Страница 16 из 42
— Вам, наверно, говорили обо мне ваши братья, — сказал Йеллинг в замешательстве, так как его никто не проводил к Кэрол. — Я Артур Йеллинг, из полицейского управления…
Без улыбки, с каким-то нервным волнением женщина ответила:
— А я Кэрол Стив. Присаживайтесь.
Йеллинг поблагодарил и уселся, не зная куда деть свои длинные ноги. Стул был, как он и предполагал, невероятно неудобен. Казалось, что сидишь на камнях.
— Я не хотел вас беспокоить, — начал Йеллинг, положив шляпу на колени, — также и потому, что знал о вашей болезни. Надеюсь, вы не будете на меня в претензии, если мне придется задать вам парочку вопросов.
— Пожалуйста, спрашивайте. Теперь мне немножко лучше.
Лицо у нее было осунувшееся, и вовсе не казалось, что ей действительно лучше. Йеллинг и тут проявил такт. Ремесло сыщика заставляло его быть не очень-то любезным. Но он никак не хотел утомлять больную женщину своими расспросами.
— Видите ли, мисс, наше расследование продвигается слишком медленно, так как у нас нет никаких фактических данных, которые обычно в таких случаях всегда имеются. Я хочу сказать, что мы не знаем, по какой причине Люси Эксел ушла в тот вечер, семнадцатого числа, из дома и куда она направилась. Никто этого не может нам сказать… Ваш отец полагает, что она пошла к портнихе… Вашим братьям ничего об этом не известно. Мы установили только одно: в тот вечер она не садилась в автобус. Мы допросили кондуктора, который работал в ту смену, и он заверил нас, что никто из женщин семьи Стивов семнадцатого не садился в автобус. Вы, наверно, были ближе других к бедняжке Люси, и, может быть, вам известно немного больше…
Кэрол Стив не изменила позы, но выражение ее лица стало жестче. Чертами она не походила на остальных Стивов, но эти вдруг напрягшиеся мускулы лица были семейной особенностью.
— Мои братья ничего не сказали, потому что они ничего не знают, — проговорила она. Потом вынула сигарету из пачки, лежавшей на стуле рядом с постелью, заставленном стаканами и пузырьками с лекарствами.
Артур Йеллинг навострил уши.
— А вам что-то известно? — спросил он внезапно охрипшим голосом.
— Мне известно то, что и моим братьям. Только они решили ничего не знать, игнорировать все, что могло бы повредить морали и достоинству семейства. А я — нет. Я не принимала такого решения.
Последовало напряженное молчание. Оно затягивалось все больше и становилось невыносимым. Наконец Йеллинг придумал единственный вопрос, который он мог задать:
— Так, значит, вам известно, куда отправилась Люси Эксел вечером 17-го числа?
— «Мне известно» — не точное выражение. Она отправилась к Жеро. Мне это подсказывает интуиция. Но я не могла бы в этом поклясться.
«Отправилась к Жеро»… Голова у Артура Йеллинга заработала с бешеной скоростью. Он поглядел на мягкие каштановые волосы женщины, ее бледное, осунувшееся лицо и спросил:
— А зачем?
Кэрол Стив ответила без колебаний. У нее, казалось, были подготовлены ответы на все вопросы. Она проговорила:
— Вы ведь, наверно, сами могли убедиться, что мы бедны.
Йеллинг понимающе улыбнулся. Да, он убедился. И даже немного растрогался.
— Когда люди бедны, им нужны деньги. Люси увидела, что у нас дома не хватает даже хлеба, и обратилась к единственному человеку, который мог бы помочь.
Артур Йеллинг невольно произнес вслух:
— Жеро…
— Да, именно к Жеро. Он по-отечески ее любил и давал ей деньги. Но, когда она в первый раз принесла их домой, ее подвергли целому допросу. Где она их взяла, кто их ей дал и почему. Тогда она поняла, что должна приносить деньги домой тайком. Но принципы нашего семейства не допускали такого рода помощи, хотя она была абсолютно бескорыстной. Более того — ей запретили ходить к Жеро.
Артур Йеллинг сделал знак, что хочет что-то сказать, и Кэрол замолчала.
— Значит, вы не разделяли мнение ваших братьев? — спросил он.
— Совсем не разделяла, но это не имеет значения, — ответила Кэрол Стив. — Люси привязалась к нам. Если она и ходила к Жеро просить денег, то делала это ради нас, а не для собственного удовольствия. Но этого они никак не желали признавать. Они говорят, что никогда не следует нуждаться в деньгах. Но я зарабатывала пятнадцать долларов в неделю, когда работала в государственной библиотеке. Джереми получает пять за каждое выступление, а их у него три-четыре в неделю. Оливер — единственный, кто мог бы содержать всех нас, но он отказался от прибавки жалованья. Нас пятеро. Денег не хватало. Люси попросила вновь начать работать, но Оливер не разрешил. Тогда она обратилась к Жеро и стала часто к нему ходить, почти каждую пятницу, когда надо было дотянуть до субботы и в доме было нечего есть.
Кэрол Стив по-прежнему говорила с некоторым трудом, но вполне ясно. Букву «с» она произносила чуть с присвистом, как некоторые девочки, когда теряют зубы, и это было очень приятно слушать.
— Когда я увидела, что нам не обойтись без помощи Жеро, я решила сопровождать Люси в ее походах. Люди очень злы. Они воображают то, чего нет. Однако мое присутствие помогало избежать всяких пересудов. Я познакомилась с Жеро. Это был по-настоящему порядочный и хороший человек. Он не был таким моралистом, как мы, но был порядочным человеком.
— Вы сопровождали Люси, когда она встречалась с Жеро?
— Да. Иногда даже когда у меня был жар. Братья этого не хотели. Они даже требовали, чтобы я заставила Люси перестать ходить к Жеро. Но я не могла ее заставлять это сделать. Моя болезнь требует больших расходов. Если бы Люси не ходила к Жеро, я не могла бы покупать никаких лекарств. Я ограничивалась тем, что сопровождала ее, не потому, что не доверяла ей, а для того, чтобы никто не мог ничего сказать.
Запах жирной мыльной воды поднимался снизу и проникал сквозь спущенные жалюзи. Йеллинг слегка взмок, воротничок прилип к шее.
— Если предположить, что Люси Эксел отправилась к Жеро, почему же вы ее не сопровождали в тот вечер, когда она пропала? — спросил он.
— Она всегда мне говорила, когда собиралась к Жеро, а кроме того, я и сама понимала. Но в тот вечер она мне ничего не сказала и ушла неожиданно. Я узнала, что ее нет дома, когда уже было поздно ее догонять.
Артур Йеллинг кинул взгляд на красивые каштановые волосы Кэрол. Насколько верно, что женщин украшают даже недостатки. Эти каштановые волосы, которые у Стивов-мужчин казались недостатком, настолько они были толстыми и сухими, у Кэрол Стив превратились в достоинство. Мягкие, шелковистые, наверно, они стали бы еще красивее, если бы она поправилась.
— Извините, мисс, — задал он вопрос, уже почти не испытывая прежней скованности, — а что вы сами думаете по поводу того, что произошло с Люси? Почему она погибла в тот же час и в тот же день, что и Жеро?
Кэрол Стив с жадностью курила, пока сигарета не ожгла ей пальцы. У нее были красивые бледные губы. И красивые светлые глаза. Кто знает, каково ей приходится в этой семье. Это было бы не слишком прилично, но его так и подмывало прямо спросить об этом. «Извините меня, но скажите по правде, вы-то сами хорошо себя чувствуете в этом доме, среди всех этих правил и принципов?»
— Я могу думать самое разное. Но ни одно из моих предположений меня по-настоящему не убеждает. Может быть, она задумала убежать с Жеро из нашего дома. И привела это в исполнение. И произошел несчастный случай. Вот и все. Но многое этому противоречит…
— Например, портфель с деньгами, найденный далеко от машины, — продолжал за нее Йеллинг очень любезно, но настойчиво. — Почему портфель очутился далеко от машины?.. А потом почему как у Жеро, так и у Люси оказался почти одинаковым образом проломлен череп? Учтите, что Люси умерла не оттого, что утонула, а из-за перелома основания черепа. И Жеро тоже: он погиб не от того, что сгорел в аршине, а умер из-за перелома основания черепа.
— Да, я хорошо понимаю, это невероятная гипотеза. Но я не могу придумать ничего другого.
Йеллинг задумчиво, словно говоря сам с собой, продолжал: