Страница 23 из 57
— Где четвертый миномет?
— Необходимо сейчас, когда мы с вами советуемся, товарищ полковник, четвертым минометом открыть огонь по селу, по опушке Черного леса, куда стреляла батарея до сих пор, и методически, беспрерывно обстреливать из этого миномета село, опушку Черного леса до
того момента, когда три миномета батареи ударят беглым огнем по левому огневому гнезду в обороне противника на хуторе. Наш огневой маневр нацелен на то, чтоб раньше времени не насторожить противника на наше внимание к хутору, к мосту через речонку возле хутора.
— Сколько тебе лет… гвардии лейтенант? — спросил комбриг.
Снег, налипший на теки Кожаного, сделался алым, пополз вниз. Но видно было: сам Кожаный не заметил этого. Он вообще был… его не было тут, на краю Чертова поля, у впелоплечего холма, — от кирзачей с задранными носками до забинтованной и промокшей насквозь ушанки, нахлобученной и на уши, он был где–то… там… в маневре.
— В нашем предложении есть изъяны, товарищ полковник?
— Сколько тебе лет, я спрашиваю?
— Восемнадцать. Восемнадцать с половиной, товарищ полковник.
Оказывается, я старше Кожаного. На три месяца, а старше?..
— Кто твои родители?
— Не понял. Если разрешите, это имеет отношение?..
— Родители кто?
— Папа был рабочим–лаборантом в Академии бронетанковых войск. Вольнонаёмным…
— Почему «был»?
— По военной специальности он водитель и командир бронемашины. С гражданской. В армии его почему–то не оставили… Началась Отечественная война, вернулся в армию уже механнком–водителем «тридцатьчетверки». Он воевал в двадцать первой танковой бригаде полковника Скворцова; вы должны знать танкистов этого уровня. Семнадцатого сентября, в сорок первом, несколько танков этой бригады ворвались в Калинин. И экипаж, в составе которого воевал папа, в том числе. Он погиб там. На первой освобожденной улице Калинина…
— А мать?
— Мама технический работник в столовой академии.
— Какой академии?
— Той же — бронетанковой.
— Почему ты минометчик?
— Не моя воля, товарищ полковник. Военкомат так распорядился; спасибо, что в армию взяли. А когда надо Родину зашншать, гак безразлично, в каком роде войск; надо сначала выдворить с нашей земли непрошеных гостей, а потом… Вы разделяете мое мнение, товарищ полковник?
Комбриг покрякал, а потом уже ответил:
— Разделяю… гвардии лейтенант. Надо сначала выдворить… Монтировку ему в горло, этому гостю, да ещё и на койне крючком загнуть, чтоб нельзя было вытащить.
— Спасибо за поддержку, для меня это имеет большое значение. Только, если разрешите, вы нс ответили на мой вопрос, товарищ полковник. Наше предложение вам кажется смешным?
И опять комбриг ответил не сразу:
— Минутку… — На мокрой телефонной трубке он отпустил мокрый рычажок под мокрыми пальцами.
Лежа на раскисшем черноземе, прикрытом слякотным снегом, возле ямы нашего НП, как в луже с грязью, комбриг поднял голову и через растоптанный отвал, заменявший бруствер, посмотрел на комбата, стоявшего навытяжку перед ним в яме с водой и снежным поплавком до колен.
— У тебя все такие — восемнадцать… с половиной… лет?
Комбат улыбнулся:
— Есть постарше; на полгода… на полтора. Один — на восемнадцать лет; старшина батареи.
— Огневые гнёзда, фланговые маневры, мгновенные броски — твоя школа?
— Ваш приказ: «Помимо выполнения своих прямых и кровных обязанностей, каждый солдат во всех видах наступательного боя должен мыслить масштабами своего офицера, каждый офицер — масштабами своего генерала».
— Через голову комбрига–полковника? Генералов поучать?
— По штатному расписанию у вас генеральская должность. Не поучать, а иметь готовый ответ… на случай, если спросите.
— Я тебя просил — ты меня притащил сюда?
— Случай исключительный, товарищ полковник.
Комбриг крякнул и нажал на рычажок:
— Холодно, гвардии лейтенант?
Кожаный не понял вопроса:
__ Это имеет отношение к предполагаемому маневру,
товарищ полковник? Для противника та же погода
__ Противник–то больше по избам, гвардии лейте-
???— i Aj/vSI нишш • w - ••
НЯНТ^
— Следовательно, нужно поскорее отобрать у него наши избы — и мы обогреемся… будет время
— Л не будет? г
— Мы живы и наступаем, товарищ полковник. 1 лав-НЫЙ смысл для нас теперь в этом. Вы разделяете мое м пение?
Комбриг отпустил рычажок, крякнул; нажал на ры–чаж^КНе спускад глаз с хутора и моста через речку,
гвардии лейтенант. И своим солдатам скажи…
— Есть, продолжать наблюдение, товарищ полков-ИИК_Рав 3 рРеТя. гвардии лейтенант. За каждой минутой человеческая жизнь стоит.
— я понял так, что в нашем предложении вы не находите соли? Я нс ошибаюсь, товарищ полковник?
Комбриг зыркнул на комбата! .
— Потерпи, гвардии лейтенант. Ь меня в голове сейчас сплошные огневые гнёзда противника, фланговые маневры и мгновенные броски. Разобраться
— Если в нашем предложении есть хотя бы кр> пнца здравого смысла, действовать целесообразно мгновенно, товарищ полковник…
Комбриг мгновенно отпустил рычажок микрофона на трубке, сунул трубку Мироненке, вскочил на ноги со слякотной грязыо на локтях, на животе комбинезона, ничего больше нс сказал и комбату, только ещё раз зыркнул на него; не обращая внимания на взрывы снарядов и свист пуль, пошел от ямы НП в полный рост и широкими шагами, соскребая и стряхивая с себя грязь и слякоть а потом зашагал поспокойнее — через большак, к своей командирской «тридцатьчетверке».
Мироненко клялся потом: «Шоб я так жывеоби. о.» будто комбриг, когда был уже на ногах и яма НП была у него уже за спиной, простонал сквозь зубы: «Батарея имени Павлика Морозова!..* — и ещё что–то сказал, но
тут Мироненко не расслышал «соби» больше ни слова «о!», потому что неподалеку, разорвавшись, секанул осколками снаряд и как бы в ответ на это из башенной пушки гвозданула рядом наша «тридцатьчетверка» в сторону Черного леса.
15
Только что Вася вскинулся гвоздиком; глаза в стороны и брови врозь, задрожавшими губами простонал: «Петю Зарсмбу убило», — позволил комбат: сказал Кожаному, что сейчас бросит одну мину на хутор и чтоб мы обязательно увидели, где она ляжет.
Мина разорвалась где–то за позадворками верхнего порядка хутора — во мгле снегопада не видно где, но слышно: за правым огневым гнездом немца. Понятно: комбат по карте готовил данные для стрельбы — нарочно бросил мину на перелет и чуток в сторону, — это всегда лучше, чем недолет и, чего доброго, прямиком нам на голову. И я сделал бы так.
__ Перелет! — доложил я Кожаному, что и положено
делать артиллерийскому разведчику–наблюдателю на НП — зачем его во взводе управления и держат.
Кожаный принял доклад. Передал наблюдение комбату. Комбат уменьшил прицел и довернул; вторая мина разорвалась в середине хутора, на середине уличной дороги. Кожаный доложил. Комбат передал установки первого миномета, каким он стрелял, велел Кожаному записать их и сказал, что стрелять больше не будет, бежит к комбригу, на НП за него остается Мишка Автонднлов.
А как Петю убило? Как его могло убить, когда он был уже ранен? Человека сразу убило — понятно. Смертельно ранило, и он скоро умер, — понятно. Тяжело ранило — умер в санбате то ли в госпитале. А тут… Как так? — ранило в ноги, живой и здоровый, впереди санбат, госпиталь, может, уже и война для пего кончилась, и — тут же убило. Одно несчастье, ладно — война. Но чтоб сразу два — одно за другим… больше несчастий не будет… вообще, никаких. За что… так? Несправедливо же. Ни в какие чужие земли Петя не вламывался: чужого не брал, за чужое никого не убивал, — свою землю защищал–свою Родину! — и на тебе… такая судьба. Что же это… на белом свете… такое? Что у нас тут вытворяет,