Страница 33 из 40
– Так, внимание, – щелкнул пальцем над левым ухом старичок. – Смотрим строго на вот этот фонарик и говорим: какой сейчас год?
– 2024-й, – еле выдавил Терентьев.
– Вот! Можете же! Здесь все правильно! – обрадовался старичок. – А кто у нас – в Кремле сидит? А?
– Прези... дент... – как-то неуверенно произнес Терентьев и почему-то втянул голову в плечи.
Доктора переглянулись, Михаил Иванович развел руками: «мол, я же говорил!»
– Ясненько, ясненько... А фамилию его не припомните?
– Вроде... Колчак... или... Ленин... Шумит что-то в голове, – прошептал Терентьев и вдруг тихо заплакал.
– Колчак, значит, Ленин... – пожевал губами лысый. – Ну, ничего, ничего, сами по себе бредовые фантазии – это еще ничего страшного.
Тут взгляд Терентьева упал на противоположную стену и там он увидел портрет – бородатого красивого мужчины, лет 50-ти, в военном мундире, с орденами, в военной фуражке и – надпись: «Король Пик».
И перед глазами все поплыло, а потому он не сразу расслышал скрежетание старика:
– А фамилию, имя помните?
– Терентьев, кажется, Владимир...
– Смелее, смелее! А по батюшке-то как?
– Игоревичи мы.
– Игоревич, значит? – и торжествующе взглянул на коллегу. – Милейший мой Михаил Иванович, подайте мне его паспорт.
Взяв в руки маленькую красную книжечку, старичок облокотился на кресло и громко и четко прочитал:
– А по паспорту вы, милейший, – Валет Червей! И никто иной! – и назидательной поднял палец вверх. – А не какой-то там «Игоревич».
Терентьев затравленно оглянулся. Только теперь он заметил, что на головном уборе «крокодила» Михаила Ивановича вышит знак туза треф.
– Извольте взглянуть!
Терентьев дрожащими, непослушными руками взял паспорт и посмотрел на первую страницу: там он в месте, где обычно располагается фотография, увидел изображение карты валета червей – со своим собственным лицом.
– Хватит уже бегать, милейший, – тихо проговорил старичок. И громче добавил. – От реальности. Пора ее принять, и, поверьте, вам сразу станет намного легче!
Терентьев вяло кивнул: голова болела так, что, казалось, глаза вот-вот вывалятся из орбит: черный паук – шар все нестерпимее давил на череп.
– Я... принимаю... реальность. Помогите мне... Карл... Фридрихович... – прошептал он.
Старичок удивленно посмотрел на Терентьева, прищурился и понимающе кивнул.
– Туз Пик, меня зовут – Туз Пик.
И долго буравил Терентьева взглядом.
– Я готов, Туз Пик. Куда... мне... выйти? – робко проговорил пациент.
– А разве не знаете? Дверь – она всегда для вас – открыта!
Старичок указал на ростовое зеркало в стене, почему-то с дверной ручкой.
– Ну же, смелее, смелее, уверяю вас, теперь все ваши мучения – закончатся.
Терентьев рассеянно кивнул, встал и медленно подошел к зеркальной двери – и в ее отражении не увидел ни кабинета врача, ни самих врачей, ни себя. Толкнув ее вовнутрь, он вышел на пустынную ночную улицу.
3.
Только что прошел дождь. На улице – ни души. Лишь ярко светятся рекламные вывески и витрины магазинов. Ярко горят фонари.
Терентьев неуверенным шагом пошел по улице, но сколько он ни старался, не мог расслышать – ни звука машин, ни звука собственных шагов, ни-че-го. Стояла мертвая, замогильная тишина.
Он подошел к ближайшей витрине – это был магазин одежды. Высокие пластмассовые манекены без лиц демонстрировали самые разные наряды. Вдруг одна из кукол повернулась к нему и приветливо помахала рукой.
Терентьев отшатнулся, споткнулся и рухнул прямо на проезжую часть, в лужу. Но не почувствовал ни боли, ни влаги, зато увидел, как недалеко засверкали яркие огни машинных фар. Он посмотрел и увидел, как прямо на него медленно ехал, словно похоронный катафалк, длинный черный, сверкающий в огнях фонарей, лимузин. Свет его фар слепил до боли глаза и потому Терентьев не мог рассмотреть, кто же сидит на месте водителя.
Бампер остановился всего в паре сантиметров от его лица. Терентьев вскочил и отпрянул. И потому смог увидеть, как медленно и беззвучно, словно крышка гроба, в сторону отъехала дверная панель, и из черного чрева автомобиля вышла высокая красивая брюнетка в дорогом черном кожаном пальто до щиколоток. Ее хищно накрашенные красные губы растянулись в довольной усмешке, а оливковые мертвые немигающие глаза буквально парализовали Терентьева: он не мог пошевелиться, ноги отказались ему служить, и он упал на колени.
Вслед за ней из лимузина словно черные пятна бесшумно выплыли два высоких молодых человека, одетых в стильные черные костюмы, в солнцезащитных зеркальных очках. Они направились было к Терентьеву, но дама в черном подняла тонкий палец с длинным, черным накладным ногтем вверх.
– Не нужно. Он сам. Не правда ли, мой валет?
Терентьев обреченно кивнул и пополз на четвереньках. Добравшись до ног дамы, он обнял ее кожаные сапоги и поцеловал их. Слезы душили его.
Молодые люди подняли его на ноги и отвели в машину. Терентьев опустил голову на грудь даме, а та как-то по особенному нежно стала поглаживать ее.
– Трогай!
Машина бесшумно покатила по улицам пустынного города.
– Моя голова... – заплакал Терентьев. – Моя голова...
– Тише, тише, мой валет. Скоро я избавлю тебя от этого тяжкого бремени.
Шар внутри головы стал уменьшаться, сводящее с ума пульсирование внутри черепа угасало, ему стало легче.
– Не нужно было бегать от меня, валет. Ты же часть колоды. Разве может карта жить отдельно от нее?
Терентьев отрицательно помотал головой.
– Вот и я так думаю, – проговорила Пиковая Дама.
– Ты... Накажешь теперь меня?
Дама отстранила голову Терентьева от груди и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ну что ты, валет. Тебя впору не наказать, а наградить. Ты выполнил свою миссию.
Терентьев недоуменно посмотрел на Даму.
– Бегая от меня, ты так перетасовал слои, что я смогла то, чего мне не удалось бы сделать и за сотни лет: собрать всю колоду!
Дама достала из кармана кожаного пальто толстую колоду карт и принялась тасовать ее. От этого боли в голове стали такими, что Терентьев взвыл как раненый зверь и принялся биться головой о дверцу машины, о спинку сидений.
– Ну же, ну же, потише, тебе не нужно так казнить себя! – холодно рассмеялась Дама. – Карта должна знать свое место! – она назидательно подняла палец вверх. – Хоть ты и Истинное Зеркало, но разве червовый валет может взяться за то, что недоступно даже мне: тасовать слои? Ну признайся, ты сам виноват в своих страданиях! Вот головушка-то у тебя и болит.
Терентьев жалобно заскулил и положил голову на ноги Дамы, как обреченная жертва – на плаху.
– А вот так правильно! Сидеть, валет, у ног своей Дамы!
– Но ты не дама моей масти! – попробовал возразить он.
– Верно замечено, и за эту услугу я могу тебя поблагодарить еще раз.
– Почему?
– Червовая дама всегда идет к червовому валету. Придя ко мне, ты открыл мне путь к ней, а ей – ко мне. И скоро последняя недостающая карта будет в колоде!
Терентьев заскулил и жалобно посмотрел в немигающие мертвые глаза Пиковой Дамы.
– Зачем тебе вся колода?
– А ты до сих пор не понял? Впрочем, ты же всего лишь червовый валет,– пожала она плечами. – Но – я обещала тебе награду, и я дам ее тебе. Без колоды ко мне не придет червовая дама. Чем больше карт, тем больше притяжение, чем больше притяжение, тем вернее результат. Я притянула тебя, тем вернее притяну и ее.
– Но ты обещала прекратить боль! – закричал Терентьев. Глаза его были красны от вздувшихся капилляров, из них лили розовые слезы. Кровь капала из носа и ушей, по черепу зазмеились синие трещины вздувшихся вен.