Страница 37 из 42
Так же взорвался и Мэттер. Раздраженно плюхнувшись на стул, он проговорил:
— По-моему, надо кончать эту историю!
Похоже, разговор грозил принять малоприятный для Йеллинга оборот, если бы Фабер, выходя из кабинета, не обратился к Йеллингу и, указывая на них, не сказал бы ему:
— Они здорово покипятились и вроде до сих пор кипятятся!
Его слова заставили Йеллинга улыбнуться, а оба промышленника побоялись показаться смешными. Поэтому они сразу же успокоились, и Симей проговорил:
— Прошу вас только поторопиться. У меня через десять минут деловое свидание, и мне не хотелось бы опаздывать.
— Я у вас отниму всего пять минут, — как можно любезнее сказал Йеллинг. — Всего один вопрос… Я обращаюсь также и к вам, мистер Мэттер: правда ли, что вы ведете переговоры о покупке заводов Патрика Жеро?
— Да, — ответил Мэттер, закуривая сигарету. — Именно так. Может быть, что-то не в порядке?
— Мы с Мэттером, — добавил Симей, держась все так же самоуверенно, — создали совместную компанию для их покупки. Все по закону. Документы, фонды, регистрация…
Йеллинг, когда хотел, также умел держаться внушительно. Он не спеша поглядел на одного, потом перевел взгляд на другого.
— Конечно, сделка вполне законная… — мягко согласился он. — Однако те, кто вам продает — две старые девы, робкие, неопытные, не обладающие деловой хваткой…
Мэттер хватил кулаком по столу, заставив инспектора слегка вздрогнуть.
— И вы называете этих бандиток робкими старыми девами! — заорал он. — Да они хитры, как черт, и окружили себя целой сворой адвокатов, от которых можно сойти с ума! Если захотят, дадут сто очков вперед самому Аль Капоне!.. В прошлом году Пэддер решил избавиться от своей рухляди и назначил цену. Так теперь эти, как вы их называете, робкие старые девы повысили назначенную им цену на двадцать процентов, и, если мы хотим приобрести эти предприятия, нам придется принять их условия и внакладе останемся мы, а не они, эти бедные старушки!
— Мэттер верно говорит, — проговорил Симей, поскольку Йеллинг молчал и не задавал вопросов. — Мы заинтересованы в приобретении, и мы покупаем, но если бы вы знали, сколько разных условий хотят включить в контракт сестры Жеро, то не говорили бы, что это две несчастные одинокие женщины. Они, напротив, заключают очень выгодную для себя сделку.
Йеллинга, казалось, убедили их слова.
— Может, все и так, но, как бы то ни было, только смерть Жеро позволяет вам приобрести его заводы. Будь он жив, у вас, наверно, ничего бы не вышло.
— Уж это конечно, — ухмыльнулся Мэттер. — Старичок больше не желал иметь с нами дела. Считал нас недостойными…
— Благодарю вас, — перебил Йеллинг. — И попрошу еще об одной — последней — услуге. Мне необходимо, чтобы вы сегодня пришли не позднее половины седьмого по этому адресу, — и протянул им листок с адресом.
Симей прочел и передал Мэттеру, вопросительно на него поглядев.
— В чем тут дело? — спросил тот.
— Было бы слишком долго объяснять, — ответил Йеллинг. — Но прошу вас обязательно быть. Постучите и спросите меня: я уже там буду. Обещаю, это в последний раз и больше я вас не побеспокою.
Мэттер и Симей, казалось, были не слишком убеждены, но их опыт в отношении всемогущества полиции и уместности подчиняться ее приказам подсказывал, что не следует протестовать.
— Мы придем.
Йеллинг не поехал домой обедать. Он пробыл на работе до пяти, и в половине шестого вышел из такси на площади Кларка у дома портнихи Присциллы Фахнарт.
— Ах, мистер Йеллинг! — воскликнула портниха, открывая ему дверь. Потом, широко улыбаясь, добавила: — Видите, я не забываю фамилии и лица… Проходите, пожалуйста…
— Да я к вам на одну минутку, миссис, — сказал Йеллинг, следуя за ней, в то время как она, жестикулируя, продолжала распространяться о своих необыкновенных способностях.
— Вот о вас я знаю, что вы человек вежливый и деликатный, — продолжала Фахнарт и, натолкнувшись в коридоре на дочь, увлекла ее следом за собой в гостиную. — Я, знаете ли, читаю в душе… Хотя вы и пришли по малоприятному делу, я знаю, что у вас нет никаких дурных намерений и что вам можно доверять… Сюзи, поздоровайся с гостем. Он наш друг.
— Добрый день, мистер, — сказала маленькая Сюзи, делая реверанс.
Йеллинг был смущен и подавлен всеми этими разговорами и церемонными манерами.
— Да вы не беспокойтесь, миссис. Я хотел только узнать…
— Надеюсь, вы выпьете пива… Я знаю, что такие мужчины, как вы, любят пиво, хотя и пьют его в меру. В прошлый раз я не успела предложить…
Йеллингу пришлось выпить пива и выслушать еще одну порцию ее болтовни. Наконец минут через десять ему все-таки удалось задать свой вопрос:
— Значит, вы подтверждаете, что семнадцатого августа вечером мисс Люси Эксел не приходила к вам на примерку платья?
— Без всяких сомнений! — воскликнула портниха чуть ли не с обидой.
— Видите ли, — сказал Йеллинг, — я подумал, что она, может быть, заходила в тот момент, когда вас не было дома, и ей открыла ваша дочь… а девочка, конечно, забыла или не знает толком, о ком идет речь.
— Нет, нет, моя Сюзи хорошо знала Люси Эксел и даже ее полюбила. Никто не приходил. Не правда ли, Сюзи?
— Конечно, мама, — ответила девочка и, повернувшись к Йеллингу, вновь сделала реверанс под одобрительный взгляд мамаши.
— Ну, хорошо, — поднимаясь, проговорил Йеллинг и развел руками. — Значит, у меня больше нет вопросов… Ах! Я хотел еще вот что сказать: вы закончили то платье, что она вам заказала?
— Да нет, зачем же? — ответила портниха, с невероятной быстротой вращая глазами, как настоящий медиум. — Нужна была еще одна примерка, а заказчица умерла…
— Наверно, вам следовало бы отослать платье в том виде, как оно есть, Стивам… — заметил с безразличным видом Йеллинг. — А еще лучше вот что: вы мне окажете услугу, если через часик придете сами к Стивам. Я тоже там буду…
— Не смогу, мистер Йеллинг. У меня как раз через час примерка… — неуверенно ответила Присцилла Фахнарт.
— А вы не смогли бы прислать девочку? Стивы живут совсем близко…
Фахнарт засомневалась еще сильнее и ловила взглядом, «видящим людей насквозь», глаза Йеллинга.
— Там эта Кэрол Стииф… Мне не хотелось бы оставлять с ней дочь…
— Да не бойтесь, — заверил ее Йеллинг. — Я же сказал, что там тоже буду.
Ему удалось ее уговорить, но пришлось еще выслушивать ее разглагольствования, и, когда он подошел к дому Стивов, было уже без десяти шесть. Непростительное опоздание.
Прежде чем постучать, он минутку постоял и прислушался — в воздухе лилась негромкая музыка. Играли где-то неподалеку. Плоская невозделанная равнина между городской окраиной и сельской местностью там и сям поросла сухим кустарником, который еще не успели окончательно доломать окрестные мальчишки. Под одним из кустов сидели двое прилично одетых мужчин и играли на губных гармониках. Против них на земле сидели, а вернее валялись, трое мальчишек, слушавших их как завороженные.
— А вы не сыграете «Мы были с тобою у моря»? — попросил один из них, такой загорелый и грязный, что было ясно, что он целыми днями на солнце и является домой лишь поесть.
— Нет, не надо, — сказал другой. — Лучше «Папочка, я вернулся из тюрьмы».
— Почему нравится это старье? — вмешался третий. — Что за дрянь вы играете. А ну-ка давайте вот эту… та-ра — та-ра-та-та-та…
— Минутку, ребята, — проговорил один из музыкантов. — Перестаньте шуметь и не мешайте нам играть. Нам нравится «Прощание с Полли», и мы ее играем… Если вам не нравится, катитесь отсюда или заткните уши.
— У, какой нервный! — сказал мальчишка. — «Полли» так «Полли», тоже клевая песенка.
Двери Йеллингу открыл Лесли Стив. В большой комнате, явившись вовремя, собрались Оливер Стив, его брат Джереми и сестра Кэрол. Все трое сидели за столом.
— Извините за опоздание, — проговорил инспектор, улыбнувшись каждому из них в знак приветствия.
Никто не ответил. Лесли Стив, закрыв за ним дверь, тоже уселся за стол. Кэрол закурила сигарету. Оливер и Джереми сидели молча, положив локти на стол. Все ждали, когда заговорит Йеллинг. В комнате царила напряженная атмосфера, было душно, как перед грозой.