Страница 40 из 40
И кроткое сердце ее наполнилось дерзновением:
– Если Богу все возможно, я прошу Его спасти хотя бы тех, кто пал жертвой того же Цветка, что и я!
– Они уже спасены, ибо гибель Цветка – это и было их спасение. А теперь покойся с миром, дочь моя! – с этими словами Дева поцеловала Лелю в лоб: и в голове ее вспыхнул свет такой силы, что само сознание ее растворилось в нем.
После чего Дева обратилась к Юноше:
– Верни моей дочке суженного ее.
– Да будет во слову Твоему, – проговорил Архангел Гавриил и исчез.
Дева же взяла на руки Лелю, словно любящая мать свое дитя, и – растворилась в облаке света.
ЭПИЛОГ. ЧЕРВИ – ЭТО ЛЮБОВЬ
Покровский храм был полон народу, как никогда. Пациенты, обычно редкие прихожане в нем, теперь явились едва не в полном составе. Пришло много персонала, и гостей со стороны. После воскресной литургии, аккурат на Красную Горку, здесь готовились к таинству венчания – первому в истории больничного храма.
Среди прочих в толпе стояли и Бессоновы, и Автономов, и другие карты его колоды. Переминаясь с ноги на ноги, все ждали когда же наконец начнется церемония.
И вот, царские врата открылись, и через них прошел седой как лунь иеромонах Иов, в храм вошли Терентьев и Леля. Терентьев – в белом костюме, Леля – в длинном до пят белом платье с венком из полевых цветов на русой головке. Ни дать, ни взять – славянская Леля, богиня весны и плодородия, благословила мир своим присутствием.
У обоих – блуждающие, лишенные искры разума, но при этом исполненные детской радости и горячей любви глаза. Держась за руки, эти 40-летние дети казалось не замечали ничего и никого вокруг.
Матушка Мария Акимовна, выйдя из-за свечного ящика, поспешила взять под ручки Лелю – та едва не упала, споткнувшись о порог. На помощь Терентьеву бросился Автономов.
– Ну зачем, скажите, пожалуйста, таким жениться?! Да они на ногах-то толком стоять не могут, а все туда же, – проворчал Зорин, у которого самого ноги просто отваливались от непривычно долгого стояния на службе.
– А по-моему все логично, – как всегда бесстрастно и цинично процедил Грачев. – В здравом уме разве кто на такое подпишется? Хорошее дело, как известно, браком не назовут.
Но Марина, сделав «страшное» лицо, заставила замолчать обоих.
– Не слушай их дорогой, – промурлыкала она и нежно прижалась к мужу. – Лучше посмотри на них – сердце так и тает! Голубки – и все тут!
– И не говори! Мне как сказали, что и Терентьев, и Леля в кому впали – так аж сердце заболело. И как они выкарабкались?
– Это у доктора спросить надо. Михаил Иванович, вам слово!
– Ну, я психиатр, а не хирург или онколог, – улыбнулся «крокодил Гена», сменивший по этому торжественному случаю белый халат на черный костюм с бабочкой. – Но вот что мне рассказывали коллеги – за что купил, за то, как говорится, и продаю. Неделю назад, прямо в пасхальную ночь, они вдруг оба очнулись, причем у Володи исчезла раковая опухоль. Но, к сожалению, повреждения мозг от нее получил необратимые, да и для Лели кома не прошла даром...
– Ну, хватит о грустном, Михаил Иванович! В браке голова – не самое главное, главное – это сердце! – с воодушевлением проговорила Марина. – Они – живы, они – вместе и они – любят друг друга! Разве этого – не достаточно?
КОНЕЦ