Страница 5 из 42
— С вами хочет поговорить один господин. Его зовут Джереми Стив.
Любезный и мягкий, чуть ли не робкий голос ответил:
— Проводите его ко мне.
Прижимая серую соломенную шляпу к груди, решительным, размашистым шагом вошел Джереми Стив.
— Присаживайтесь, — сказал Артур Йеллинг, вставая и подвигая ему стул.
Было жарко и душно, но Йеллинг, как неизменно, был при галстуке, в жилете и тяжелом сером костюме. Все служащие Центрального полицейского управления сняли пиджаки и закатали рукава рубашек, начиная с самого капитана Сандера, который был тут начальником. Все, за исключением Артура Йеллинга. Это было не в его стиле.
Джереми Стив, с подозрением оглядев предложенный ему стул, уселся и пояснил:
— Меня к вам прислал капитан Сандер. Я пошел к нему, чтобы сообщить о происшедшем, но он просил меня обратиться к вам, ибо это относится к вашей компетенции.
Артур Йеллинг любезно кивнул и окинул взглядом сидящего перед ним человека: его огромные руки, его засаленный клетчатый костюм, серый свитер, его лицо с грубыми, холодными чертами.
— Дело заключается вот в чем, — продолжал канцелярским языком Джереми Стив. — Позавчера, семнадцатого числа, неожиданно исчезла моя невестка, жена брата. Она ушла из дома около девяти вечера и больше не возвращалась. Мы ее прождали до сегодняшнего утра и, поскольку она не вернулась, начали беспокоиться.
Артур Йеллинг взял листок бумаги и ручку.
— Будьте добры, сообщите мне, пожалуйста, данные. Как зовут вашу невестку?
— Люси Эксел.
— Домашний адрес?
— Она живет с нами. Мой брат на ней женился и привел к нам. Бордер-Хилл, 3/3.
— Бордер-Хилл, три дробь три, в семье Стивов. Правильно?
— Совершенно правильно.
— Пропала вечером 17-го… Нет ли у вас случайно ее фотографии?
— Нет. У себя в доме мы не держим фотографий.
— В таком случае не можете ли сообщить какие-нибудь сведения? Как она была одета в момент исчезновения?
Джереми Стив нахмурил брови. Потом уверенно ответил:
— Юбка с жакетом коричневого цвета и голубая кофточка.
Артур Йеллинг записал:
— А какого она роста?
— Среднего. Думаю, примерно метр шестьдесят пять.
— Волосы?
— Светло-каштановые.
— Глаза?
— Светлые.
— А точнее?
— Кажется, голубые. Но с серым отливом.
Джереми Стив отвечал точно. Без колебаний. Его глаза следили за делавшим записи Йеллингом и смотрели на него изучающе и с холодной враждебностью.
Йеллингу стало под этим взглядом не по себе, он чувствовал, что робеет. Ему следовало бы прежде всего спросить, почему вдруг об исчезновении пришел сообщить не муж пропавшей, а деверь, но у него не хватило смелости. Глаза Джереми Стива не допускали подобных вопросов. Если он пришел вместо брата, значит, для этого есть причина — и все тут.
— Не могли бы вы высказать какое-нибудь предположение относительно мотивов, которые, возможно, побудили миссис Эксел… то есть миссис Стив вот так вдруг исчезнуть?..
Это был вовсе не глупый вопрос. Вопрос с подковыркой. Но, очевидно, Джереми Стив был хорошо подготовлен к ловушкам на допросе.
— Я не мог бы сказать, исчезла она по собственной воле или же с ней что-то случилось. Я заявляю лишь о ее неожиданной пропаже.
Наступила короткая пауза. Йеллинг вновь набрался храбрости и задал побочный вопрос:
— Вы, со своей стороны, уже навели справки в больницах, приемных покоях, скорой помощи?
— Разумеется. Нигде ничего.
Еще одна пауза, после которой Йеллинг вернулся к главному:
— Простите, мистер Стив, а что вы думаете об этом сами? Вы больше склоняетесь к тому, что это несчастный случай или что это побег?
В самом деле, именно это и надо было выяснить прежде всего. Но с этим человеком с упрямым, враждебным взглядом это было не так-то легко. Очень часто люди, приходящие заявить о чьем-либо исчезновении, подозревают истинную причину, хотя и редко обоснованно, но молчат об этом, так как стыдятся. Исчезает женщина, ее жених заявляет об этом. Он почти уверен, что она убежала, может, даже знает с кем, но не говорит, теша себя иллюзией, что это не так, что нет никакой надобности рассказывать полиции о своем несчастье.
— Я склоняюсь и к тому, и к другому, — после недолгого раздумья ответил Джереми Стив. — Она достаточно молода, чтобы попасть в какую-нибудь беду, а также и для того, чтобы ее кто-то подговорил бежать из дома.
Джереми Стив, когда говорил, глядел людям прямо в глаза. Считается, что это свидетельство искренности. Артур Йеллинг не разделял такого мнения. От этого пристального взгляда ему просто было как-то не по себе. Он сделал последнюю попытку растопить лед, заставить этого сухаря быть хоть чуточку посердечней, и приблизился к нему с любезной улыбкой.
— Еще минутку терпения, мистер Стив. Может быть, я покажусь вам неделикатным…
— В полиции нет места деликатности, — проговорил Джереми Стив, никак не реагируя на любезные тон и улыбку Йеллинга.
Йеллинг чуть ли не испуганно от него попятился, словно улитка, которую тронули за рожки.
— В общем, вот что… Пока исключим, что произошел какой-то несчастный случай, поскольку, думаю, вас бы уже об этом известили. Значит, остается думать, что она… исчезла по собственной воле… то есть убежала. В таком случае необходимо выяснить, какие возможные мотивы у нее для этого имелись… Вы лично считаете, что у нее для этого могли быть причины?
Джереми Стив продолжал прижимать свою соломенную шляпу к груди, словно рекрут или граф прошлого века. Из открытых окон веяло жаром, пропитанным запахом асфальта и бензина. А ведь еще не было одиннадцати. После обеда вообще можно будет сдохнуть от жары.
— Не знаю, насколько вам может пригодиться мое личное мнение, — ответил он. — Мисс Люси Эксел происходила из совсем другой среды, чем наша. Она родилась в рабочей семье, в бедном квартале, в еще более бедном доме, где не очень-то заботились о моральных принципах. Потом работала кассиршей в заведении, которое не приведи Господь мне когда-нибудь посетить. Кажется, оно называется «Караван-холл бокс». Именно в этом кафе мой брат с ней и познакомился и решил на ней жениться, чтобы вырвать из подобной обстановки и спасти. Я никогда не одобрял этого брака. Я не очень-то верю в подобного рода попытки спасти чью-то душу, но брат загорелся этой мыслью, и я не стал ему перечить. Пусть поступает как считает нужным. Каждый ответствен за свои поступки. Но, конечно, мисс Люси Эксел вряд ли могло слишком понравиться в нашем доме. Мы живем, следуя морали, которая, наверно, чрезмерно строга для привычек мисс Люси Эксел, и вполне понятно, если она решила уйти от нас. Однако, повторяю, это всего лишь мое личное мнение, и, возможно, совершенно ошибочное.
Слушая его, Артур Йеллинг испытывал легкую тошноту. Этот бесстрастный тон, безликий голос, эти канцелярские слова и обороты без капли чувства, без капли жалости (ведь все-таки речь шла об исчезновении близкого человека) вызывали у него отвращение. Заставить этого типа раскрыться было невозможно. Лучше и не пытаться.
— Ну что ж, все равно благодарю вас. Выслушать мнение умного человека всегда полезно, — проговорил он. — Теперь позвольте еще пару вопросов. Когда миссис Стив в последний раз уходила из дома, она ничего не говорила насчет того, куда направляется?
Профессор этики и морали несколько секунд поразмышлял.
— Нет, — ответил он. — У нее не было привычки ставить нас в известность относительно своих вечерних походов.
— И даже мужу она ничего не сказала? — спросил Йеллинг с явным сомнением в голосе.
— Мой брат Оливер по вечерам каждый день работает в «Нитролине». Когда мисс Эксел уходит (он явно не удостаивал ее чести называть «миссис Стив»), Оливера уже нет дома. — Джереми Стив сделал паузу и добавил: — Именно из-за того, что он занят на службе, мой брат не явился лично заявить о случившемся и вместо себя Послал меня. Он не может, что бы ни произошло, оставить свою работу.
Йеллинг покраснел, потому что Стив произнес эту последнюю фразу тоном упрека, словно желая сказать: «Я прекрасно понимаю, что тебе кажется странным то, что заявить об исчезновении Люси пришел я, а не мой брат. Но ты дурак, если полагал, что я не сумею парировать удар».