид у него сделался испуганный.

— Да не бойся ты, не доложу! — ухмыльнулся Гиббс. — Главное, знай свое место и не выеживайся шибко. А сейчас верни-ка мне гребаный мобильник!

* * *

— Где она? — Детектив-сержант Корал Милуорд постучала кольцами по внутренней стороне стола. — Я уже два сообщения оставила, а она не отвечает.

— Чарли что-то про галерею говорила, — вспомнил Саймон. — Где детектив-констебль Даннинг?

При упоминании имени коллеги глаза Милуорд потемнели.

— Точно не на «Белый куб» смотрит!

— Что еще за куб?

— Сержанта Зэйлер спросите! Она, похоже, страстная любительница искусства.

— А Даннинг искусство не любит?

— Откуда мне знать?!

— Дело в лосьоне после бритья?

— Что, простите?

— Из-за лосьона вы Даннинга недолюбливаете?

Милуорд перестала стучать кольцами и сложила пухлые руки на столе. Она переоделась, выбрав белую блузку с перламутровыми пуговицами.

— Так сплетники не врут? — поинтересовалась она. — Бестактность — ваша отличительная черта.

— Пусть так, но я на вашей стороне! Вы больше улыбаетесь и меньше воняете!

— Не уводите разговор в сторону! С чего вдруг вашу невесту в галерею потянуло? С моим делом это как-то связано?

— Лучше ее спросите.

— Нам известно, что Эйден Сид был художником. — Милуорд подалась вперед. — Талантливым, перспективным! Удачно провел дебютную выставку, а потом бросил писать. Почему? Намеренно успешно развивающиеся карьеры не губят. Хотя вы вот губите…

— Понятия не имею почему.

— Не имеете, значит? Я вам не верю.

— Ваша проблема! — пожал плечами Саймон.

— Сол Хансард тоже не в курсе. Вот ему я поверила.

— С какой радости Сиду откровенничать с Хансардом?