Страница 19 из 42
Йеллинг вертел в руках шляпу, как деревенский, приехавший в город к нотариусу.
— Вы не хотите присесть? — спросил Йеллинг, не любивший разговаривать стоя и вообще чтобы выиграть время.
— Предпочитаю не садиться.
Йеллинг проговорил:
— Я слышал часть вашей лекции. Она меня очень заинтересовала…
— Вас вовсе не интересуют мои выступления, — отозвался со своей обычной любезностью Джереми.
— Это не так, мистер Стив. Уверяю вас.
— Во всяком случае, вы пришли сюда не за тем, чтобы говорить со мной о лекции.
— Нет… Не совсем о лекции.
— Ну так говорите о том, о чем вы собирались говорить.
Казалось, что ты гладишь ежа. Йеллинг сказал:
— Извините. Мне казалось, что я достаточно любезен.
— Да, вы любезны, но мне ни к чему ваши любезности.
Глаза его все еще светились одержимостью. Он был еще под впечатлением своей лекции и всего, что в ней наговорил. Однако чувствовалось, что возбуждение его постепенно спадает и взгляд вновь становится ледяным и непроницаемым.
— В таком случае, скажите мне, пожалуйста, где именно вы гуляли семнадцатого вечером. Вы говорили, что дошли пешком до Ассоциации бдящих. Какой дорогой вы шли?
Джереми без раздумий ответил:
— Той дорогой, которой обычно хожу: по Бордер-Хилл до улицы Бэкона, потом свернул направо и пошел по бульвару Сейн до площади Робертса, а дальше по улице Джервина Даля до парка Клобт. Прошел парком и вышел к ассоциации.
Йеллинг вынул записную книжку и записал названия улиц. Он сделался очень серьезен. В глубине души он чувствовал себя действительно оскорбленным грубостью этого человека, а когда его оскорбляли, Йеллинг становился не таким робким.
— У вас ведь нет автомобиля? — задал он еще вопрос.
Джереми Стив не рассмеялся. Он ответил просто:
— Нет.
— А кто-нибудь из ваших знакомых имеет машину и мог бы вам ее одолжить?
— Тоже нет.
— Вы умеете водить машину?
— Нет, не умею.
— Итак, — проговорил менее резким тоном Йеллинг, — исходя из сказанного вами, следует исключить, что вы могли бы отправиться на машине до семьдесят второго километра автострады на Конкорд вечером семнадцатого?
Йеллинг задал этот вопрос в надежде, что Джереми Стив вспылит и, в свою очередь, спросит: «А зачем?» Однако Джереми ничего не — спросил и не вскипел. Он лишь ответил:
— Да. следует исключить.
Надо было найти какие-то другие слова, надо было как-то проникнуть в эту своего рода неприступную крепость, иначе не продвинуться пи на шаг. И Йеллинг, вооружившись терпением, возобновил атаку:
— Мы пытаемся пролить свет на обстоятельства гибели несчастной Люси Эксел. Я знаю, что вам до этого нет дела, что, более того, вы раздражаетесь, так как считаете, что она навредила вашей семье. Но не забывайте, что, в конце концов, дело идет о человеческом существе, погибшем загадочным образом, и что справедливость требует установить истину. Та самая справедливость, которую вы так любите, ради которой призываете всем пожертвовать. Не мешайте моей работе своей враждебностью. И, пожалуйста, сядьте, давайте оба сядем. Отвечайте мне, не раздражаясь и не замыкаясь. Люси Эксел мертва. Ваше моральное осуждение не может висеть на ней и на том свете. Мы должны установить, как она умерла. Помогите мне, вы можете это сделать…
Артур Йеллинг говорил горячо и убедительно. Джереми Стив сел, но взгляд его оставался почти так же холоден. В ответ на эту гуманную речь он лишь процедил:
— Продолжайте.
— Я буду с вами откровенен, — продолжал Йеллинг. — Пока нам еще ничего не известно, мы ничего не раскрыли. Люси Эксел, может быть, погибла в результате несчастного случая, а может быть, убита. Мы этого не знаем. Мы можем лишь строить предположения. Одна из этих гипотез следующая: вы не хотели, чтобы Люси встречалась с Жеро. А однажды вечером вдруг узнаете, что она готова с ним бежать. До сих пор все так?
— Не совсем. Я не хотел, чтобы Люси встречалась с Жеро, но я вовсе не знал, что она задумала с ним бежать.
— Но вы разве этого даже не предполагали, не боялись?
— Нет.
— И ни у кого из ваших домашних не было такого опасения?
— Не знаю. Мы живем, не слишком влезая в дела друг друга.
— Ваша сестра Кэрол, однако, мне сказала, что такая мысль ей приходила в голову.
Джереми Стив на мгновение растерялся, но сразу же взял себя в руки и ответил:
— Очень может быть. Я не запрещаю сестре думать то, что ей нравится.
Йеллинг покачал головой.
— Я имел в виду не это. Я хотел сказать, что, если она так думала, значит, у нее были основания. Вы не знаете, какие именно?
Джереми, казалось, уже пришел в более нормальное состояние, голос его звучал поспокойнее, без обличительного пафоса.
— Нет, — ответил он. — Не знаю, какие у нее были основания так думать. Если бы знал, то сказал бы вам.
— Спасибо, мистер Стив. Но попытаемся уточнить нашу первоначальную гипотезу. Вам известно, что заставило Люси Эксел бежать из вашего дома. Вы допускаете, например, такую причину, как бедность? Ваша семья, извините, не богата, живете вы не зажиточно. Можете ли вы согласиться — лишь как с гипотезой — с тем, что Люси могла убежать в поисках лучшей, более обеспеченной жизни?
— Я буду с вами искренен так же, как вы со мной, — ответил Джереми. — Я думаю о Люси Эксел все, что только может быть самого плохого. То, что она умерла, ни в коей мере не меняет моего мнения. Я не вижу причины, почему надо прощать мертвым грехи, которые мы не прощаем живым… Поскольку я о ней думаю все самое плохое, я прекрасным образом могу допустить и то, что она покинула наш дом по самым вульгарным корыстным мотивам. Более того, я считаю это вполне возможным.
— Прекрасно, — проговорил, воодушевляясь, Йеллинг, оставляя без внимания пуританскую жестокость этого человека по отношению к умершей. — Итак, допустим, что наше предположение верно. Люси бежит из дома. У нее свидание с Жеро. Она с ним встречается, садится к нему в машину. Она хочет с ним уехать, она так решила. До сих пор все логично, вы тоже считаете это вероятным. Но почему же на следующее утро находят Жеро убитым в его сгоревшей машине, а день спустя вылавливают тело Люси в семидесяти километрах от того места, где погиб Жеро? И почему его портфель с деньгами оказывается целехонек? Очевидно, должно было произойти что-то непредвиденное, не так ли?
— Вполне возможно, — отвечал Джереми Стив с некоторой иронией.
— Пожалуйста, не улыбайтесь и следите за ходом моих мыслей. Говоря, что произошло нечто непредвиденное, мы имеем в виду, что вмешались некие посторонние факторы, не зависящие ни от Люси, ни от Жеро. Вы понимаете важность этого вывода?
— Думаю, что да, — ответил Джереми, начиная интересоваться ходом рассуждений Йеллинга. — Вы хотите сказать, что следует исключить то, что между двумя беглецами произошла какая-то трагедия, приведшая к их смерти, а что они погибли в результате вмешательства третьей силы или третьих лиц.
Когда он того хотел, Джереми Стив был молодцом. Он все понял, да еще как! Йеллинг продолжал:
— Исключим также возможность несчастного случая. Если бы произошло какое-то несчастье, тело Люси нашли бы рядом с Жеро, поскольку мы исходили из предположения, что они бежали вместе. То, что труп Люси не был обнаружен рядом с Жеро, означает не только, что не произошло несчастного случая, но и то, что в один прекрасный момент их поездки они расстались, разделились. Вы следите за ходом мысли?
— Да, слежу.
— Но они расстались, разделились не по своей воле. Ранее мы предположили — также в виде гипотезы, что речь идет о чем-то непредвиденном, независимом от их воли. Это нечто непредвиденное может быть лишь не чем иным, как человеком или группой лиц, которые в определенный момент разлучают собравшуюся бежать парочку и убивают обоих. Я не хочу сказать, что это преднамеренное убийство. Вполне возможно, что убивают их случайно. В последнем случае это означало бы, что лицо или группа лиц хотели лишь помешать поездке, а не убивать их, и, что пытаясь остановить, случайно стали виновниками их смерти… Скажите, если я утомил вас, мистер Стив, но вы сейчас поймете, к чему я это все говорю.