Страница 14 из 32
Всё это было существенно необходимо для ежедневной информации, когда она вместе с несколькими свободными женщинами будет долго сидеть на заботливо выкрашенных скамейках и докладывать о том, кто есть, и тут уж никто не будет забыт и ничего не будет забыто.
От поступившей информации, да ещё такой неприглядной, рот у Гарри наполнился слюной — было так мерзко и противно от присутствия этой… дай боже, бабы, что и находиться рядом с ней стало оскорблением. Подробности тёткиной мелочной мещанской жизни так возмутили Гарри, что он срочно перекинулся в человека прямо тут, на глазах у «советской женщины», и, нацелив ей в лицо палочку, рявкнул:
— Да езжай ты в самую дальнюю захудалую деревню, дрянь, и мешай там сама себе, сколько влезет! Другим-то зачем вредить?!
И сработало же! Из палочки вылетел золотой луч и ударил тётку в одутловато-рыхлую рожу, заклиная её именно на то, что пожелал ей Гарри. Вздрогнув, она деревянно повернулась и посеменила к воротам, чтобы сесть в автобус и прямо так, без документов и багажа уехать прочь и с концами. Надеюсь, вас не волнует её дальнейшая судьба? Во всяком случае Бим и жильцы этого дома больше никогда не видели тётку…
Шумно выдохнув, Гарри подозвал Бима и взял на поводок. Прогулка и настроение были безнадежно испорчены, и теперь оставалось вернуться и как-то скоротать время до вечера. Придя домой, Гарри разделся и занырнул под одеяло, паршиво ему стало от негатива, хоть и выплеснутого на дурную бабу, но… Но даже этого короткого нахождения рядом с ней хватило, чтобы почувствовать себя очень плохо. Бывают такие люди, общение с которыми выматывает и истощает, как если бы в компании с энергетическим вампиром постоял…
Бим, добрый славный Бим задрожал-забеспокоился, очень уж напомнило это болезнь его старого друга. Заскулил, заходил по комнате: к Гарри подсунется, руку-щеку лизнет и снова по комнате кружит, на дверь глядя. Словно ждал уже опять людей в белых халатах с тревожным запахом больницы. К счастью, Гарри услышал эмоции доброй собаки и постарался успокоить. Сел и подозвал горемыку:
— Ты чего, Бим? В порядке я, не бойся, иди сюда.
Подошел добрый Бим, голову на колени юноши положил и вздохнул глубоко-глубоко. Гарри погладил белую голову, потеребил пальцами мягкие висячие ушки, нащупал колтун и понял — есть чем заняться. Встал, пошарил по полкам, поискал собачьи расчески-щетки-ножницы, нашел и занялся псом: поставил посередине зала и начал вычесывать, чистить и приводить в порядок шерсть. Состригая усохшую и задубевшую шерсть между пальцев, Гарри обнаружил изуродованные раздробленные пальцы на одной из лап, рассмотрев их получше, покачал головой:
— Помотало тебя, дружок. Как же ты охотиться будешь, с хромой-то ногой, а? Полежи спокойно, сделаю что-нибудь… — сказав это, Гарри накрыл лапу ладонью и сконцентрировался, вливая в искалеченные пальцы исцеляющую магию. Открылся у него такой дар с подачи того же Румпеля, за что Гарри был очень благодарен. Хороший, очень нужный бонус при его новой работе на службе у драконоглазого…
Бим вздрогнул, ощутив, как что-то странное происходит с его конечностью, но боли, к счастью, не было, и он вопросительно полизал гаррину руку, лежащую поверх его лапы. Закончив с лечением, Гарри принялся дальше вычесывать-стричь, с улыбкой прислушиваясь к удивленным эмоциям белого Бима. Пёс заглядывал в склоненное над ним лицо юноши, нюхал щеки и, казалось, спрашивал: «что же ты такое?».
— Волшебник я, Бим, — ответил Гарри и подул дурашливо в нос.
Бим чихнул и засиял глазами — ах, волше-е-ебник?!
«Смешно! — завилял хвостом Бим. — Удивительно, как с вальдшнепом. Не видел?»
— Нет, не видел, — помотал головой Гарри и спросил: — А что, интересная птичка?
«Забавная, — Бим застучал хвостом по полу и округлил глаза. — У него такой но-о-ос!»
— Обязательно посмотрю, — пообещал Гарри. Дальше он молчал, орудуя щеткой и расческой, прихорашивая и чистя красавца сеттера. Терпеливо распутывал и прочесывал колтуны, собирал на щетину отмершую шерсть, которую потом соскребал на расстеленную газету. Результат порадовал обоих: Бим почувствовал себя обновленным и посвежевшим, шкуру перестало стягивать там, где была свалявшаяся шерсть, а Гарри был обрадован красотой и элегантностью линий породистой ухоженной собаки.
— Ох и красавец ты, Бим!
Обед-ужин, принесенный Степановной для Гарри и Бима, прогулка после обеда и перед сном, вечером, и настала ночь. Для Бима первая ночь с человеком за долгое время одиночества, и как же Бим был благодарен за это мальчику, составившему ему компанию! Это было… неоценимо. Слышать дыхание ещё одного живого существа и знать, что ты не одинок. Словно боясь, что это сон, Бим несколько раз вставал и подходил к дивану, чтобы понюхать руку спящего и удостовериться, что он действительно здесь, никуда не делся…
Ночь прошла сравнительно спокойно, наутро оба проснулись с ощущением чего-то необычайно хорошего, с ожиданием грядущего чуда, и надо сказать, оно их не обмануло. Позавтракав, вышли ненадолго во двор, постояли, прислушиваясь к утренней тишине. Рука Гарри покоилась на голове Бима, из них он один знал, что пёс пережил канонную смерть, как раз в это утро он должен был умереть…
В то же утро в вокзальную толчею, опираясь на палочку, вышел из вагона скорого поезда седой человек в коричневом пальто. Пройдя вокзал, он приостановился и осмотрелся вокруг. Так человек, надолго разлучавшийся с родными местами и возвратившийся обратно, смотрит — все ли на месте, не изменилось ли что. В этот момент к нему и подошли два незнакомых мальчика. Один из них, явно сельский, спросил:
— Вопрос можно, товарищ?
Седой, чуть склонив голову на сторону и пряча улыбку, ответил:
— Конечно, можно, товарищ.
Второй, явно городской, продолжил вопрос:
— Скажите, пожалуйста, вы не видели собаку с черным ухом, белая, с кра…
Седой сжал плечо мальчика и с нескрываемым волнением воскликнул:
— Бим?!
— Да, Бим. Видели? Где?
Все трое сели на скамейку привокзального скверика. И все трое доверяли друг другу без каких-либо сомнений, хотя мальчики абсолютно не знали этого старого человека, не знали, что это и был Иван Иваныч, хозяин Бима, даже не сразу бы и догадались, если бы он сам не сказал о себе.
Толик рассказал всё, что знал о Биме, даже и то, что он хромой и больной. Алёша толково и коротко поведал о жизни Черноуха в селе.
Ребятам всё нравилось в Иване Иваныче: разговаривает с ними как со взрослыми, иногда положив ладонь на плечо собеседника, нравилось и то, как он слушает не перебивая, и то, что он белый-белый, и имя, и отчество у него хорошее, а главное, он любит их, незнакомых мальчиков, — это уже яснее ясного. Иначе к чему же он сказал в заключение:
— Хорошие вы ребята. Будем друзьями, по-настоящему… А теперь — ко мне. Судя по всему, Бим уже пришел домой.
О да, Бим пришел домой и уже ждал, скуля и лая в запертую дверь своей квартиры, заслышав Ивана Иваныча и Толика с Алёшей ещё с парадного этажа, из подъезда. Радость его была безграничной, шальной и по-щенячьи громкой. Как он плясал, как он визжал, прыгал на грудь Ивану Иванычу, лизал лица Толика и Алёши… Рядом взволнованно что-то рассказывала Степановна с пританцовывающей от радости Люсей. Охал и смеялся от наскоков Бима Иван Иваныч и смотрел, как пёс радостно мечется между ними. Не забывал Бим и о госте: лизнув руку тому-другому, благодарный сеттер кидался к Гарри и наскакивал уже на него, прекрасно связав его присутствие со счастьем. Бим умный пёс, понимал он, как и зачем Гарри появился в его жизни…
Понимал это и Иван Иваныч, составивший себе картину в целом и понявший из рассказов мальчиков, какие страшные приключения выпали на долю Бима. И этот юноша, скромно стоявший в глубине комнаты у дивана, уже заочно стал родным, судя по отношению Бима к нему. Своим поведением сеттер рассказал о Гарри всё: что это самый лучший его друг, и не просто друг, а Спаситель. Отметил Иван Иваныч и дистрофичное телосложение Гарри, едва заметные, но видные ветерану войны признаки гипоксии, недокормленности, все следы тяжелого детства приметил старый писатель.