Страница 12 из 16
Это всё была лирика, надо вспомнить подробности моего «воскрешения», но… в том-то и дело, что никакого воскрешения я не помню, равно как и того, что умирал. Тщательно обдумав эту мысль, я начинаю понимать, почему не помню. Мы перенеслись назад во времени на три года. Вот что означают провалы в моей памяти и непонятное ощущение дежавю, как при раздвоении личности, которые я ощущал ранее в кабине пилотов. Сейчас это чувство прошло, значит, здесь нет наших хроно-двойников и нет риска встретиться с самим собой.
Сейчас я растерян. У меня нет места в этом мире, мои знания и умения никому не нужны. Что преподнесет мне будущее, для чего я предназначен?
Закончив излагать свои мысли на бумагу, Дерек отложил перо и дли-и-инно, томно, с наслаждением потянулся, так, как умел только он — заведя руки за голову и сильно прогнувшись в спине, потом ухватил левую ногу сзади и оттянул до предела, до хруста в суставе, до абсолютного кайфа и полного умиротворения. Все нервы прочувствовал от такого растяжения.
В свои сорок четыре он выглядел на полных шестьдесят благодаря совершенно седым волосам. Дерек поседел очень рано, ещё в двадцать лет, уже в том возрасте его голову покрывала благородная ранняя седина, и не виски, а всю шевелюру. Конечно, если каждый божий день сталкиваться с демонами и силами Тьмы, и притом каждый уважающий себя дьявол норовит утащить в преисподнюю тебя и твоих друзей, ещё не так поседеешь… Человеческая душа очень ценный кусочек, и бесы с чертями в своих Чистилищах прямо-таки торги устраивают за обладание столь драгоценным материалом. И с таким же рвением за душу сражаются ангелы всех мастей и пород.
Собственно говоря, он был довольно разносторонним человеком, страстной и увлекающейся натурой.
Так что сами понимаете, как тоскливо ему приходилось в новом неизвестном мире, когда непонятно было, а водятся ли тут черти, его извечные враги, с которыми он привык сражаться.
Из печальных раздумий его вывела Лери, вернувшаяся забрать пустую посуду. Собрав тарелки на поднос, она мягко предложила Дереку спуститься с балкона и погулять по саду, может быть, тогда ему будет не так грустно. Совету Лери Дерек внял, поправив халат, неспешно спустился с балкона и стал прохаживаться среди кустов сирени, любуясь на цветы и вдыхая нежный цветочный аромат. Дойдя по желтой песчаной дорожке до симпатичного прудика, на поверхности которого плавали белые кувшинки, он увидел лошадь. Это был огромный шайр гнедой масти с чрезвычайно доброй мордой.
— О, прекрасно… — пробормотал Дерек. — Здесь предоставлена возможность совершать верховые прогулки. Рэйчел это понравится.
— Возможно, — отозвался конь, повернув голову в его сторону. — Надеюсь, леди Рэйчел хорошо держится верхом?
Дерек онемел. Зажмурился. Открыл глаза — конь никуда не делся, был на месте и с интересом смотрел на него. Дерек снова зажмурился и потряс головой, пытаясь согнать наваждение. Животные же не разговаривают, а?.. Ибо если признать сей факт, то… то что? Мир рухнет? Так ведь не рушится же оттого, что лошадь заговорила…
Дерек обреченно вздохнул, снова открыв глаза, посмотрел на животное и тихо пробормотал:
— Это Наследие. Иногда случается невероятное… — и обратился к коню: — Но ты же не разговариваешь, правда? Мне же это показалось?
Конь хрюкнул и, не ответив (!), опустил голову к воде.
За обедом восторженная Женя взахлеб рассказывала о своих впечатлениях от прогулки по саду и парку, особенно взволнованно она пищала о говорящих собаках и единорогах. Дерек непроизвольно скомкал салфетку — ему не показалось. Лошадь в саду действительно разговаривала с ним.
Дерек горестно задумался о новой глобальной проблеме. И проблема эта называлась — «говорящие звери». Завтрак проходил в молчании, после того, как Женя излила свои восторги, заявился Данила, увидев которого, Север отчаянно заторопился, спеша доесть и рвануть из-за стола, чтобы посмотреть на их первого домашнего вандаренка. Наконец доел и, попросив разрешения, ускакал, за ним убежала любопытная Женя. Постепенно расползлись из столовой прочие домочадцы, пока не остались только четверо — Лери, Дерек, Гарри и Люпин, шестнадцатилетний верзила с россыпью прыщей на переносице и лбу. Он-то и задал тему для разговора, попросив ломающимся баском:
— Мам, расскажи про Аннабель. Пожалуйста… Меня Север достал: почему да почему ты назвала цветок в честь лошади?
Лери обвела взглядом стол и задумчиво кивнула:
— Ну, обед так или иначе подошел к концу, а мы успели подкрепиться. Не застольная эта история, Люпинель…
Вздохнув, Лери рассказала известную историю о том коне, которого заживо сожгли на костре инквизиции за «связь с Дьяволом». Дерек временами вставлял уточняющие реплики, в основном даты и количество сожженных котов и еретиков.
Когда, наконец, разговор закончился, и Люпин, подобно каланче, вырос из-за стола и, по-журавлиному переставляя длинные ноги, удалился. Лери и Гарри принялись убирать со стола. Дерек задумчиво оглядел столовую, она, собственно, была похожа на огромную овальную беседку — невысокие стены в рост человека, дальше декоративные высокие колонны, куполом сходящиеся над головой ажурной крышей. Лери, забирая его тарелку, обеспокоенно спросила:
— Что-то не так, Дерек?
— Мне страшно за Филиппа. Он священник, лингвист, консультант, сотрудник Наследия и мой хороший друг. Что будет с его мировоззрением, когда он поймет, что в этом мире разговаривают животные? Нет, я уверен — он не сойдет с ума, он достаточно трезвомыслящий человек и не раз сталкивался с паранормальными явлениями, но… Говорящие звери — это всё-таки слишком сильное испытание для его повернутых на религии мозгов.
— Надеюсь, он не религиозный фанатик? — с понятным опасением поинтересовалась Лери.
— Нет-нет, к счастью — нет. Отец Филипп не настолько фанатичен, тем более, что он не раз загонял обратно в преисподнюю всевозможных демонов, вырвавшихся в наш мир, одним лишь словом Божьим… — успокоил Дерек встревоженную женщину.
— Вот это-то меня и пугает… — буркнула Лери. — Как бы он совсем в Боге не усомнился, следуя извечному постулату — что разум имеет только человек.
— Ну, эльфов он уже видел и умом вроде не тронулся, — неуклюже пошутил Дерек.
— А вы сами-то как? — осторожно спросила Лери, передавая тарелку Гарри.
— Я?.. — задумался Дерек. — Как ни странно, я — нормально… В конце-то концов я достаточно много странных вещей видел за всю свою жизнь, и говорящие лошади — не самая страшная из них.
***
Алекс наслаждалась ЖИЗНЬЮ. Она жила, вдыхала свежий воздух, пахнущий цветами, и ощущала, по-настоящему ощущала, как живительный кислород распирает легкие, чувствовала, как поднимается и опускается диафрагма… Забытое некогда дыхание поражало её, бывшую не-мертвую, новизной ощущений, как же она раньше не замечала, как это здорово — просто дышать?! Ласковое солнышко нежно золотило и согревало её шоколадную кожу, тоже полузабытое счастье — солнечный свет, недоступный для вампира. Теперь, когда все опасности и передряги остались позади и их сняли с необитаемого острова — который на самом деле оказался не островом, подумать только! — Алекс смогла расслабиться до полного улета в нирвану. Как раз такое состояние души и тела, когда хочется лечь и растечься масляной лужицей, не обращая внимания ни на что вокруг, стать амебой и частью мирозданья, когда ты вроде бы есть и в то же время тебя нет…
Завтрак она безмятежно проспала, сладенько закопавшись в пуховую перинку. Свои сонные и блестящие черные глазки она продрала только к полудню. Потом полтора часа нежилась в малахитовой купальне, умащивая свое гибкое, прекрасное и такое живое тело всевозможными маслами, кремами и скрабами, которые обнаружила здесь же, на полочке. Далее дорвавшаяся до комфорта креолочка ещё с полчаса подремала в шезлонге при купальне же.