Страница 1 из 32
Глава 1
Сделка
Пиррова победа, вот что пришло в первую очередь для сравнения, когда стихли крики и спала первая волна ликования. Держа палочки в опущенной руке, Гарри с подступающим чувством отчаяния посмотрел по сторонам. Поле битвы ужасало: повсюду тела павших бойцов, которые и бойцами-то не были… Колин Криви, Лаванда Браун, Дора Тонкс и Римус Люпин (их сын остался без родителей?), студенты со старших курсов, их имен Гарри и не знал даже… Среди них — тела преподавателей и совсем незнакомых взрослых, видимо, чьи-то отцы и матери, пришедшие на бой и присоединившиеся к своим детям.
Где-то выла Молли. Гарри с трудом повернул голову — шея как заржавела, — нашел её: она безумно раскачивалась над телом Фреда. Рядом с ней — оцепеневший от горя Рон. А где Гермиона?.. Оглянувшись, Гарри обнаружил девушку подле себя. Гермиона стояла, по-старушечьи сгорбившись и обреченно обняв себя руками, карие глаза смотрели в никуда.
Слишком дорогая цена, понял Гарри, снова обозревая поле битвы. Как жить после таких потерь?.. Без Колина и Лаванды, без Северуса… Боль стеклянными осколками вонзилась в тело, скручивая и сжимая внутренности. Северус… Он-то за что погиб?! За то, что заменил Малфоя, взял на себя его задачу и сам стал «владельцем» палочки, которая на самом деле принадлежала вовсе не Драко, а Поттеру.
Глаза обожгло горячими слезами, когда он посмотрел на распростертое у ног ненавистное тело безносого урода. Что ты наделал, Том?! Ради чего всё это было? Ради чего ты устроил эту бессмысленную резню, пролил ценную волшебную кровь?.. Рядом покачнулась Гермиона, и Гарри бережно подхватил её за талию, после чего помог отойти в замок, где усадил обмершую девушку на первую подвернувшуюся лавку в Большом зале. Сел и принялся встревоженно разминать-растирать напряженные плечи Гермионы, ощутив при этом, что она сильно дрожит.
Как это всё пережить? Как забыть?.. Как не сойти с ума? Колин, Лаванда, прочие старшекурсники в гриффиндорских и пуффендуйских галстуках… Им же всем по семнадцать. Неужели это их судьба — заснуть навеки в столь юном возрасте? Горло Гарри сдавил спазм, подступила тошнота, этой правды организм не выдержал. Тошнило его долго, мучительно.
Сквозь боль и одурь Гарри чувствовал, как кто-то придерживал его за плечи и под грудь, чьи-то руки оглаживали щеки и лоб, мягко похлопывали по спине, оказывая помощь и поддержку. Было так плохо… настолько плохо, что хотелось умереть, просто лечь и перестать быть, хотелось прекратить это невыносимое существование, эту боль, эти муки.
— Эк тебя проняло… — прозвучал над ним голос доброхота, помогающего ему. Сильные руки легонько встряхнули Гарри за подмышки. — Давай, парнишка, очухивайся. Приди в себя, ну! — понукнули окриком, встряхнув посильнее. Гарри поднял голову и с трудом разлепил слезящиеся глаза — сквозь боль и туман проступили черты незнакомого лица с ореолом золотых локонов. Кажется, он с самого начала битвы тут был, Гарри видел его, незнакомец сражался против Пожирателей плечом к плечу с Аберфортом Дамблдором… Сейчас Гарри его впервые увидел вблизи. Проморгавшись, он смог получше рассмотреть лицо незнакомого волшебника. Круглое, симпатичное, с крупным носом-картошкой, под голубыми глазами тяжелые мешки. Взгляд внимательно-тревожный.
— Я в порядке, — хрипло сказал Гарри, правильно растолковав тревогу. Мужчина, естественно, не поверил.
— Угу, вижу я, в каком ты порядке. Кого ты тут потерял — мать, брата?
— Всех, — с болью выдавил Гарри. — Всех, кто тут сражался. Вы меня не знаете, да? Я Гарри Поттер…
— Ясно, — болезненно перекосился незнакомец. — Слишком большая цена за одну твою жизнь. Да, парень, не позавидуешь тебе.
— Вы меня понимаете, — с удивлением констатировал Гарри. Обреченно сник. — Как с тем жить, что наделал Том Реддл?.. — горестно вопросил он.
— Дурак он был, — с неприязнью буркнул волшебник. — Гонялся за тем, чем его природа и так наделила. Не мог нормально попросить добрых духов снабдить его если не бессмертием, так долголетием…
— А последнее при чем? — озадачился Гарри.
— При том, что мне с этим любезно помогли, и моё седьмое столетие с тех пор тикает без участия каких-то вшивых крестражей, — брюзгливо произнес волшебник.
— Э-э-э, а вы что, Николас Фламель? — слегка подзавис Гарри.
— Нет, — хмыкнул маг, смешно дернув носом-картошкой. — Я Барри Винкль, видно, не читал ты газет. Про меня каждый год пишут, всё ждут, когда ж я тапочки откину…
Гарри с интересом оглядел волшебника — крепкий, тело мощное, плотное, плечи широкие, руки мускулистые, сильные. Сразу видно, что нескоро он ещё тапочки откинет. Рядом с Гарри вяло трепыхнулась Гермиона, подняла необычайно глубокие, какие-то ищущие глаза и задушенно прохрипела:
— Я читала. Барри Винкль — старейший известный волшебник, в девяностых годах ему исполнилось семьсот пятьдесят пять лет. Чтобы отпраздновать это событие, он устроил грандиозную вечеринку, пригласив всех знакомых ему волшебников и волшебниц, коих в общей сложности насчиталось тридцать миллионов человек. Это была одна из самых массовых вечеринок в истории волшебного мира. Кстати, это где? Какие площади мира способны вместить тридцать миллионов людей разом? Об этом якобы событии писали в «Ежедневном пророке» в девяносто первом году, когда я только поступила в Хогвартс, — всхлипнув, Гермиона вдруг жалобно взвыла: — Скажите, почему такая чудесная, волшебная сказка оказалась таким кошмаром?!
Выкрикнув самое больное, девушка зашлась в тяжких рыданиях, оплакивая свое бесследно профуканное детство в нормальном мире с любящими родителями, о местонахождении которых она теперь не имела ни малейшего понятия, равно как и о том, каким образом вернуть им память. Винкль смущенно почесал нос при упоминании своего дня рождения, а Гарри расстроенно обнял Гермиону. Прижал к себе и загоревал к ней в поддержку, ибо самому очень хотелось заплакать, его израненная душа давно ныла-кровоточила, растравливая и без того искалеченное-перекалеченное самолюбие.
— Если бы можно было это исправить, — тоскливо проговорил он. В зеленых глазах Гарри, как на фотопленке, отпечатались тела погибших, что лежали там, снаружи, перед замком. Барри Винкль сел на лавку с другой стороны молодых людей и задумчиво уставился перед собой.
— А ты хотел бы? — туманно посмотрел он на Гарри.
— Ну, наверное, — недоуменно глянул тот в ответ. — Столько смертей…
— Да, — кивнул Винкль. — Признаться, я сам не думал, к чему эта битва приведет. Знал бы, давно нашел бы способ предотвратить грядущие бедствия. Но я, увы, не провидец, чего не ведал — того не ведал.
— А разве он есть, способ? — логикой Гарри никогда не отличался, но тут она сама прыгнула в руки.
— Есть. Но достижение его — очень трудоемкая задача. Существует легенда о карлике, меняющем судьбы…
— Не надо, — печально перебила Гермиона. — Хватит с нас сказок…
— А зря, — с укором посмотрел на неё Винкль. — Как раз благодаря этой «сказке» я сижу сейчас рядом с вами. В ней секрет моего долголетия.
Гермиона удивленно распахнула глаза, Гарри — аналогично, и они оба уставились на волшебника. Барри утвердительно покивал и продолжил, прибавив многозначительности в голос:
— Родился я в эпоху средневековья, когда детская смертность была в порядке вещей, и у мамы я был единственным в то время. Ну и вот, заболел как-то раз страшным недугом, лежал в постельке да кашлял, пугая бедную маму. Не вытерпела она неизбежного конца — побежала к Мерлину…
— Вы видели Мерлина?! — опешила Гермиона.