Лекарство для демона

— Демоны стали жить лучше. У них появилась крыша над головой. Появились деньги, которые они не получают в качестве милостыни, а зарабатывают. Они сыты и одеты. К этому привыкаешь. И вряд ли они захотят вернуться к прежней жизни. Теперь это их дом, и всё благодаря тебе, — говорила Бельфегор, и в её голосе звучала искренность.

Милагрос не сводила глаз с фальшивого рабского ошейника на её шее.

— Всё-таки я думаю, что с ошейниками это была плохая идея, — решительно сказала Милагрос.

— А по-моему, гениальная, — возразила демоница.

— Все начали задавать вопросы, откуда у меня столько рабов и нет ни одного надсмотрщика. Я уже устала объяснять всем, что живу во дворце и у меня нет своего поместья, чтобы вас всех там разместить, поэтому император милостиво выделил мне для этих целей трущобы. Но на самом деле это совсем не так, — скрывая недовольство, произнесла девушка.

— Гениальная отговорка, так всем и продолжай говорить, — поддержала Бельфегор.

— Нет, ну каково, а. Вы хоть обо мне-то подумали? — негодовала юная баронесса.

— Подумали, — отозвалась управляющая таверны. — Идем, накормлю.

— Хорошая идея. Сегодня в меню сырная похлёбка. Пальчики оближешь. Фирменное блюдо, между прочим. У посетителей оглушительно популярна, — поддержала Бедьфегор и, схватив девушку за руку, повела её за собой к зданию таверны.

Название блюда всколыхнуло болезненные воспоминания. Ведь именно это блюдо было первым, приготовленным в её родном поместье Анцифером. Демоница заметила, как девушка вмиг погрустнела и понуро смотрела в тарелку.

— Ешь, а то остынет, — сказала демоница, сидя за столом напротив.

Девушка начала медленно есть. Похлебка действительно была очень вкусной, но это не подняло ей настроения.

— Скучаешь по дому, — заметила демоница. Девушка согласно кивнула.

— Я много раз хотела спросить императора, можно ли кто-нибудь приедет ко мне из родственников. И понимаю, что в этом нет смысла. У родителей и у братьев сейчас нелегкий период в жизни. Я не могу просить их о том, чтобы они всё бросили и приехали. Это было бы эгоистично с моей стороны. Хотя видеть их очень хочу, — призналась девушка, и непрошенные слезы навернулись на глаза.

Бельфегор сочувственно вздохнула, не найдя нужных слов для поддержки. Ведь, по сути, Милагрос здесь совсем одна.

— Чариос обращается с тобой, как с прислугой, игрушкой. За что он так жесток с тобой? Ведь ты тоже человек, — не удержалась от гневных речей демоница.

За то, что пожертвовала собой ради демона. Если бы на месте Азазеля был человек, он бы понял. Но мой поступок никак не укладывается у него в голове. И ты зря ругаешь его. Если бы не его личные вложения в первые постройки здесь, ничего того, что ты видишь сейчас, не было бы. И многие из демонов просто не дожили бы до этого момента, умерев от голода и болезней, — настаивала леди Вилламайн.

— Вот опять ты его выгораживаешь, — проворчала демоница.

— Нисколько. На самом деле он добрый и отзывчивый, прямо как Анцифер. Просто, чтобы править, он должен быть другим, — объяснила девушка.

— Что-то мне кажется, что не так всё просто, как ты об этом говоришь, — с хитрым прищуром произнесла демоница.

— Что ты имеешь в виду?! — возмутилась Милагрос, отчего-то покраснев и вспомнив поцелуй императора.

* * *

В тёмной сырой камере, где его приковывали к стене оковами после тяжелой работы, вдруг появился свет. Он уже забылся тяжелым сном, который не приносил ни отдыха, ни избавления от гнетущих мрачных мыслей. Азазель медленно открыл глаза и поднял голову. Перед ним стоял ониксовый рыцарь, лицо которого было скрыто шлемом.

— Скажи, демон, каково это — быть обязанным жизнью человеку? — спросил он.

— Мне плевать. Я об этом не просил, — ответил он, покривя душой.

Он до сих пор видел в самых гнетущих снах её взгляд, полный ужаса и слёз. От того, что его лишат жизни на её глазах. Сотни раз он задавался вопросом, зачем она это сделала, и сотни раз не находил ответа.

— Ты лжешь, демон, хотя это свойственно твоей природе, — усмехнулся рыцарь.

— Что тебе нужно? — начинал злиться Азазель.

— Пришёл сообщить, что твоих излюбленных трущоб больше нет, — сказал рыцарь.

— Что!!! Не может быть!!! — закричал Азазель. Неужели он сделал это. За его поступок, за преступление против императора истребил всех демонов в столице. Это вполне в его стиле. Он вспомнил, как Чариос взял в заложники нескольких демонов и устроил показательную казнь, пытаясь выманить Демона в маске. Вымещать свою злобу на ни в чем не повинных было одной из черт низменной натуры императора людей.

«Нет, не может быть! Их всех убили... из-за меня», — мысленно повторял он снова и снова.

Рыцаря вполне удовлетворило выражение ужаса и мокрые дорожки от злых слез на бледном лице Азазеля.

— Слава Императору! — гордо сказал он и покинул его камеру.

Холодная дрожь охватила всё его тело. Сознание вины застилали ярость и злоба.

— Будь ты проклят, Чариос!!! — что есть мочи крикнул он.