Полужизни

— В чем дело, Мэри? Что страшного в этих названиях?

— Это он, он тебе сказал?!

— Сказал мне что? Кто они?

— Я не знаю, кем они были, — шепчет она. — Они не сказали, поразительно, да?

— Были… — Мое сознание медленно впитывает страшное слово. — Так они мертвы?

Мэри пытается взять себя в руки.

— Мертва Джемма Краудер, — отвечает она.

— Что?

— Ты знала, что ее выпустили из тюрьмы?

Я не хотела знать. Специально попросила, чтобы мне не сообщали…

— Рут!

— Нет! Нет!

В некоторых странах за соблазнение чужих мужей забивают камнями!

Мертва… Мэри сказала, что Джемма мертва?

— Вчера… — бормочет Мэри, — вчера ты появилась у меня в таком состоянии, ничего не слушала, как заведенная повторяла, что Эйден прячется в доме! А я полдня объяснялась с детективом из Лондона, он незадолго до твоего прихода убрался. Джемму Краудер застрелили — одну пулю всадили в голову, вторую в сердце.

Застрелили. Что же, вполне логично: люди, которые так себя ведут, сильно рискуют. «Одну пулю всадили в голову, вторую в сердце…»

Я пытаюсь осознать услышанное, когда Мэри говорит:

— Если тебе по-прежнему нужна правда, спроси, кто убил Джемму.

14

5/03/2008

Когда Саймон с Чарли выбирались из такси, Оливия смотрела в окно своей квартиры на первом этаже, а когда расплатились, уже стояла у двери.

— Лично мне плевать на Марту Вайерс, — вместо «привет» заявил Саймон и, повернувшись к Чарли, добавил: — Кэрри Гатти — вот с кем нам нужно разговаривать!

— Ты сказал — Кэрри Гатти? — переспросила Оливия. — Ушам своим не верю!

— Нет, я сказал — поехали отсюда, Чарли!

— Я бы на вашем месте осталась! — прожгла его взглядом Оливия. — Связь между Мартой Вайерс и вашим делом огромна, колоссальна, чудовищна! Или… дело не ваше? Кто кому помогает, вы столичной полиции или она вам?

— Тебя это не касается! — процедила Чарли.

Она еще злилась на сестру за вчерашнее. «Прости, Чарли, но новости плохие…» У Чарли в уме пронеслись ужаснейшие варианты: Саймона убили, ранили, взяли в заложники, но тут Лив устала от амплуа трагической актрисы и передала сообщение. На Саймона она тоже злилась: какого черта он Оливии сообщение оставил?! Вообще-то Чарли догадывалась, какого черта… Саймон прекрасно знал: она разозлится за то, что он угодил в переплет и втягивает ее в разбирательства со столичной полицией.

На службу им обоим не велели возвращаться до тех пор, пока они нужны Даннингу и Милуорд, но это можно было считать мелкой неприятностью. Чарли за свое место не держалась, а Саймона не отпустили бы даже те, кому он не нравился. Даже старший суперинтендант и старший констебль, которые терпеть его не могли.

— Ну, выкладывай свою оглушительную новость! — без особого энтузиазма сказал Оливии Саймон.

— Спасибо за позволение. Во-первых, хоть в Интернете и нет ни единого упоминания о гибели Марты Вайерс, готова спорить на миллион, что она совершила самоубийство.

— Менее расточительные и взбалмошные люди в таких случаях пятерку ставят, — заметила Чарли.

— Ладно, уговорила, ставлю миллиард! У Вайерс вышла одна книга, роман. Я разыскала его на «Амазоне». Главная героиня влюбляется в малознакомого мужчину и в результате ломает себе жизнь. В хвалебном отзыве на «Амазоне» даже есть слово «самоубийственный».

— Черт подери! — вырвалось у Саймона. — Да о несчастной любви добрая половина всех книг написана! «Анна Каренина», например. И что, разве Толстой покончил собой? Чарли, мы напрасно теряем время!

— Может, до конца дослушаешь? — рявкнула Оливия. — Когда я объявила Сенге Макаллистер из «Таймс», что Марта Вайерс погибла, та сразу спросила, не самоубийство ли это. В 1999 году Сенга написала статью под названием «Звезды нового тысячелетия» о пяти представителях разных направлений искусства, на которых в двадцать первом веке стоит обратить внимание. — Оливия сделала паузу, чтобы отдышаться. — Среди литераторов выбрали Марту Вайерс, причем по рекомендации самой Сенги. К тому моменту роман она еще не прочла, только рассказы, но даже по ним определила: Вайерс — самый талантливый и перспективный из начинающих писателей.

— Талант и перспективность непременно означают оригинальность, а роман о несчастной любви оригинальностью не пахнет, особенно если написан в 1999 году.

— Он что, серьезно? — спросила сестру Оливия.

— Не слушай его, Лив, давай дальше!

— Несчастная любовь бывает разной. Надеюсь, тебя, Саймон, она никогда не коснется!

— Что это значит, черт подери?

— Лив! — Чарли замахала руками перед лицом сестры. — Давай дальше!

— Впоследствии Сенга пожалела, что выбрала Марту Вайерс. — Судя по испепеляющему взгляду, Оливия не собиралась оставлять выпады Саймона безнаказанными. — Первый роман стал последним. Вайерс перестала писать.

— Смерть — причина серьезная, — заметила Чарли, — и, как правило, на писательскую плодовитость влияет отрицательно.

— Вайерс перестала писать вскоре после выхода романа. А вот другие «будущие звезды», которых Сенге порекомендовали музыкальные, театральные и кинокритики, впрямь стали знаменитыми.

— Например?

— Музыкальные критики отметили Пиппу Дауд.

— Она из группы «Капля сочувствия», — пояснила Чарли Саймону и повернулась к Лив: — С современной музыкой он, извини, не знаком.

— А кинокритики — Дуну Чемпиона.

— Бездарный хлыщ!

— И мультимиллионер в придачу, — едко напомнила Лив. — Наверное, трудно предугадать, чья карьера пойдет в гору, а чья заглохнет. Это же примерно как будущее видеть! — Перехватив раздраженный взгляд Саймона, Лив вернулась к конкретике: — Потом Сенга упомянула некий факт, но я о нем вспомнила, лишь когда она прислала статью, в которой остались только абзацы о Марте. Сенга выразилась так: «По крайней мере, не одна я пальцем в небо попала! С комиком и художником критики тоже лопухнулись!» Я решила, что речь о Мэри Трелиз.

— Что ей известно о Трелиз? — спросил у Чарли Саймон.

— Очень многое, — надменно ответила Оливия. — Что есть некая Рут Басси, зацикленная на Чарли, а у той — бойфренд, Эйден Сид, который считает, что убил художницу Мэри Трелиз, причем живехонькую.

— Ты ей и имена назвала?

Чарли вздохнула. Она впрямь рассказала сестре больше обычного. Срочно требовалась тема для беседы, не касающаяся «стены позора». История Рут, Мэри и Эйдена подходила идеально, но как рассказать историю, опуская имена?

— И что, если та художница — Мэри Трелиз? — раздраженно спросил Саймон. — Что, если Трелиз и Марта Вайерс вместе упоминались в статье 1999 года? Что с того, черт подери?

— Саймон, Лив пытается нам помочь! — возмутилась Чарли и посмотрела на сестру: — Связь между Мартой Вайерс и Мэри Трелиз ничего не даст. Мы уже ее знаем — они учились в частной школе Виллерс в одно и то же время.

— Ага, так вы оба уверены, что перспективным художником в той статье назвали Мэри Трелиз!

Саймон двинулся к Лив, готовый вырвать распечатки у нее из рук.

— Так ее или не ее?

— Нет, в статье написано вовсе не о Мэри!

— Хватит, мы потратили здесь достаточно времени! — Саймон двинулся к двери и бросил через плечо: — Пошли, Чарли.

— В «Таймс» написали об Эйдене Сиде! — объявила Оливия, вручая статью сестре. — Что, интересно стало? — Она криво улыбнулась, наблюдая за реакцией Саймона. — Я так и думала!

15

5 марта 2008 года, среда

— Когда погибла Джемма? — спрашиваю я.

— Полиция особо не распространялась, но думаю, что в ночь с понедельника на вторник, — говорит Мэри. — Их интересовало, чем я в то время занималась. — Она раскрывает окно и стряхивает пепел на улицу. Коровы теперь не мычат, а стонут, будто им больно.

Сорок восемь часов назад Джемма была жива.