Страница 17 из 42
— Мы установили наблюдение над двумя лицами. Кто знает, может, искать разгадку надо здесь — со стороны Жеро… Но это другой разговор… Я бы еще хотел услышать от вас, как жила тут Люси, как к ней относились, была ли она всем довольна…
— Довольна… — отозвалась Кэрол с некоторой иронией. — Не очень-то легко быть довольной в этом доме. И все же по-своему она была довольна. Конечно, она была бы счастлива уехать из этой трущобы, если бы только это было возможно, но научилась даже об этом и не мечтать.
И тут Йеллинг больше не выдержал. С грубой прямотой, свойственной робким натурам, он задал вопрос, который ему хотелось задать уже несколько минут:
— Ну а вы? Вам-то тут хорошо? Вы разделяете принципы вашего семейства? Мне кажется, что нет… — Подобный вопрос трудно было задать в более неделикатной форме. Йеллинг сам не заметил, как он у него вырвался, и покраснел.
Однако Кэрол, не обратив внимания на резкую
форму вопроса, ответила со всей непосредственностью:
— Хорошо мне тут или нет, не имеет большого значения. Человек всегда недоволен, где бы ни находился.
Казалось, она уклонилась от ответа. Но Йеллинг почувствовал, что для нее действительно не имеет значения, хорошо ли ей живется. Однако это означало, что даже для нее, тоже принадлежащей к этому семейству, дом Стивов не был раем.
— Простите, — вдруг спросил Йеллинг. — А вечером семнадцатого числа вы не вставали с постели? Вы ведь совсем не выходили из дома?
— Нет. Я вам уже это сказала.
— И, конечно, не имеется никаких свидетелей, которые могли бы это подтвердить?
— Нет, ни одного. Мы живем уединенно. Никто к нам не заходит. И мы ни к кому не ходим. Никто нас не знает…
Она хотела еще что-то добавить, когда послышался скрип винтовой лестницы, затем шаги, потом дверь отворилась, и на пороге появился все так же одетый, в своей неизменной серой соломенной шляпе на голове, Джереми Стив.
— Мне отец сказал, что вы здесь, — сухо проговорил он.
Йеллинг поднялся со стула. Этот человек всегда приводил его в некоторое смущение.
— Мне было необходимо задать несколько вопросов также и вашей сестре, — промямлил он извиняющимся тоном.
— Это ваше право, — отозвался Стив, не глядя на него. Он смотрел на сестру, потом обвел взглядом всю комнату; наконец заметил на полу два окурка, нагнулся, поднял, приоткрыл на минутку жалюзи и выбросил их из окна.
— Мне надо было бы еще немного поговорить и с вами… — обратился к нему Йеллинг, нарушив становящееся все более гнетущим молчание.
— Сейчас не могу. Мне нужно читать лекцию в Ассоциации новой науки. После нее я в вашем распоряжении.
— Если разрешите, я буду ждать после лекции у выхода. Буду очень рад вас послушать.
— Вход свободный для всех. Можете прийти и вы, — произнес Джереми Стив и распахнул перед 290
ним дверь, недвусмысленно намекая, чтобы он уходил.
— До свидания, мисс Кэрол. Извините, что вас побеспокоил, — слегка поклонившись, попрощался Йеллинг.
— До свидания, — ответила Кэрол Стив.
Джереми затворил за ним дверь и остался в комнате с сестрой. Йеллинг с удивлением обернулся, глядя на захлопнувшуюся дверь — свидетельство воспитанности этого профессора этики и морали.
Потом, прежде чем спускаться по опасной винтовой лестнице, сунул руку в карман и погладил лежавшую там зубную щетку, которую нашел в ящике Люси Стив.
— А теперь давайте-ка проверим алиби всей этой компании, — произнес он про себя. Вид у него был довольный.
V. Интересная лекция (и алиби)
Алиби были оформлены в виде документов и подшиты в папку «Стивы», занимавшую центральное место на письменном столе Йеллинга. Это были плоды работы, проведенной людьми Сандера, и Йеллинг, идя в Центральное управление, знал, что найдет там эти документы, как ему и обещал Сандер.
Придя на работу и проглядев документы, Йеллинг улыбнулся. Вместо того чтобы внести хоть немного ясности, эти алиби больше затемняли дело и ставили новые вопросы. В самом деле, относительно вечера 17-го числа, времени с семи до одиннадцати часов, Стивы представили следующие сведения:
ЛЕСЛИ СТИВ. С семи до девяти — гулял в Бордер-Хидл. Ни одного свидетеля. С девяти до одиннадцати: находился в распивочной там же, в Бордер-Хилл, в доме номер 3/2, принадлежащей мистеру Арнольду Пейну. Свидетели: официант Льюис Селдинг, который его обслуживал.
ДЖЕРЕМИ СТИВ. Вышел из дома в семь часов, отправился пешком в Ассоциацию бдящих, куда пришел точно без четверти девять, чтобы начать свою лекцию. С без четверти девять до половины одиннадцатого читал лекцию. Свидетели — все слушатели и персонал ассоциации. В десять сорок сел в автобус, идущий в Бордер-Хилл, на котором доехал до конечной остановки. Свидетель: водитель автобуса.
ОЛИВЕР СТИВ. В семь часов вышел из дома вместе с братом, но сразу же расстался с ним, направившись пешком к себе на работу, куда пришел в полдевятого. Находился на работе, как обычно, до одиннадцати. Свидетель (с половины девятого до одиннадцати): ночной сторож Вендер, служащий компании «Нитролин».
КЭРОЛ СТИВ. Весь вечер находилась в постели, больна. Ни одного свидетеля, кроме отца Лесли Стива.
Алиби были довольно бесспорные, в отношении большей части времени, затраченного Стивами, имелись подтверждения свидетелей. Однако самый важный отрезок времени — с семи до девяти, в течение которого, согласно медицинской экспертизе, были убиты Жеро и Люси, — оставался непроверенным. Все гуляли. Гулял старший Стив, гуляли оба его сына, лежала в постели Кэрол, и все без малейшего доказательства. Конечно, это было просто совпадение, но совпадение в высшей степени досадное.
Артур Йеллинг покачал головой, он ничего не понимал. Казалось, запущен какой-то механизм, чтобы навлечь на Стивов еще больше подозрений, чем они и так вызывали. И когда подозрения в отношении их достигали предела, оказывалось, что ты не сдвинулся с места, так как оставалось неясно, в чем именно их можно подозревать.
«Но выдвинем такую гипотезу», — произнес Йеллинг, разговаривая сам с собой. Он имел такую смешную привычку, и это нередко с ним происходило. «Стивы, за исключением Кэрол, не хотят, чтобы Люси Эксел ходила к Жеро и обращалась к нему за помощью. Так как она их не слушается и нарушает запрет и более того — пытается бежать с Пэддером, они следуют за ними, проламывают головы Пэддеру и Люси, а потом делают вид, что она исчезла».
Йеллинг поразмышлял над сказанным. Первое, главное возражение состояло в следующем: выглядело не слишком правдоподобным, чтобы Стивы так легко проламывали голову людям, лишь стоит кому-то не подчиниться их приказанию. Йеллинг прекрасно запомнил слова, сказанные ему Оливером Стивом: «Мой запрет носил моральный характер. Дело не шло о физическом принуждении». Во-вторых — и это было более конкретное доказательство, — машина Жеро была обнаружена в семидесяти двух километрах от Бостона. Туда и обратно — сто сорок четыре километра. Другими словами, два часа пути машиной на самой большой скорости. Но у Стивов не было автомобиля, и период времени, за который они могли отчитаться, составлял не два, а самое большее полтора часа; в отношении же остального вечера имелись свидетели и достаточные доказательства. Итак, эту гипотезу следовало категорически исключить.
Оставались Майкл Мэттер и другой промышленник Эндрью Симей. Под папкой «Стивы» лежала другая, с надписью «Жеро». В ней были собраны результаты расследования, проведенного Сандером в отношении этих двух лиц.
ЭНДРЬЮ СИМЕЙ. Сведений о том, что названное лицо связано с профессиональными уголовниками, которым можно поручить убийство Жеро, не имеется. Известно, что он предлагал Жеро совместно приобрести несколько объектов недвижимости и учредить специально с этой целью компанию по финансированию и эксплуатации. Жеро ответил отказом (смотри приложенные письма под номерами 1, 2, 3), и Эндрью тогда, в разговоре с друзьями, обещал «хорошенько его проучить, чтобы он надолго запомнил». 17-го числа Эндрью провел целый день в своем офисе, а в шесть часов вечера поехал в «Караван-холл» для того, чтобы, как он говорит, встретиться с Жеро. Не найдя его там и услышав, что Жеро намеревался поехать в Чарлзтаун, он отправился туда на своей машине, но на полпути передумал и возвратился домой в Бостон. Во всяком случае, что он делал в течение всего этого времени, может быть точно установлено только начиная с девяти часов вечера, так как не имеется свидетелей, могущих подтвердить его показания в отношении того, где он находился с момента, как вышел из «Караван-холла», до того, как вернулся домой.