Страница 20 из 23
— Геракл! Сюда! — крикнул Йолай, выскочив из– за кривого дуба. Он схватил первое, что попалось под руку – увесистый булыжник – и швырнул его в сторону льва, не надеясь причинить вред, лишь пытаясь отвлечь. Камень со звоном отскочил от крупа зверя, не оставив и царапины. Барьер. Невидимая броня, что делала его неуязвимым для оружия смертных. Но Йолай заметил нечто: в месте, где сеть касалась свалявшейся шкуры, воздух больше не мерцал тем странным, холодным маревом. Нити сети, казалось, гасили защиту! Они врезались в незримый щит, как ножницы в шелк, нарушая его целостность.
Геракл увидел это одновременно. План, рожденный в отчаянии, пронзил сознание. Сеть ослабляет барьер! Надо бить туда, где нити касаются тела! Но как? Меч? Копье? Они бесполезны на расстоянии. Стрелы? Йолай держал его лук, но стрелять в такую цель, в движении, сквозь сеть…
Инстинкт пересилил раздумья. Геракл рванулся вперед, используя всю мощь, дарованную браслетом. Земля уплотнилась под его ногами, скалы замелькали по бокам. Он выхватил меч – добротный, крепкий клинок из Тиринфа, оружие героя в другой жизни. Зверь, почуяв движение, рванул к нему, запутавшись, но все еще страшный. Геракл занес меч, целясь в бок, где серебристые нити сети впились в шкуру цвета пыли. Удар!
Клинок со свистом рассек воздух и… звякнул, как о каменную плиту, отскочив. Синяя искра сверкнула в точке удара. Барьер держался! Не полностью – там, где сеть впивалась, защита дрожала, как вода под ветром, но мечу ее было не пробить. Лев, воспользовавшись моментом, рванул головой, пытаясь ухватить Геракла пастью сквозь сеть. Огромные клыки, желтые и острые, щелкнули в сантиметрах от его руки. Смертельный смрад окутал лицо.
Геракл отпрыгнул назад, сердце колотилось о ребра. Десять минут… уже прошло минуты две? Три? Он видел ослабление барьера, но не мог пробить его сталью. И тогда его взгляд упал на валун. Огромный, серый, поросший лишайником, размером с крестьянскую хижину, лежащий у подножия скалы, недалеко от места схватки. Камень, который не сдвинуть и десятком быков.
Браслет горел синим огнем. Вибрация силы звала к действию. Геракл бросился к валуну. Он уперся руками в холодный камень, почувствовал его немыслимую тяжесть, его вековой сон. Подними. Мысль была командой браслету. И устройство откликнулось. Сила хлынула в руки, в спину, в ноги. Камень застонал, сдвинулся с места, оторвавшись от земли. Земля под ногами Геракла просела. Пыль взметнулась столбом. Он поднял валун. Легко. Как ребенок поднимает мяч. Невероятная тяжесть растворилась в мощи пришельцев.
— Геракл! — закричал Йолай в ужасе, понимая его намерение.
Чудовищный лев, запутанный, но не сломленный, увидел человека с горой в руках. В его тлеющих глазах мелькнуло нечто новое – животный страх. Он рванул изо всех сил, пытаясь освободиться, разорвать проклятые нити. Сеть звенела, но держала.
Геракл занес валун над головой. Сила браслета пульсировала в нем, опасная, опьяняющая. Он видел цель – спину льва, место, где серебристые нити впивались глубже всего, где невидимый щит был наиболее уязвим. Он не просто бросил камень. Он вложил в бросок всю ярость, всю боль, всю несправедливость своего положения. Весь гнев пешки богов.
Валун понесся по воздуху, тяжелый, неумолимый, как судьба. Он не летел – он рухнул. Лев успел рвануться в сторону, но сеть держала его на месте. Удар пришелся не по центру, но по крупу, как раз туда, где серебристые нити врезались в шкуру.
Звук удара был чудовищным. Не глухой удар, а сокрушительный ХРРУМ!, как будто гора обрушилась на другую гору. Камень разлетелся на сотни осколков, подняв тучу пыли и мелких камней. Но главное – последовал другой звук. Треск. Тонкий, хрустальный. Как будто лопнуло огромное стекло. Исчезло то самое мерцание воздуха вокруг льва. Невидимый барьер разрушен!
Лев взвыл. Не рев ярости, а вопль невыносимой боли и панического страха. Осколки валуна, хоть и ослабленные разрушением щита, все же вонзились в его крупу, оставив кровавые ссадины и глубокие ушибы. Шкура, прежде непробиваемая, была пробита! Она кровоточила! Зверь, обезумев от боли и ужаса, рванул с новой силой. Сеть, ослабленная яростными рывками и ударом камня, наконец, не выдержала. Сверхпрочные нити лопнули с сухим треском в нескольких местах. Лев вырвался!
Он был ранен, потрясен, но не побежден. Ярость, помноженная на боль, сделала его еще страшнее. Он развернулся к Гераклу, забыв про Йолая, про боль, про все. Его глаза горели алым адским пламенем. Он не рычал. Он шипел, как гигантский кот, готовый к последнему прыжку. И прыжок последовал.
Геракл был готов. Синий щит браслета вспыхнул перед ним, как стена, в тот самый миг, когда когтистая лапа, способная снести башню, обрушилась на него. Удар был сокрушителен. КРА– ААК! Щит прогнулся, как натянутая кожа, сияние померкло, по нему пробежали темные, маслянистые трещины. Волна силы отбросила Геракла на несколько шагов назад. Он почувствовал, как браслет затрещал под нагрузкой, его кристалл замигал тревожно. Энергия таяла на глазах.
Лев не давал передышки. Он атаковал снова, пытаясь обойти щит, ударить сбоку. Геракл отступал, маневрировал, используя скалы как укрытие. Каждый удар лапы о синий купол сотрясал его до костей, оставлял темные пятна на щите. Он чувствовал жар, исходящий от чудовища, его смрадное дыхание. Время браслета истекало. Еще минута? Меньше?
Он увидел шанс. Лев, разъяренный, сосредоточился на атаке в лоб. Он прижал Геракла к большому, почти отвесному валуну. Задних лап зверя не было видно за его массивным телом. Геракл сделал вид, что спотыкается о камень. Он упал на спину, щит над собой. Лев, увидев падение, взревел торжествующе и прыгнул, всей своей чудовищной массой, чтобы раздавить врага.
Но падение было уловкой. Используя всю скорость браслета, Геракл кувыркнулся вбок, под самого зверя, вдоль его брюха. Синий щит скользнул, защищая его от когтей на лету. Одновременно он выхватил меч. Не для рубящего удара. Для удара колющего. Вверх. В живот. В то место, где барьер был уничтожен камнем, где шкура была уязвима.
Клинок, направленный всей мощью браслета и отчаянием, вошел глубоко. Не в бронированную спину или бока, а в относительно мягкое подбрюшье. Сталь встретила сопротивление – мышцы, как канаты, кость? – но пробила. Геракл всадил меч по самую рукоять. Лев взвыл. Не рев, а душераздирающий, пронзительный визг, полный невероятной боли и ужаса. Алая кровь, горячая и живая, хлынула потоком на камни, смешиваясь с пылью.
Геракл едва успел отскочить. Лапа размером с щит, окровавленная, с когтями, как кривые кинжалы, пронеслась в сантиметрах от его лица, подняв вихрь пыли и мелких камней. Удар был слепой, но чудовищной силы. Лев не встал. Он взметнулся с земли, как демон, извергнутый преисподней. Кровь хлестала из страшной раны на животе, но это, казалось, лишь придавало ему сил. Его шкура, лишенная невидимого барьера, но все еще невероятно плотная, дышала паром. Тлеющие глаза нашли Геракла. В них не было страха смерти. Только жажда уничтожения врага любой ценой.
Он атаковал не прыжком, а катастрофой. Бросился вперед, снося все на своем пути, как живой таран. Геракл едва успел среагировать, инстинктивно активируя браслет. Синий щит вспыхнул перед ним. БАМ! Удар был сокрушительным. Геракл почувствовал, как щит прогибается, как синее сияние гаснет почти полностью, оставляя лишь слабую дрожащую пленку света. Волна силы отшвырнула его назад. Он ударился спиной о скалу, боль пронзила легкие, в глазах помутнело. Браслет на затрещал, как перегруженная балка, его кристалл мигал лихорадочно. Энергия! Ее оставалось критически мало. Минуты? Секунды?