Страница 12 из 70
О, сколь же мало тех — как говорит Сенека в первой трагедии[161], — кто верно распоряжается временем жизни своей, а равно тех, кто помышляет о ее краткости! Однако ты, [о принц,] воистину, не принадлежал к числу сих, ибо своими славными и высокими деяниями и тяжкими страданиями среди многих князей самого превосходного достоинства обрел для себя нескончаемую и бессмертную память и — что есть большее — престол небесный, как благочестиво я верю.
О вы, счастливые короли, что после смерти его будете владеть королевским престолом, коим владели его предки! Я молю вас, дабы о гробнице сего столь великого и славного герцога хранили вы всегда особую память, ибо блеск добродетелей его есть великая часть вашей славы; ибо поистине возгласы и славословия, кои я вам о нем изрекаю, не были измышлены собственным моим талантом, но являлись живыми голосами его добродетелей и великих заслуг, каковые каждому из вас были бы наиболее полезны, если бы сохранили вы их в целости и сохранности в помысле вашем, нежели жаждали бы вместо того, чтобы я изрек их вам более кратко и скупо, — ведь трудно было бы отыскать среди живых подобного ему.
ГЛАВА VII.
В коей показываются пять причин, подвигнувших сеньора инфанта повелеть отыскать земли Гвинейские.
Тогда лишь мним мы, что знаем какую-либо вещь, когда известны нам ее создатель и причина, по коей произвел он подобное творение. И так как в предшествующих сему главах мы представили сеньора инфанта как главного вершителя сих дел, дав о нем столь ясное представление, какое только могли, будет добро, чтобы в сей настоящей главе мы узнали цель, ради коей он их содеял.
И надлежит вам добро наблюсти, что великодушие сего принца вследствие естественной стесненности всегда звало его начинать и завершать весьма великие деяния, по каковой причине после взятия Септы всегда выводил он, раз за разом, снаряженные корабли против неверных; и [также] потому, что имел он желание узнать землю, лежащую по ту сторону островов Канарии и мыса, называемого Божадор, ибо до того времени ни по записям, ни по памяти каких-либо людей не было с определенностью ведомо свойство земли, распространявшейся по другую сторону оного мыса.
Правда то, что некоторые утверждали, будто там проходил святой Брандан (Brandam), иные же говорили, что туда отправились две галеры и никогда более не вернулись[162]. Однако мы никоим образом не находим, чтобы сие могло случиться, ибо нельзя полагать, что если оные галеры туда отправились, то какие-либо иные корабли не позаботились бы (se nao antremeteram) разведать путь, ими проделанный. И поскольку оный сеньор [инфант] пожелал узнать о сем правду, — ибо показалось ему, что если он или какой-либо иной сеньор не потрудится узнать сего, то никакие моряки и купцы никогда сим не озаботятся (ведь ясно, что никто из сих никогда не потрудится плыть иначе как туда, где они наверняка ждут выгоду), — а также видя, что никакой иной князь не трудился над сим, послал он в те края свои корабли, дабы иметь обо всем очевидное свидетельство, подвигаемый к сему службою Богу и королю дону Эдуарти, своему господину и брату, что в то время царствовал.
И, до сего, была то первая причина его побуждения.
Второю было его суждение о том, что буде в тех землях отыщется какое-нибудь христианское население или гавани, куда можно будет заходить без опасности, то станет возможным завозить в сии королевства множество товаров, кои найдут хороший сбыт, согласно здравому суждению, ибо с ними не торговали иные люди сих краев, а равно и никаких иных, кои были бы известны; и что они [португальцы] равным образом смогли бы вывозить восвояси [товары] из тех, что в сих королевствах будут, каковыми торговля великую прибыль принесет [нашим] уроженцам.
Третья причина была та, что утверждалось, будто мощь мавров в той земле Африканской была гораздо более великою, нежели обычно думалось, и что не было среди них ни христиан, ни какого-либо иного рода; и поскольку всякий рассудительный человек естественным благоразумием понуждаем к тому, чтобы стремиться узнать могущество врага своего, потрудился оный сеньор повелеть о сем разузнать, дабы с определенностью ведать, до каких пределов простиралось могущество тех неверных.
Четвертая причина была та, что за тридцать один год, в течение коих воевал он с маврами, ни разу не встретил он христианского короля или сеньора вне сей земли, каковой из любви к нашему Господу Иисусу Христу пожелал бы ему в сей войне помочь; и желал он узнать, найдутся ли в тех краях какие-нибудь христианские князья, в коих милосердие и любовь к Христу окажутся столь сильны, что они пожелают помочь ему против тех врагов веры.
Пятою причиною было великое его желание приумножить святую веру нашего Господа Иисуса Христа, и привести к ней все души, кои пожелают спастись, ибо ведал он, что все таинство воплощения, смерти и страстей нашего Господа Иисуса Христа было содеяно ради сей цели, scilicet, ради спасения заблудших душ, каковые оный сеньор желал своими трудами и издержками привести на истинный путь, ведая, что не сделать тем Господу большего одолжения.
И коли Бог обещал сто благ за одно, справедливо будет нам поверить, что за столько благ, scilicet, за столько душ, сколько чрез посредство сего сеньора было спасено, имеет он в царстве Божьем столько сотен наград, что душа его после сей жизни может быть восславлена в царстве небесном; ибо я, что сию историю написал, зрел столько мужчин и женщин из тех краев, обратившихся ко святой вере, что даже если бы сей принц был язычником, молитв сих [людей] было бы достаточно, чтобы привести его к спасению. И не только сих [людей], но и детей их и внуков видел я столь истинными христианами, как если бы божественная благодать вдохновляла их, дабы дать им ясное познание самой себя.
Однако сверх сих пяти причин есть у меня и шестая, каковая, как представляется, есть корень, от коего все прочие происходят; и сие есть наклон небесных сфер. Ибо, как я писал не так уж и много дней тому назад в письме, отправленном мною сеньору королю, хотя и написано, что сведущий муж будет владычествовать над звездами и что пути планет, согласно верным расчетам святых докторов, не могут повредить (empecer) доброму человеку, очевидно, все же, что [планеты] суть тела, посвященные в таинство нашего Господа Бога, и движутся по определенным измерениям и с разнообразными целями, раскрываемыми людям Его благодатью, каковых [планет] влияниями самые низкие из тел склоняемы бывают к определенным страстям. И, говоря как католики, коли верно то, что враждебным предопределениям небесных сфер, по естественному суждению, при некоторой божественной благодати можно воспрепятствовать, то гораздо более здраво то, что те [из сфер], кои предопределены с пользою, тою же самой благодатью не только последуют своим путем, но даже еще более приумножатся. Посему я желаю также описать вам здесь, как под воздействием естественного влияния сей славный принц имел наклонность к сим делам.
И сие было оттого, что его асцендентом[163] был Овен, каковой есть дом Марса[164] и экзальтация Солнца, и его господин пребывает в одиннадцатом доме, сопровождаемый Солнцем. И поскольку оный Марс пребывал в Водолее, каковой есть дом Сатурна, и в доме надежды, [сие] означало, что сей сеньор будет трудиться над высокими и могучими завоеваниями, особенно же над поисками вещей, кои были сокрыты прочим людям, и потаенны, согласно свойству Сатурна, в доме коего он пребывает. И так как он был сопровождаем Солнцем, как я сказал, и Солнце при том находилось в доме Юпитера, [сие] означало, что все его договоры (trautos) и завоевания будут воплощены в жизнь с преданностью и к удовольствию его короля и господина[165].
161
Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Это Hercules Furens великого — или младшего — Сенеки, философа.
162
Прим. виконта ди Сантарена (1841). Путешествие св. Брандана, о котором говорит автор, признано баснословным, так же как и остров этого имени. В соответствии с этим преданием говорили, что св. Брандан, плывя на корабле, пристал в год 565-й к одному острову вблизи экватора. Это предание сохранялось среди обитателей Мадейры и Гомеры, считавших, что они могли видеть этот остров на западе в определенное время года. Это видение, однако, происходило от определенных метеорологических условий.
Азурара знал это средневековое предание из некой копии рукописи XIII века, принадлежавшей перу Гонория д’Отюна и озаглавленной Imago-Mundi de dispositione orbis, и это обстоятельство тем более любопытно, что Азурара не мог знать о знаменитой Mappamundi Фра-Мауро, которая была составлена только между 1457 и 1459 гг.; и тем более — о планисфере Мартина Богемского [Бехайма] (1492), хранящейся в Нюрнберге, на которой рядом с экватором изображен большой остров со следующей легендой:
Известный иезуит Генсхениус, составивший критическое исследование жизни св. Брандана, говорит: Cujus historia, ut fabulis referta omittitur.
Комм. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Болландисты с тем же недоверием говорят об истории Брандана.
К этому мы можем добавить: возможно, Азурара читал оригинальный Navigatio Sti. Brendani. Легендарное путешествие Брандана обычно датируется 565 годом, но, возможно, это всего лишь фигура речи. Предполагается, что он плыл на запад от Ирландии (его дом был в Клонферте, на Среднем Шанноне) в поисках Рая и открыл много островов в Океане, которые все ассоциируются с фантастическими происшествиями, как остров Св. Патрика и Св. Аилбхе, населенный ирландскими кенобитами; остров Отшельника Павла, на котором (или рядом с которым) Брандан встречает Иуду Искариота, плывущего на айсберге; остров Спины Кита и Птичий рай; не говоря уже об острове Циклопов, Пасти Ада и Земле Святых — последняя окружена завесой тумана и мрака, которая укрывает ее от ищущих ее непосвященных. Более чем вероятно, что предание о Брандане в том виде, в каком мы его имеем, скомпилировано, в основном, из приукрашенных рассказов некоторых арабских путешественников вроде Синбада Морехода в Индийском океане и лиссабонских Странников (Магруринов) в Атлантике (как отмечено в Edrisi, Jaubert, II, 26-29), с некоторыми заимствованиями из классического мифа о путешествии; что оно лишь в крайне незначительной части соотносится с какими-либо историческими фактами; что такой факт может быть обнаружен в тогдашних путешествиях ирландских отшельников к Гебридским, Оркнейским, Шетландским и Фарерским островам, а также к Исландии; что определенное соответствие особого рода может быть найдено в виде отдаленного западного шотландского острова Св. Килдаса (Священного Калдиса) или островка Роколл; и что частично материалом для истории Брандана послужили путешествия ранних христианских паломников в Палестину, напр., Бернарда Мудрого, ок. 867 г. Важно помнить, что это предание, хотя и претендует на отображение событий VI века, не прослеживается ни в одних рукописных анналах ранее XI века; но, подобно другим столь многочисленным сюжетам средневековой традиции, его популярность была прямо обратно пропорциональна его достоверности, и «остров Св. Брандана» являлся глубоко укорененным предрассудком XII-го, XIII-го, XIV-го и даже XV-го столетий. Ближе к середине XVI века он обычно помещался на картах Западного океана, как правило, прямо на запад от Ирландии (см. Dawn of Modern Geography, pp. 230-240, а также приводимые там ссылки на другие труды, p. 239, n. 2, особенно De Goeje, La legende de Saint Brandan, 1890; Avezac, Iles fantastique de l’Ocean Occidental, 1845; Schirmer, Zur Brendanus Legende, 1888; а также исследование Schroder, 1871). Мы можем заметить, что Азурара (для своего времени) представляет некоторое исключение, высказываясь с сомнением об истории Брандана; хотя, разумеется, его намерение толкало его к тому, чтобы, пусть даже неосознанно, свести к минимуму все иностранные притязания на предшествование португальцам в Западном океане. В том, что касается Брандана, теперь никто не станет возражать апологету принца; более, однако, серьезные соперники португальцев в плане буквального признания абсолютного португальского приоритета вдоль северо-западных берегов Африки обнаруживаются в лице итальянских, французских и каталонских путешественников XIII-го и XIV-го столетий, некоторых из которых Азурара, возможно, здесь упоминает. Поскольку «две галеры, что туда отправились и никогда более не вернулись», возможно, были кораблями Тедизио Дориа и братьев Вивальди которые в 1291 г. (aliter 1281) покинули Геную, «чтобы отправиться морем в порты Индии, дабы торговать там», достигли мыса Нан и, согласно более поздней истории, «переплыли море Гинойи [Гвинеи], [добравшись] до города Эфиопии». Как нам рассказывают, в 1312 г. через расспросы ничего больше выяснить о них не удалось (см. Предисловие к т. II).
163
Прим. перев. Асцендент (от лат. ascendens — «восходящий») — точка пересечения плоскости эклиптики с восточной половиной истинного горизонта. В астрологии: т. н. восходящий знак — зодиакальный знак и градус, восходивший на восточном горизонте в определенное время и в определенном месте, где произошло событие. Согласно астрологическому учению, астрономические явления отражают или определяют деятельность человека по принципу «что наверху, то и внизу». Таким образом, в личном гороскопе свойства знака зодиака, в который попадает асцендент, описывают все связанное с характером, личностью и поведением данного человека.
При анализе гороскопа особое внимание уделяется положению планеты, управляющей знаком Зодиака, в котором находится асцендент. Если асцендент находится в знаке Овна (как у инфанта Генриха), значит, асцендентом и первым домом управляет Марс.
164
Прим. Р. Бразила (1989). Овен (Aries) и Марс (Mars или Marte) являются двумя равноденственными знаками.
165
Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Сравните с этим астрологическим истолкованием сказанное Азурарой относительно смерти Гонсалу ди Синтры, гл. XXVIII.